Фолькер Бертельманн – композитор, пианист и большой друг функциональной клубной музыки. В своём проекте Hauschka вместо синтезаторов 303 и Moog он использует подготовленное пианино, а в своей музыке, этот житель Дюссельдорфа часто передаёт дух городов Китая, Намибии и Канады. Перед его выступлением в Москве 1 декабря 2016 года в рамках SOUND UP, Mixmag Russia кратко рассказывает о его творческом пути.
Довольно печально становится при мысли, что не только мы, но и все, что нас окружает, преходяще. Однако, наше существование состоит в том, чтобы сделать преходящее бессмертным. «Жить в здесь и сейчас, однако, не так просто, поскольку в этом моменте содержится сразу несколько составляющих: красота окружающих нас вещей и горесть об их преходящем характере», – говорит Фолькер Бертельманн, выступающий под псевдонимом Hauschka. Его слова насколько правдивы, настолько и поразительны, поскольку творческий путь Бертельманна можно считать своеобразным руководством того, как нужно наслаждаться этим самым Сейчас. Однако сам артист про это не поёт в песнях, он пытается донести свою мысль через фортепиано. Этот музыкальный инструмент в творчестве Hauschka играет главную роль с 2004 года, но здесь пианино не обычный клавишный инструмент. «У меня была мотивация – создавать электронную музыку без компьютера, и нашёл нужное мне сочетание в пианино. Я тогда был здорово увлечён модерном, даже от использования сэмплов хотел отказаться. Мне было лет 11 или 12, и я горами исписывал нотные тетради, стремился подражать звучанию клавесина».
И хотя сам музыкант принадлежит к традиции Джона Кейджа, чья музыкальная теория очаровала его как артиста, главным своим влиянием он все-таки считает Стива Райха: «Его композиции куда сильнее напоминают электронную музыку», – говорит Бертельманн. И в его словах есть много смысла. Музыка Райха всегда служила экспериментальным мостиком между современной клубной музыкой, инди и классикой. В общем-то все эти три направления и объединились в творчестве Бертельманна. Он родился и вырос в отдалённой деревушке Северного Рейн-Вестфалии и с ранних лет начал играть на фортепиано. «Я воспитывался в христианском духе. Мои родители помнили войну и поэтому прежде всего были заинтересованы в том, чтобы у меня была надёжная работа. Надёжность – это было главное слово, именно это они дали мне, а именно это совершенно неприменимо к артистам», – вспоминает он, и добавляет, что спустя какое-то время организовал свою первую рок-группу. Он забросил учёбу на медицинском факультете в Гамбургском институте и с головой ушёл в музыку. В 18 лет он уже не только записывал музыку к фильмам, но и вместе со своим кузеном придумал хип-хоп-группу God’s Favorite Dogs. «И сразу же после нашего первого выступления на Popkomm все закрутилось слишком быстро. У нас был контракт с Sony, гастроли по стране ну и все что полагается. Правда, все так быстро закрутилось, всего вокруг стало слишком много».
Во время беседы Бертельманн меньше всего строит из себя учёного мужа, хотя это не отменяет того факта, что он любит вкрутить что-нибудь мудрое. «Есть существенное различие между тем, что у тебя в голове и тем, от чего чаще начинает биться сердце», – говорит он. Сердце Hauschka принадлежит ритму, тактам, поиску звука и, конечно же, Дюссельдорфу.
Например, в альбоме Salon Des Amateurs, это не своеобразная исповедь дилетанта, а чествование места, в котором проходят мероприятия: «Это место, в котором ты берёшь пиво, в котором ты вступаешь в контакт с людьми, которые активны на художественной сцене. Такой, классический художественный салон из прошлого». Здесь же проходит и его музыкальный фестиваль Approximation 7:1, который с 2005 года даёт молодым музыкантам возможность использовать возможности пианино совершенно недогматическим способом.
Что это такое? Наиболее ярко об этом может свидетельствовать альбом самого музыканта Abandoned City, вышедший на City Slang в 2014 году. Альбом этот записывался под впечатлением от окраин Дюссельдорфа, на которых музыкант обнаружил для себя брошенные деревни неподалёку от угольных шахт. Так Бертельманн заинтересовался духом города. «Вы знаете, что в мире существует более 2 500 брошенных городов, в интернете есть даже списки таких мест, где природа нанесла городу ответный удар. В той же Америке есть Детройт, или Филадельфия, где много заброшенных поселений. Меня заинтересовал этот упадок, поскольку ему присуща невероятная эстетика». Так, композиции на альбоме стали своеобразными рекомендациями этих таинственных мест: Elizabeth Bay, это, например, город мин в Намибии. Или Pripyat, город неподалёку от Чернобыля, ставший безлюдным с момента аварии в 1986 году. Будь это брошенные города в Азербайджане, необитаемые области в Китае или итальянские руины – концепция Hauschka об ошибочной урбанизации вряд ли была бы столь убедительной без музыкального контекста.
Все 9 композиций звучат мистически, мрачно, куда сильнее чем все, что до этого записывал Hauschka. Причину во многом можно найти в «новом» сетапе, который на протяжении нескольких лет создавался с расчётом на живые выступления. Здесь важную роль играют многочисленные дилеи. «Я очень много внимания уделял звучанию бас-барабана. Я вообще стремился использовать как можно больше всевозможных отзвучий, которые издаёт пианино». Благодаря войлоку, который он прижимает между струнами, он делает звуки не только безмолвными, он фактически добивается совершенно новых звуков, например, при использовании гофрированной плёнки ему удаётся добиться звучания синтезатора. «Для бас-барабана я поступаю на манер битбоксера. Прижимаю чуть-чуть между молоточком и струной так, чтобы молоточек бил будто бы на микрофон, отчего получается весьма мрачно звучащий бас-барабан», – объясняет Бертельманн.
Музыка Hauschka состоит из большого количества частей: минимал-поп, атональная музыка, которая на самом деле вполне себе тональная, но всем здесь правит стремление пианиста-виртуоза к поиску новых звуков. Именно благодаря своему стремлению, он вечно вписывается в разнообразные творческие коллаборации (то с Хенриком Шварцем, то ещё с кем-то), вечно путая музыкальных критиков и таким образом, кажется, умудряется оставаться в серой зоне абсолютной творческой свободы.
29 ноября 2016 года
Себастьян Вайс