История
О целительных свойствах музыки человечество узнало давно, по крайней мере, несколько тысячелетий назад. Еще в папирусах Древнего Египта упоминается, что жрецы лечили людей музыкальными звуками.
Информационных поводов к этому интервью оказалось целых два: Дальневосточный тур композитора, прошедший минувшей осенью, и, конечно, 75-летний юбилей Эдуарда Артемьева, нагрянувший в последний день ноября. Наша беседа состоялась в феврале, по горячим следам событий, и совершенно неожиданно развернулась в автобиографический очерк маэстро.
«Я знаю о дружбе больше, чем о каком-либо ином предмете». Мишель Монтень.
Определенные знания открываются нам в определенные моменты эволюции нашей личности. Обычно их открывают люди, появляющиеся в жизни в тот самый момент, когда мы позволяем им влиять на себя. Естественно, это можно позволить только тем, кому мы верим до глубины души. И даже более поздние события и предательства не изменят такого положения дел.
Мои беседы с Вашими коллегами по «Зодиаку» были построены по хронологии. Вы не против, если в беседе с Вами я буду придерживаться почти этого же принципа, хотя говорить о Вашей биографии Вам будет, наверное, не так интересно. Я предлагаю поговорить о Вас, как о гуманитарном открытии, состоявшемся в уже упомянутом «Зодиаке», или чуть раньше, когда запели. Такое ощущение, что Вам были на роду написаны встречи с самыми самобытными и яркими личностями своего времени. Ну, разве можно назвать случайным Ваш приход в 1985-м в ВИА «Нептун», лиепайского колхоза «Большевик», переделанный из космического «Зодиака», которым уже пару лет руководит живая легенда – Лусенс. Расскажите, Зигфрид, как такое происходит?
Электронная музыка, как и многие другие музыкальные новшества, проникла в СССР через балтийский регион. Достаточно вспомнить хотя бы тот же «Зодиак», под который многие зажигали на дискотеках в начале восьмидесятых. Однако в этой статье речь пойдет о несколько иной электронике – более концептуальной, более изобразительной.
У него детские глаза. Детские в своей серьезности ко всему, что он видит и слышит. Сдержанный до замкнутости и застенчивый в жизни. Медлительный, не любит путешествовать, а тема движения, в изумляющей новизне вариаций, присутствует почти в каждом его произведении. Несмотря на образ затворника, для тех, кому посчастливилось узнать его близко, Эдуард Артемьев – скорее, Паганель Жюля Верна: умный, острый, и в то же время мягкий и деликатный порой в довольно трудных вещах, с которыми постоянно приходится сталкиваться людям таланта.
Share