Интервью Клары Рокмор (Clara Rockmore: 1911, Вильнюс – 1998, Нью-Йорк), величайшей исполнительницы на терменвоксе, любимой ученицы Льва Термена, данное Роберту Мугу 1 ноября 1977 года.
Клара, что для Вас терменвокс? Каков Ваш подход к этому инструменту?
Мне значительно интересней исполнять прекрасную музыку, а не звуковые эффекты. Это – основа моего отношения к терменвоксу. Это то, что очень дорого для меня. С самого появления электронных инструментов основной интерес и музыкантов, и инженеров, и исполнителей был в том, чтобы создавать новые, сверхъестественные звуковые эффекты. А я отклонила немало заманчивых предложений делать то же самое для кино. Я даже отказалась от озвучивания фильма Spellbound (Заворожённый – фильм Альфреда Хичкока, снятый в 1945-м году), который мне нравится, так как как раз в то время я выступала с Оркестром Филадельфии. Если говорить о скрипке, то можно иметь в виду как Хейфеца (Яша Хейфец, американский скрипач-виртуоз еврейского происхождения), так и то, что на скрипке можно играть в ресторане. Но никто не рассматривает скрипку как инструмент для ресторана. Что касается электронного инструмента, публика будет воспринимать его именно так, как музыкант представит его публике. 99% слушателей полагают, что электронный инструмент – это нечто такое, что издаёт новые, странные, резкие звуки. Мой же подход диаметрально противоположен. Я – музыкант, я играю на скрипке. Я хотела понять, возможно ли использовать терменвокс как музыкальный инструмент для настоящей музыки. Бах не мог при жизни создавать пьесы для терменвокса, однако нет никаких причин, чтобы я не могла сегодня исполнять Баха на терменвоксе.
Что бы Вы могли посоветовать тем людям, которые хотят научиться игре на терменвоксе?
Прежде всего, терменвокс не должен быть вашим первым музыкальным инструментом. Основы музыки необходимо познавать на фортепиано. Каждый профессиональный скрипач вначале учился играть на пианино. Очень трудно освоить скрипку, если вы не знаете музыки, и вы не научитесь музыке с помощью скрипки. Обычный путь – это учиться музыке на фортепиано – читать ноты, постигать теорию, тональности, одним словом, познавать музыку как таковую, стать музыкально образованным. Начинать на терменвоксе «с нуля» – это просто потерять время. В наше время столько много детей учатся в музыкальных школах. Осваивают столько разных инструментов. Вот они могут начинать учиться игре на терменвоксе, потому что они уже знают музыку. Когда профессор Лев Термен был в Соединённых Штатах, он предоставил мне право обучать технике игры на терменвоксе. Тогда я была единственной. Я разработала собственные упражнения и методики. Я могла бы учить этому сегодня. Я бы очень хотела поделиться всеми теми открытиями, что я сделала для себя, с теми людьми, кто хочет играть на этом инструменте. Это мечта. Современные терменвоксы не обязательно должны устраивать меня как исполнителя, но они могут быть достаточно хороши для людей, которые хотят делать музыку и получать удовольствие. Никто не может предсказать, что новый талант сможет сделать с этим инструментом. Пока я жива, у меня есть много такого, чем я могу поделиться. Однако нет никакого смысла давать уроки тем людям, у которых нет самого инструмента. Чтобы получать от этого радость и удовольствие, вы должны обладать инструментом и постоянно практиковаться на нем. Для тех же, кто приходит на полчаса посмотреть и поиграть на моем инструменте, это не более чем любопытство. Вы можете научиться играть на терменвоксе. Почему нет? В конце концов, я же не инопланетянка. Но нельзя ожидать, что это будет легко и быстро. Ведь никто не ожидает этого от скрипки, не так ли?
Каковы, на Ваш взгляд, музыкальные ограничения терменвокса?
У скрипки четыре струны, и это уже огромная разница. То, что я делаю на терменвоксе, сродни тому, что бы делал скрипач на скрипке с одной струной. Поэтому это намного сложнее. Например, есть достаточно простая соната Генделя, исполняя которую, вы быстро «перепрыгиваете» между струнами. То же самое очень трудно сделать на терменвоксе, так как для таких переходов вам понадобится определённое время. Я адаптировала приём скрипичного вибрато для терменвокса. Я стараюсь имитировать технику скрипичного смычка моей левой рукой. Поскольку звучание терменвокса постоянно, я должна искусственно добиваться его «дыхания». Я должна паузы исполнять так же, как ноты. Требуются определённые усилия, чтобы играть между нотами. Если вы не хотите, чтобы ноты сливались, вы должны опускать левую руку к антенне громкости, а правой в это время найти необходимую ноту, или же, в том случае, если нота повторяется, вы должны оставить правую руку в той же позиции, а левую приподнимать, достигая желаемой громкости.
А каковы уникальные преимущества терменвокса?
О, это необыкновенный инструмент! У наилучших скрипачей есть весьма длинные смычки. Но каковы бы они ни были, мой «смычок» длиннее. В терменвоксе таятся тончайшие музыкальные нюансы. Иногда певец должен перевести дыхание даже тогда, когда это нежелательно в музыкальном плане, просто потому, что иначе он не сможет продолжать петь. Я же «перевожу дыхание» только тогда, когда это музыкально оправданно. Я создаю дыхание. Я делаю это специально. Не тогда, когда это непременно необходимо, а тогда, когда это привнесёт больше музыкальности. Представим себе певца, голосу которого подвластны все музыкальные диапазоны. Вот как раз это качество вы найдёте только в терменвоксе. В нем есть такая воздушная тонкость, которую очень редко можно добиться от скрипки. Определённых нюансов вы достигаете именно потому, что в руке у вас ничего нет. Это буквально приходит из воздуха. Вот почему сам Термен называл терменвокс «инструментом эфирных волн». Это потрясающая свобода. Вы ощущаете себя дирижёром, стоящим перед оркестром. Между вами и музыкой нет посредника, нет самого инструмента. Конечно, терменвокс-то есть, но сам музыкант находится в электромагнитном поле. И каждое его движение немедленно отзывается в музыке и настроении.
Как терменвокс вписывается в современную электронную музыку?
Вы затронули одну из моих любимых тем. На данном этапе жизни, я не очень заинтересована в своей карьере, потому что у меня было всё – восемь чемоданов рецензий. Мне не нужно одобрение критики. Но я не буду жить вечно. Мир электронной музыки находится в начале своего развития. Он растёт, растёт и растёт. Преступно не знать его корни. Сейчас времена сильно изменились, по сравнению с тем, когда я впервые сыграла на терменвоксе. Тогда меня принимали несмотря на инструмент, благодаря моему музыкальному образованию. Теперь, я считаю, терменвокс должен приниматься в свете интереса к электронной музыке и изучению возможностей инструмента. И я хочу обратить внимание на то, что сейчас идёт эра осознания космоса. Несколько лет назад никто не летал на Луну, правильно? Она была абсолютно неизвестна. А сейчас каждый семилетний ребёнок, приходя в супермаркет со своей мамой даже не задумывается о двери, открывающейся перед ним волшебным образом. Сейчас весь мир вращается вокруг этого. Так много всего делается с помощью электроники. Меня в некотором смысле удивляет и шокирует то, что терменвокс всё ещё остаётся единственным инструментом, контролируемым в пространстве. Это голос, которым управляет исполнитель. Это не компьютер. Сейчас композиторы записывают всё на плёнку, и музыка становится плёночной. Они делают удивительно сложные вещи, но записывают всё это как математики. Терменвокс всего лишь ещё один музыкальный голос, с помощью которого исполнитель может выражать всё, что только сможет. И за всё это время никому не пришло в голову сделать более хороший управляемый в пространстве инструмент, или даже более плохой! Все остальные электронные инструменты более механизированы.
Каким человеком был профессор Термен? Что его интересовало?
Во-первых, он был замечательным человеком. Очень одарённым, разумеется. Он создал в свой студии телевизор задолго до того, как появилось телевидение. Он был первым человеком, создавшим систему для Дьявольского Острова, засекавшую убежавших заключённых. Если человек пытался залезть на стену или его ноги отрывались от земли, звучала тревога. Он создал устройство для защиты детей в люльках от похитителей. Если кто-либо нагибался над кроваткой, звучала сигнализация. Всё это происходило помимо его работы над музыкальными инструментами. Он был отличным танцором. Мы вместе ходили на танцы. Люди смотрели на нас, останавливались и хлопали. Это было что-то вроде хобби. Он не был одним из тех профессоров, что просто сидят, хороня себя под книгами. Он был красивым, подвижным мужчиной, с чувством юмора, просто прекрасным человеком. Я чувствую себя несчастной от того, что не могу найти человека, оплатившего бы его визит сюда, зная, что он очень хочет приехать. У меня была вечеринка по случаю дня рождения. В качестве сюрприза он сделал для меня торт, который начинал вращаться с зажжёнными лампочками, по мере того, как я к нему приближалась. Это одна из тех легкомысленных вещей, которым ему нравилось уделять время.
Хотите ли вы сказать что-нибудь о других людях, повлиявших на вашу карьеру?
О да! Есть два замечательных и известных человека, повлиявших на меня, как терменвоксистку: Стоковский был абсолютно очарован моей игрой на инструменте. Я играла с ним как минимум четыре раза, в качестве солистки для его оркестра. Он приходил ко мне домой. Как-то раз он сделал мне комплимент, сказав: «Вы можете играть музыку и на кухонной плите». Он полагал, что я создана из музыки. Это сильно помогло мне в карьере. Неоценимую помощь оказал и Иосиф Гофман, бывший одним из самых известных пианистов того времени. Я играла на концерте, где выступал также и один из его студентов. Полностью проигнорировав чьи-либо замечания, он забрался на сцену, встал на колени и сказал, что движение моих рук так прекрасно, что инструмент необходимо сделать меньше, ради того, чтобы руки были видны лучше. Иосиф Гофман делал много механических вещей. Он предложил отделить усилитель терменвокса, так чтобы сам инструмент выглядел не очень громоздко. Руки исполнителя стали видны, инструмент перестал перегреваться, а настраивать его нужно было реже. Личности Стоковского и Гофмана повлияли больше всего. Но если говорить о развитии моих музыкальных способностей, то это был профессор Леопольд Ауэр, обучавший меня в России и США. Он подготовил меня к переходу из состояния вундеркинда к настоящей исполнительской деятельности. Анис Фулейан написал концерт для терменвокса и оркестра. Я исполняла его со Стоковским несколько раз, один из которых был в прямом эфире. Я играла его и с другими дирижёрами. Были ещё композиторы, писавшие для терменвокса и оркестра, но я не играла их произведения. Мне не казались они достаточно хорошими, так что я не включала их в свой репертуар. Я не играю то, что мне не нравится.
Если композитор желает написать произведение для терменвокса сегодня, дали бы вы ему какой-нибудь совет?
Да. Терменвокс – это мелодический инструмент. Современные композиторы стыдятся мелодии, я думаю, в связи с тем, что они не знают, как написать действительно прекрасную мелодию. Моцарт мог создать тысячи произведений, продолжая находить новые мелодии. Сейчас они создают звуковые эффекты и шумы. Звуковые эффекты и шумы недостаточно хороши для терменвокса. Если бы они писали мелодичную музыку, я бы с радостью играла её.
Думали ли вы о создании записи раньше?
Я была очень занята. Я гастролировала, играя по четыре концерта в неделю. Я была молода и не думала, что всё нужно увековечивать. У меня была прекрасная запись со Стоковским, записанная в эфире. Она испортилась. Я никогда не пыталась узнать кто сделал это, и я не смогла сделать копию. Я разговаривала с Годдардом Либерсоном из Коламбия Рекордз. Он считал, что я играю великолепно. Но сказал, что записи терменвокса не востребованы. Как может быть востребовано то, что не существует? Чтобы появился спрос, нужно сделать большую рекламу. Во времена, Ойстрахов и Хейфецов никто не рекламировал сольные записи исполнителя. Необходимо было появится особенному человеку с именем Боб Муг, чтобы получить от меня запись.
Перевод: Андрей Гирный, Константин Елфимов