МУЗЫКА НОВОГО ВЕКА
С древних времен известно благоприятное влияние музыкальных произведений на состояние здоровья человека. Звуки воистину вершат чудеса, исцеляют, возвышают дух, волнуют, радуют, печалят. Музыка слышится в текущих ручьях, бьющих ключом источниках, шуме дождя, грохоте горных потоков, непрестанном движении океанов и морей. Музыка слышится в дыхании ветра, шелесте листвы, щебетании птиц. Именно с помощью музыки человек непрестанно передает свои чувства и ощущения, именно с помощью музыки он выражает свое религиозное чувство и именно с ее помощью он передает свои горести, свои радости, свою любовь и все свои самые глубокие переживания.
Индийские философы говорили, что в начале человеческой истории не было языка, была, как поется в песне, «вечная музыка». Люди выражали свои мысли и чувства звуками: низкими или высокими, долгими или короткими. Глубина тембра свидетельствовала о силе и мощи, а высота тона выражала любовь и мудрость. Наши предки славяне говорили нараспев – отголоски их бытовой речи можно сегодня услышать в церкви, когда читаются Евангелие, Апостол и Псалтырь. Новгородское вече представляло собой в чистом виде оперу, с ариями, дуэтами и хорами. В замках и дворцах пение и музыка звучали почти круглосуточно, создавая благоприятный психологический фон жизни правителей. Музыка способна излечить наши горести и хандру. Она заставляет заново пережить и воскресить в памяти дорогие нашему сердцу воспоминания. Музыка изменяет восприятие времени и пространства. Музыка влияет на дыхание, пульс и кровяное давление. Музыка снижает стресс и повышает иммунитет. Музыка поднимает силу духа. Музыка помогает росту растений, баюкает детей, заставляет полки маршировать на войну. Музыка способна вдохновить на творчество. Многие писатели и поэты рассказывали, что задумали свои произведения или в момент прослушивания музыки, или же сразу после этого. Музыка способна своим барабанным боем отпугнуть злых духов, воспеть хвалу деве Марии, воззвать к Будде ради всеобщего спасения, пленять и успокаивать, воскрешать и превращать. Музыка – это дыхание души и сознания. Через музыку душа проявляется на земле. Когда высшее сознание проснется в человеке, когда он разовьет в себе возможности более тонких восприятий, он начнет слышать ту грандиозную симфонию, которая звучит в космическом пространстве от края до края вселенной, и тогда он поймет глубокий смысл жизни. От первого крика до последнего предсмертного вздоха мы охвачены морем звуков и колебаний каждую секунду нашей жизни. Это первородный звук самого создателя, речь ангелов и атомов, та сущность, из которой так ладно скроены действительность и мечты, существа и Реальности.
ИСТОРИЯ МУЗЫКИ
Слово музыка происходит от греческого корня мюзе. Специалисты по мифологии говорят, что девять муз, небесных сестер, правящих пением, поэзией, искусствами и наукой, были рождены от Зевса и Мнемозины, богини памяти. Таким образом, музыка – это дитя естественной любви, обладающее грацией, красотой и необычными целебными свойствами, которые неразрывно и изначально связаны с божественным порядком и памятью о нашей сути и судьбе. Культуру, какой бы страны мы ни взяли, везде можем найти сведения об использовании музыки в нормализации душевного состояния людей, т.е. в психотерапевтических целях. В колыбелях человеческой цивилизации – Китае и Индии, Египте и Древней Греции врачи и жрецы, философы и музыканты использовали музыку для врачевания. Уже в работах первого общепризнанного теоретика музыки – древнегреческого философа Пифагора мы находим описание того, каким образом музыка может влиять на эмоциональное состояние человека. Одним из важнейших понятий в этике Пифагора была «эвритмия» – способность человека находить верный ритм во всех проявлениях жизнедеятельности – пении, игре, танце, речи, жестах, мыслях, поступках, в рождении и смерти. Через нахождение этого верного ритма человек, рассматриваемый как своего рода микрокосмос, мог гармонично войти сначала в ритм полисной гармонии, а затем и подключиться к космическому ритму мирового целого. Одним из психотерапевтических успехов Пифагора, описание которого дошло до наших дней, является усмирение им при помощи музыки греческого юноши, разъяренного изменой своей возлюбленной и хотевшего спалить ее дом, Пифагор приказал музыканту-флейтисту, находившемуся при этом, поменять музыкальный лад исполняемой музыки с фригийского на сподеистский и таким образом успокоил молодого человека. Другой философ Платон (427-347 до н.э.) полагал, что в государстве нет худшего способа разрушения нравов, чем отход от гармоничной музыки. Через «распущенные лады» в душе слушателей может проникнуть постыдное, а чудовищное – через лады слишком суровые. Ритмы и лады, считал Платон, воздействуя на мысль, делают ее сообразно им самим. Поэтому лучшая охрана государства – музыка «степенная и слаженная», скромная и простая. Платон и его последователи считали, что допустимы только те музыкальные произведения и инструменты, посредством которых индивид может возвыситься до уровня общественных требований. Идеи Платона и Пифагора получили наибольшее развитие в трудах Аристотеля, разработавшего учение о мимесисе – представлении о внутреннем мире человека и способах воздействия на него при помощи искусства. В теории мимесиса была представлена концепция катарсиса – очищения души (слушателя, зрителя) в процессе восприятия произведений искусства, отражающих мир человеческих характеров и страстей и потрясающих своей правдой и красотой. Вслед за Платоном, которому мир представлялся как звучащее единство, построенное на всеобъемлющем трехзвенье музыки, тогда говорили о «musica mundana» – музыке вселенной, «musica humana» – музыке, звучащей в человеке, и, наконец, о «musica instrumentalis» – акустически воспринимаемой вокальной или инструментальной музыке. Позже эта концепция, согласно которой в душе и в теле человека имеют место такие же гармонические и цифровые пропорции, как и в движении звезд, в звуках музыки, была воспринята и Бетиусом (480-524), канцлером Теодориха. Еще до рационализма эта теория получила свое дальнейшее развитие благодаря Иоганну Кеплеру, назначенному в 1612 г. главным математиком при императорском дворе в Верхней Австрии. Следуя ученым античности, Кеплер высказал мысль о гармонии миров в музыке. В его книге «Гармония мира», которая стала известна широким кругам лишь в последние годы, речь идет о симфонии мира, об объединении всех планет в стройное целое. Более глазами, обращенными к музам, чем глазами естествоиспытателя, он вычислил с помощью гармонической транспозиции из различных траекторий планет основные звуки, гаммы и мелодии, которые привели его впоследствии к описанию многоголосной гармонии других планет, как они могли бы звучать в первый день сотворения мира. Ошеломляет и одновременно очаровывает тот факт, что эти древние и почти фантастические представления с помощью теории относительности Эйнштейна были недавно перенесены в условия нашего столетия. По представлению Гарбургера, именно музыка основывается на геометрических принципах многомерной природы, причем разнообразные измерения времени и звука составляют основу музыки, которая вплотную примыкает к общему плану геометрии вселенной. С трудом можно понять, что между возвышенными математическими фактами и музыкой, непосредственно обращенной к сердцу, существует тесная взаимосвязь, и, как однажды выразился Ансерме, звуки, которые делают музыку, всегда сочетаются так, что они образуют логарифмическую систему. Духом Пифагора проникнута и современная «гармоническая картина мира» Ганса Кайзера, который в основе всего построения миров видит древний феномен звукового числа. Его «Гармония» не тождественна гармонии в теории музыки, а представляет собой более универсальное понятие, определенные сведения из древнего учения о «Звучании мира».
Он находит характерное трезвучие музыкальной каденции в геологическом строении нашей Земли и опирается при этом на наблюдения, по которым волны землетрясения в разных зонах проявляются в недрах земли по-разному, и радиусы этих зон напоминают длину струны dur-аккорда ряда обертонов, то есть точно также схожи с любым физическим природным феноменом, и обладают удивительным сходством с ним. Эта «трезвучная структура» недр земли сводится к представлению нашей земли как огромного аккорда и полностью соответствует античному пониманию «musica mundana». Музыка, звучащая в человеке, «musica humana», в античном мире находила свои соответствия вначале как представление о музыке в пульсе. Такое понятие исходило от врача Герофилоса, который жил за 300 лет до н.э. в Александрии. Позже оно было воспринято средневековой теорией музыки, а также и медициной. Уже Роджер Бэкон (1215-1295) в своей книге «Opus tertium», опубликованной в 1267 г., указывал на то, что биение пульса через равные интервалы подобно музыке, поэтому учение о пульсе он старался подчинить музыке. По его мнению, врач обязательно должен знать музыкальные пропорции. Уже Авиценна (980-1037) в своей «Книге исцеления» целый раздел посвятил взаимосвязи между пульсом и музыкой. И когда эта книга, переведенная с арабского на латинский язык в XII в., стала основным медицинским учебником средневекового Запада, музыкально-измерительное учение о пульсе Герофила прочнее утвердилось в медицинской науке. Поэтому неудивительно, что уже в Х веке предпосылкой для изучения медицины считалось овладение искусством. Это требование в XIII веке стало обязательным для университетского плана обучения. Так, на медицинском факультете в Париже с 1426 года было обязательно предписано, что студенты-медики, получая степень доктора, должны пройти аттестацию по различным видам искусства. Но так как для соискателей на степень магистра искусства необходимо было читать лекции по музыке, можно предположить, что в конце XIV в. каждый будущий врач во время своего обучения должен был пройти курс теории музыки. После того как в начале XVII века музыка перестала быть научно обоснованной дисциплиной в медицинских университетах и уже не было прежде обязательного для врача предмета – музыки, в XVIII веке постепенно исчезала давняя традиция «musica humana», лишь в наше время она снова переживает свое возрождение. Начало вовлечения музыки в медицинской теории и практике теряется в глубине веков, когда музыка и искусство врачевания были неразрывно связаны друг с другом. Вначале главную роль играло так называемое целебное пение. Уже у Гомера Одиссей, израненный на охоте диким кабаном, излечивается благодаря пению сыновей Автолика. В «Илиаде» говорится об особой форме целебного пения, которое применяется как одно из средств для защиты от чумы. Это магическое представление о целебной силе музыки описано в одном трактате 665 г. до н.э. Талетас с Крита прибыл по велению оракула в Спарту и своим пением избавил жителей Лакедемона от чумы. В античном мире основой для целебной музыки служило учение о «Ethos» музыки, когда наряду с пением главную роль играли и инструменты: Aulos, похожая на гобой, и китара, похожая на лиру. В зависимости от использования инструмента и характера его звучания, определенного темпа и, прежде всего, определенного ритма музыке каждый раз придавалось особое значение. При этом у слушающего возбуждались различные страстные чувства. Возбуждающее действие Aulos использовал уже и Асклепий (124-60 до н.э.) для того, чтобы освободить людей от подавленного меланхоличного настроения. Лира своим нежным звучанием и глубоко проникающей в душу музыкой должна была очищать душу человека от излишней чувствительности и страсти. Поэтому и говорили об очищающей музыке. Уже в XIII веке музыка считалась там важнейшим медицинским средством, благодаря которому можно было замедлить процесс старения человека. На эту «отсрочку симптомов старения» при помощи музыки первым указал Роджер Бэкон (1215-1295). В «Gerontocomia» Габриэле Зерби – в первом опубликованном труде по геронтологии – это влияние, продлевающее жизнь человека, объясняется тем, что музыка, благодаря своему числовому строю, родственна гармонии, присущей человеку. Это мнение было высказано также Franchinus Ranchinus (1561-1641) в его труде «Gerocomia», опубликованном в 1627 г. Наряду с этим геронтологическим показанием, музыка как целебное средство приобрела особое значение при лечении психических заболеваний и, особенно, при депрессии, как писал Раймунд Миндерер в своей «Threnodia medica» в 1619 г. Датчанин Олаус Боррихиус (1626-1690) в связи с этим указывал на то, что музыка была изобретена не для того, «чтобы изгонять болезни, а больше всего для того, чтобы влиять на душевное состояние человека». Это замечание казалось необходимым, так как о влиянии музыки повсюду в средневековых городах существовали умозрительные, во многом даже детские, представления. Достаточно прочитать лишь «Musurgia universalis» иезуита Атанасиуса Кирхера, вышедшую в 1684 г., где говорится о том, что музыка открывает отдушины на теле человека, через которые выходят злые, болезнетворные духи. В 1807 г. в Вене вышла книга доктора Лихтенталя под названием «Врач – музыкант или сочинение о влиянии музыки на тело и ее использовании при определенных заболеваниях», в которой точно описывается, как музыка может влиять на психику и, тем самым, косвенно на само тело. В трудных жизненных ситуациях, которые кажутся иногда неразрешимыми и аналитически едва ли объяснимыми, благодаря применению музыкальной терапии часто удается добиться удивительных результатов. История хранит достаточно примеров из древнего и нового времени: игра на арфе Давида, который излечил царя Саула от депрессии; десятилетнему Фредерику Шопену своей игрой на фортепьяно удавалось освободить Великого князя Польши от страшных припадков ярости. Наиболее убедительным примером может служить депрессия испанского короля Филиппа V, которого только под звуки музыки можно было заставить подняться с постели и приняться за государственные дела. В 1941 году Дж. Альтшулер разработал метод изопринципа, согласно которому пациентам предлагалась музыка, соответствующая их психическому состоянию в данный момент. Для депрессивных пациентов это была музыка, звучащая в спокойном темпе, для возбудимых – в быстром. После фразы отреагирования аффекта использовались мажорные и оптимистические произведения. В 50-х годах в Великобритании, в школе для детей, больных олигофренией, встретились американский пианист и композитор Пол Нордоф и британский психолог-преподаватель Клайв Роббинс. Занимаясь с детьми, оба пришли к одному и тому же выводу: оказывается, музыка существенно влияет на самовыражение таких ребят. Первые эксперименты дали потрясающие результаты, и это подтолкнуло ученых к разработке специальной методики – творческой музыкотерапии, которую очень скоро стали использовать как обязательную часть реабилитации. Но значительно сильнее, чем простое прослушивание музыки, влияет на человека активное музицирование. Врач Генрих Ганзельман лучше всего охарактеризовал терапевтическое воздействие активного музицирования. Но эти размышления относятся, конечно, в большей степени к творческому музыканту, для которого музыка означает самотерапию. Артисты часто находятся на грани невроза. Их творческая деятельность нередко служит им запасным выходом для преодоления невроза и получения душевного равновесия. Их собственная музыка освобождает их от напряжения, которое старается вырваться наружу. Поэтому она в определенной степени отмечена конфликтами и душевными переживаниями музыканта. С другой стороны, музыканту удается своим творчеством преодолеть страдания, и даже страх перед смертью, таким образом, музыка в метафизической перспективе сближается с теологией. Все музыкальные произведения несут в себе энергетический отпечаток внутреннего мира автора – его эмоции, переживания, склад ума. За последние 40 лет в музыке появилось очень много нового – рок, диско, джаз, электронная, космическая музыка и т.п. Из всего разнообразия музыкальных стилей и направлений особенно следует выделить музыку в стиле New Age. Это направление музыки способствует гармонизации личности, духовному росту, несет в себе красоту и добро. Прослушивание музыки new age снимает стресс, облагораживает и исцеляет. Эта музыка написана людьми, находящимися в духовном поиске, стремящимися усовершенствовать себя, сделаться чище и гармоничней. Выражая через музыку свои внутренние состояния, духовно продвинутые люди поднимают слушателя до уровня своих озарений, в которых непременными спутниками являются свет, радость, ощущение полета и отблески просветленного сознания.
ВОСПРИЯТИЕ МУЗЫКИ
Музыкальное произведение изначально должно быть насыщено смыслом – неким духовным содержанием, передаваемым слушателю. И совершенно неважно, каким образом будет происходить передача: прозвучит это произведение или оно будет только мысленно представлено, например, при просмотре нотной записи. Главное, что заложенные в музыке смыслы будут транслироваться, передаваться посредством музыкальной речи в невербальной (несловесной) форме. Как известно, функции левого и правого полушария мозга не совпадают. Левое (логическое) – управляет речью. А правое (образное) – отвечает за восприятие конкретных образов и сигналов внешнего мира, и, в частности, за музыкальную деятельность. Восприятие музыки представляет собой процесс раскодирования слушателем чувств и мыслей, заложенных в музыкальное произведение композитором и воспроизведенных исполнителем. Как бы живущая в музыке душа композитора вступает в своеобразный диалог с душой слушателя, и таким образом эмоциональный опыт прошлых поколений передается последующим. Для того чтобы передать что-то с помощью музыки, нужно знать ее язык. Композитор, овладевая мастерством, знакомится с музыкальными традициями разных эпох. Под термином музыкальный язык в традиционном музыковедении понимается совокупность всех средств музыкальной выразительности. Музыкальный язык характерен как для определенной эпохи, направления, стиля, творчества композитора, так и для определенного музыкального произведения. В процессе изучения «другого музыкального языка» не надо зубрить иностранные слова. Знакомство с ним происходит через вхождение человека в иной звуковой мир, приобщение его к новой культуре, иному мироощущению. Для этого нужно как можно больше слушать разной музыки хорошего качества и обязательно в хорошем исполнении; слушать и учиться слышать – распознавать ее особенности. Интересно, что темпы изменения музыкального языка от раннего средневековья и до наших дней постоянно ускорялись. Если в XVIII веке была определенная стабильность даже в самом подвижном компоненте – в мелодии, в XIX веке довольно мало менялись ладогармонические факторы и форма произведений, то в XX веке композиторы начали во всех направлениях активно искать пути создания «своего музыкального языка». Этот процесс поиска новых форм самовыражения постепенно, но неуклонно набирает скорость. Поэтому сегодня основным стабильным компонентом можно назвать только сам факт использования музыкальных звуков и их основных свойств, все остальное – это подвижные, мобильные элементы. Не всегда то, что было задумано композитором при написании им своего сочинения, в адекватной форме воссоздается в сознании слушателя. В силу своей многозначности конкретизация музыкального образа у разных слушателей может оказаться различной.