Интервью
Интервью с Мартином Ландерсом и Алексеем Образцовым, LATOR (г. Москва) (29.03.2008)
Мартин, Алексей, ваш проект называется LATOR – «Лазерный Астрометрический Тест Относительности». Такое непростое название – неслучайно?
Мартин Ландерс: Это все объяснить очень просто…
Алексей Образцов: …в те далекие советские времена был (и есть сейчас) такой прибор: «латор» – трансформатор, предназначенный для плавного регулирования напряжения в сети. То есть в сеть включили обогреватели, напряжение упало, ручку этого прибора (который тогда почти у каждого был в квартире) повернули и напряжение отрегулировали.
М.: Так вот, сначала это было слово «латр», без буквы «о», а спустя какое-то время мы эту букву добавили, и получилось «латОр». Тогда в нашем пресс-релизе было написано, что «ЛАТОР» – это электромеханический прибор, регулирующий напряжение в сети и НА танцполе. Так мы объясняли свое название. Потом проходит время…
А.: …проходит с тех пор полгода и в один из дней мне звонит Ландерс и говорит: «Слышишь, тут вот такая ерунда получается... Я порылся в Интернете и, оказывается, что NASA, представляешь, не спросив ни Мартина Васильевича, ни у Алексея Владимировича придумала такой вот, видишь ли, проект – LATOR, который расшифровывается как Laser Astrometric Test of Relativity («Лазерный Астрометрический Тест Относительности», измеряющий с помощью лазерного луча гравитационное отклонение света и т.д.)». И он мне говорит: «Слушай, а где же наши авторские права?!!»
М.: …но, на самом деле, получилось совершенно идеальное совпадение, и с тех пор мы всегда и везде пишем слово LATOR.
Скажите, чем сейчас занимается Денис Теремский, с которым вы проработали какое-то время вместе?
А.: Он работает сейчас на радио режиссером.
Вы вдвоем сотрудничаете уже довольно продолжительное время. Наиболее приоритетными друг в друге для вас являются профессиональные или человеческие качества?
М.: Оооо… У нас любовь, настоящая мужская любовь, что уж тут поделаешь!!! (смеется) А если серьезно, мы знакомы с 94-го года…
А.: …и, естественно, познакомились на почве музыки. У него на тот момент была своя передача, Back to the Universe, позже мы начали работать вместе. А уж потом, конечно же, у нас была – любовь!!!
М.: Нет, а что… В 2005 году на Казантипе нас умудрились принять за мужчин нетрадиционной ориентации. Да и мы ж еще друг к другу в шутку постоянно обращались типа: «…дорогой, а передай соли…» или еще что-то в подобном роде. А потом пошел слух по Казану, что «…ребята голубые» (смеется).
Мартин, не так давно ты отпраздновал в Москве 30-летие своей творческой деятельности, скажи, а планы по поводу своего предстоящего 50-летия ты строишь? Прости, я ни за что бы не спрашивала, если бы ты скрывал свой возраст! Но это, сознаюсь, только вызывает неподдельное восхищение и, уверена, не у меня одной.
М.: А мы и не скрываем свой возраст. Зачем нам его скрывать?!
А.: Нет, шарма это конечно, дополнительно не придает нисколько… (смеются).
М.: Да, не придает, это точно! Мы творим, работаем и это – самое главное. Не строим каких-то больших планов на будущее, а живем музыкой.
У вас такой огромный послужной список! Вы и пишете музыку, и создаете теле-, радиопроекты, и активно гастролируете, и еще многое-многое другое. Какие новости от вас ждут нас в самое ближайшее время?
М.: Если говорить о самом ближайшем будущем – мы планируем выпустить новую пластинку.
И какая стилистика будет этого нового альбома?
М.: Сегодня ты все услышишь…
А.: Мы сегодня играем лайв-версию нового альбома.
М.: Но в альбоме это все будет более прилизано, более причесано, более, я бы сказал, камерно. Не то, что будет сегодня. Сегодня будет – полный беспредел!!!
Хотелось бы поговорить с вами о существующей проблеме в современной клубной культуре, о том, что молодежь, как правило, мало интересуется огромным разнообразием музыки, чаще разменивая модные тусовки на истинную ценность талантливых музыкантов и ди-джеев с их непохожим ни на кого творчеством.
М.: Я понимаю, о чем ты… Нет, никто не говорит, что культуры нет. Она, конечно же, есть. Но всегда в музыкальном мире был «андеграунд», не в плане экстремальности, как таковой, а «андеграунд» как «музыка не для большинства». Смотри, в джазе есть джаз – для джазменов, для музыкантов и очень продвинутых любителей джаза. Эту музыку не показывают по телевидению, она не звучит повсеместно. Ее избранная популярность, известность и распространение и есть – андеграунд. Точно так же и в современной танцевальной электронной музыке: есть умная музыка, которую невозможно воспринимать как массовую. Для ее понимания нужно иметь интеллект и определенную подготовку. Чтобы слушать, например, очень тонкое и очень глубокое minimal techno – просто необходимо иметь определенные музыкальные понятия.
…и любопытство.
М.: Да, безусловно, и любопытство. Потому что повсеместно распространяются более доступные «попсовые» формы – в любом жанре, будь то rock, jazz, drum’n’bass, да все, что угодно.
Не раз, увы, слышала такое мнение, что в Москве электронная культура более развита и люди в ней разбираются больше, чем в других городах на постсоветском пространстве.
М.: Ни-че-го подобного!!!
А.: …это огромное заблуждение.
М.: Во-первых, я не переношу, когда в каком-либо интервью какой-либо музыкант употребляет слово «периферия». Я считаю, что это самое обидное слово, которое может только быть. Есть другие города, вот и все. Во-вторых, да, ничего пока не можем сказать о Донецке, так как мы здесь выступаем впервые, но есть города, в которые мы приезжаем, как на праздник. Мы готовы туда возвращаться всегда, хоть и работаем там и так – по 5 раз в году. Такие места дают «прикурить» Москве по полной программе – и своим музыкальным вкусом, и людьми, которые абсолютно в теме, и своими ди-джеями/резидентами, которые играют до и после тебя, и ты от работы с ними получаешь просто такое невыразимое удовольствие!!! И как же приятно, что нет никакого electro hous’а, что звучит приятный умный tech, а присутствующие люди понимают эту музыку! Какие это города? …самое яркое место для нас – это город Тюмень, клуб «Пирамида».
Вы к нам приехали после таких украинских городов, как Киев, Харьков и Мариуполь. Впечатления от выступлений в них остались?
М.: Харьков – очень хорошо и замечательно! В Мариуполе на наше выступление пришли очень молодые люди и, если честно, мы не знали тогда совершенно, как они будут воспринимать нашу программу.
В одном из интервью, Алексей, по отношению к музыке ты произнес одну прекрасную фразу: «…мне нравится крупная размеренность…». Расскажи, пожалуйста, об этом поподробнее.
А.: Да, я имел в виду, что нам нравятся «крупные формы» – это моя фраза.
М.: Это так же, как и понятие «латорское techno» – тут я могу с полной ответственностью и сознанием дела заявить, что аналогов этому я не знаю.
А.: …мне, как композитору, очень приятны твои слова.
Что ты, вообще, вкладывал в это понятие – «крупные формы»?
А.: Это очень просто на самом деле объяснить. Смотри, есть, например, Шопен, а есть – Бах. Шопен – это очень много красивых, прекрасных порхающих бабочек. Бах же это: «…ТУДУМ! …на тебе!!!» – крупно, убедительно, с паузами и с минимальным инструментальным донесением идеи. То есть Баха можно слушать на рояле, можно на органе – одно и то же. Шопен сильно проиграет, если сыграть его на рояле. Нет, я не говорю о том, что Штраус или Шопен это плохо, ни в коем случае! Это просто чуть-чуть разная эстетика. И если все это переводить на современный язык или на современную музыку, то такие стили, как, например, drum’n’bass (я не хочу, чтобы это показалось для кого-то обидным) – эта музыка для очень и очень молодых, но не для нас. Это – «бабочки». Хотя, опять же, я не говорю, что drum’n’bass – это плохо, в этом стиле есть замечательные находки и свои яркие жемчужины. А вот techno – это уже для нас, совершенно другая эстетика. К крупной музыке нужно придти, понять, в чем высшее удовольствие (это касается и клубной культуры). В ее крупных формах есть паузы, там есть воздух, есть чем дышать. А вот когда там все уложено и, когда абсолютно нечего добавить – это уже неинтересно. Я вообще, как музыкант, считаю – в музыке должны быть паузы. Ни сама музыка, а паузы.
М.: Сейчас очень популярен electro house – своего рода заменитель попсы. Раньше был vocal house, а теперь electro house. Мы знаем места, где, к нашему глубочайшему сожалению, шаг влево, шаг вправо в любую сторону от electro house сделал, будь то breaks, techno, progressive house, неважно, какой стиль еще – танцпол останавливается! Они не понимают, что это звуки, под которые тоже можно двигаться. Это трагедия всего сегодняшнего танцевального сегмента.
А.: У нас очень много гастрольных выступлений не состоялось именно по этой причине. Типичный ответ тому, что мы, например, совсем недавно получили из Кисловодска от промоутеров клубов: «…я бы с удовольствием привез Lator’a, но это очень сложная музыка для нашего населения».
М.: Вот потому мы сегодня играем ремиксы на Аллу Пугачеву и Филиппа Киркорова!!! (смеется).
…нееет!!! Тогда уж лучше рок!
М.: Да, мы рокеры, играющие hard-rock в стиле techno.
А.: …все просто переносится на определенную эстетику. Но рок давно умер, это музыка определенной эпохи. Сейчас для этого направления нет предпосылок – совсем другие тенденции в мире. Тогда было бунтарство и протест, поэтому рок на тот момент – это было то, что нужно. Сейчас же какое бунтарство? Никому абсолютно это бунтарство не нужно! На сегодняшний день тенденции: отдыхать, тусоваться, расслабляться везде и всегда, как бы тяжело, порой, не было.
Чего мы, команда LATOR вам от души и желаем – отдыхайте со вкусом!