Первый в мире космонавт, Юрий Гагарин, говорил, что, если бы ему это было позволено, то он мог бы рассказать «много чего интересного» про свой космический полет. Например, он рассказывал, что, находясь на орбите, он постоянно (!) слышал «неземную музыку, очень похожую на ту, которая исполняется на электромузыкальных инструментах». Напомним, что речь идёт о 1961 годе, и о Советском Союзе. Попросту говоря, Гагарин, скорее всего, до этого не был знаком с электронной музыкой вообще (в мировом масштабе, она, конечно, уже существовала, уже было создано немало интереснейших электронных музыкальных инструментов. Что касается, СССР, то здесь также уже можно было услышать электромузыкальные инструменты, такие, как Экводин или Терменвокс, в составе традиционного оркестра, однако самого понятия «электронная музыка» в 1961 году просто не было. Хотя её появление было уже не за горами). Спустя несколько лет Гагарин познакомился с творчеством Ансамбля Электромузыкальных Инструментов под управлением Вячеслава Мещерина (и с самим Мещериным тоже).
Вот тогда-то он и осознал, что слышал в космосе (вернее, в кабине космического корабля) звуки, поразительно похожие на те, которые издавали инструменты, используемые ансамблем. А первый космонавт, побывавший в открытом космическом пространстве, Алексей Леонов, говорил, что «музыка электромузыкальных инструментов как нельзя более отвечала состоянию, которое я испытал в открытом космосе».
«Космическая» тема вообще занимала почётное место в репертуаре ансамбля Мещерина, особенно после того, как они записали музыку для фильма «Малыш с Марса» и театрального спектакля «Небо зовёт». Впрочем, репертуар ансамбля был чрезвычайно разнообразен. Вячеслав Мещерин обладал тончайшим музыкальным вкусом, он был очень аккуратен в выборе материала для своих необыкновенных электронных аранжировок. Сам он, когда коллектив ещё только что был создан, уверял, что «такому оркестру, все будет под силу: и развлекательная, и лёгкая музыка, и симфоническая, и классика». Кстати, несомненной заслугой Ансамбля Электромузыкальных Инструментов является ещё и то, что именно благодаря ему большинство советских граждан впервые услышали произведения современных зарубежных авторов по радио и телевидению. «Освоение» Мещериным зарубежного музыкального материала началось в 1964 году, когда он сделал свою версию японской песни «Последний год в школе» (кстати, очень популярной в тогдашней Японии). Ансамбль был создан в качестве экспериментального при музыкальной редакции Всесоюзного Радио, ещё в 1957 году. Как было сформулировано в официальном документе, ансамбль создавался «в целях создания необходимых условий, обеспечивающих возможность осуществления экспериментальных работ по использованию электромузыкальных инструментов в радио- и телепередачах, а также магнитофонных записях». Идея была поддержана такими выдающимися музыкальными «грандами», как Дмитрий Дмитриевич Шостакович и Дмитрий Борисович Кабалевский.
Вячеслав Валерианович Мещерин родился в 1923 году. Он был внуком Ивана Васильевича Мещерина, татарина, приёмного сына московского купца первой гильдии Василия Ефремовича Мещерина. Пройдя всю Великую Отечественную войну, Вячеслав Мещерин окончил историко-теоретический факультет Гнесинского института и работал в отделе музыки народов СССР на Всесоюзном Радио. Его, как специалиста по фольклорной музыке, конечно, интересовали инструменты с необычным и неповторимым звучанием. Он мечтал создать новые акустические формы, новые звуковые палитры. А любой музыкант, ведомый такими стремлениями, начиная со второй половины 20-го века практически неизбежно так или иначе связывал своё творчество с электронными музыкальными инструментами. Вячеслав Мещерин собрал круг единомышленников - инженеров, конструкторов, музыкантов, и они вместе начали работать над созданием новых инструментов. Таким образом в единственном экземпляре родились камертонное пианино, электронный Гармониум, Экводин. Про Экводин стоит рассказать особо.
Изобретатель и конструктор Андрей Володин (1914-1981) задумал этот инструмент ещё в 1930 году. В 50-е годы модель Экводина была готова к серийному производству (которому, увы, не суждено было осуществиться). Инструмент, разработанный в 1958 году, в сотрудничестве с Мещериным, назывался Экводин В-9. Когда узнаешь о звуковых и исполнительских возможностях Экводина, создаётся впечатление, что речь идёт о современной цифровой «рабочей станции» от какого-нибудь японского производителя, а не об аналоговом инструменте, созданном задолго до первых разработок американца доктора Роберта Муга. 330 возможных комбинаций тембра (причём переключение между готовыми тембрами производится просто – с помощью переключателя). Пальцевая вибрация на клавиатуре. Клавиши, чувствительные к силе нажатия. В следующем, 1959 году, вышла вторая модель инструмента, Экводин В-10, который был уже двухголосным. Как было написано в аннотации, сопровождавшей инструмент, «небольшой ансамбль, составленный из пяти-семи «Экводинов», по своим музыкальным возможностям соответствует оркестру из 20-30 обычных инструментов». Это было, конечно, несколько преувеличенным представлением об инструменте, однако такая характеристика, безусловно, говорит о многом.
Также в музыкальный «арсенал» ансамбля Мещерина входили электроорганы, терменвоксы, электроарфа; на баяны, скрипки, гавайские гитары устанавливали адаптеры (звукосниматели). Участники ансамбля сами разработали ревербератор (которого тогда в СССР просто ещё не существовало). С коллективом сотрудничали десятки музыкантов, среди которых – Марк Рубин (электроарфа), Карина Лисициан (клавиалина), Жанетта Мирзаханова (электроорган), Николай Степанов (гавайская гитара), на терменвоксах играли Константин Ковальский и Лидия Кавина – внучатая племянница самого Льва Термена, ныне самая известная в мире исполнительница-виртуоз на терменвоксе. Первая запись ансамбля Мещерина была сделана в 1957 году. Певица Нина Дорда исполняла песню Андрея Титова «Фестивальные огни». Журналист Юрий Полев, однажды побывавший на репетиции ансамбля, так описывал увиденное: «Инструментов оказалось не слишком много, меньше, чем в симфоническом оркестре обычного состава. Они стояли в зале вперемешку с пюпитрами и стульями, от них тянулись кабели к столам, на которых громоздились приборы в одинаковых серых кожухах. Мещерин щёлкнул переключателем на одном из них, и в инструменте проснулись виолончели и альты, запела скрипка, нутряным вздохом намекнул о себе контрабас» (скорее всего, здесь описывается именно экводин). А газета «Муромский рабочий» и вовсе была в полном восторге: «Наплывают, словно волны, мягкие низкие звуки – это электроарфа. Электроскрипка звучит... как скрипка, но может заменить и целый ансамбль скрипок. Пальцы пианистки ложатся на клавиши, и.… вы слышите? Звучит рожок! Владимирский рожок!» И неспроста, газета была из города Мурома. Ведь в 1964 году Мещерин добился создания лаборатории по производству электромузыкальных инструментов именно при Муромском военном заводе радиоэлектронных приборов.
В 1965 году в свет вышел первый советский серийный электроинструмент – знаменитая «Юность-70», «русская Ионика». Этот электроорган был снабжён неудобной клавиатурой с маленькими (аккордеонными) клавишами и обладал удивительным «электрическим» (а не «электронным») звучанием. При умелом и терпеливом подходе к настройке её регистров, от «Юности» вполне реально добиться как психоделического звучания в стиле Doors или ранних Pink Floyd, так и ретро-космических звуков, и эффектов. Инструмент собирался на полупроводниках, был достаточно портативным для своего времени, и отличался добротным качеством (многие экземпляры, которым повезло не пасть жертвой юных радиолюбителей, прекрасно функционируют и сегодня). Сам Вячеслав Мещерин, кстати, совершенно искренне считал, что «Юность» превосходит знаменитый американский электроорган Hammond. Он рассуждал так: «У них ведь вон какая махина, а нашу можно упаковать в чемодан, поставить в комнате. Включили в радиоприёмник – и играйте!» «Конечно, эти инструменты пока уступают по красоте тембра, скажем, скрипке», – говорил Мещерин в газетном интервью. – «Но ведь скрипка совершенствовалась сотни лет! Все ещё впереди». Позже с конвейера этого же завода, опять-таки при содействии Мещерина, сошёл аналоговый одноголосный синтезатор «Аэлита» с тремя звуковыми генераторами (как у синтезатора Minimoog).
В мировом масштабе Вячеслав Мещерин, благодаря своей музыкальной интуиции, был не одинок. Стиль его ансамбля вполне справедливо можно причислить к жанру space-age pop. Пластинки Жан-Жака Перре и Гершона Кингсли очень близки (если и не по звучанию, то по духу) творчеству ансамбля Вячеслава Мещерина. И, разумеется, чудовищно неправы те, кто сегодня находит в звучании этого ансамбля нечто «совковое». Непохоже, чтобы официозная патетика коммунистического строительства как-либо реально занимала Мещерина. Конечно, когда в 1959 году к нему домой приехала машина из Лубянки, и советское правительство устами офицера КГБ попросило его сделать запись Интернационала (которая затем передавалась нашим первым в мире спутником), Мещерин не мог не согласиться (и, скорее всего, эту работу он выполнил с искренней радостью). Однако все творчество его коллектива (и сам выбор музыкального материала) было посвящено простым и непреходящим человеческим радостям. Об этом же говорят и названия композиций, записанных ансамблем: «По дороге в школу», «На берегу лазурного залива», «На даче». С ансамблем Вячеслава Мещерина в разные годы сотрудничали солисты Большого Театра, Павел Лисициан и его дочери Карина и Рузанна, Лев Миров и Марк Новицкий, Ольга Аросева, Вера Васильева, Владимир Трошин, Леонид Марков, Гелена Великанова, Лев Лещенко.
Ансамбль озвучил буквально сотни телепрограмм, мультфильмов, радиоспектаклей. Кстати, его можно часто услышать и в наши дни, особенно в некоторых утренних и дневных теле- и радиопрограммах. Самые «культовые» записи ансамбля Мещерина, это, во-первых, композиция «На колхозной ферме», созданная на мотивы эстонских народных песен (которые, конечно же, не имели никакого отношения к колхозам). Эта музыка была использована в шестом выпуске мультфильма «Ну, погоди!» (когда Волк попадает в курятник). Во-вторых, это необыкновенно удачная версия композиции Гершона Кингсли Popcorn, названная Мещериным просто и логично – «Воздушная кукуруза». Она также звучит в одной из серий «Ну, погоди!», а также использовалась в самой азартной телепередаче Советского Союза «Спортлото».
Из воспоминаний бывшего работника министерства культуры СССР Ляховича С.И.: «Но особенно приятно было его видеть на концертных площадках. Появлялся Мещерин на эстраде всегда элегантно одетый, стройный, лёгкий в движениях. Иногда резкие, иногда плавные движения рук заставляли весь оркестр звучать так, как он хотел. Как не мыслим джаз Л. Утёсова без Утёсова, так и оркестр ЭМИ не мог существовать без Вячеслава Мещерина». В 90-е годы ансамбль Мещерина вошёл в новой «инкарнации» – снабжённый теперь уже современными, по преимуществу цифровыми, импортными синтезаторами. Состав оркестра стал чисто электронным (не считая двух электрогитар), появились новые возможности тембральных обработок звука. Однако Мещерин сохранил главное – индивидуальный стиль, неповторимый музыкальный почерк. И, удивительное дело, «серьёзные» и резковатые японские синтезаторы звучали у него так же тепло и лирично, как наши «Юности» и терменвоксы в далёкие 60-е.
В 1993 году внешнеторговая организация «Международная книга» на фирме «Олимпия» выпустила англоязычный вариант компакт-диска оркестра с дословным переводом названия «Московские ночи и вечерние колокола». Диск пользовался большой популярностью у зарубежных слушателей. В 2001-2002 годах, благодаря стараниям Артемия Троицкого и Олега Нестерова, музыка Ансамбля Электромузыкальных Инструментов была издана на двух CD, под названием Easy USSR. Диски эти звучат куда приятнее, изобретательнее и индивидуальнее многих наших (и не только наших) замшелых рок-групп. Потому как ансамбль Мещерина – явление неповторимое. И, кстати, для того, чтобы издать всю музыку, записанную Мещериным, понадобилось бы ни много, ни мало, около 60-ти компакт-дисков.
Вячеслав Валерианович Мещерин умер 6 октября 1995 года.