Клавишник Кит Уоткинс был ребёнком двух преподавателей классического фортепиано. Научившись играть на фортепиано в раннем возрасте, Уоткинс играл на клавишных в кавер-группах, дойдя до песен E.L.P. и Rush. В колледже он встретил гитариста Стэнли Уитакера, который познакомил его с ещё большей частью мира прог-рока. В 1973 году Уоткинс присоединился к группе Уитакера Happy The Man.
В 1979 году, выпустив всего два альбома (позже будет выпущено ещё больше), Happy The Man распалась. Затем Уоткинс присоединился к группе Camel и записал с ней альбом I Can See Your House from Here. С тех пор Уоткинс выпустил множество сольных альбомов на клавишных, а также альбомы с Коко Руссель и Брэдом Алленом. Его сольное творчество варьируется от прогрессивного рока в стиле Happy the Man до амбиент-музыки и электронных вариаций классических произведений.
Откуда взялась ваша любовь к музыке и когда вы решили, что написание и сочинение музыки – это тот путь, который принесёт вам наибольшее удовлетворение?
Мои родители оба были преподавателями классического фортепиано, поэтому они начали обучать меня игре на фортепиано в раннем возрасте. Так что, полагаю, я получил двойную дозу генетической предрасположенности к музыке, а также с самого начала был приобщён к ней в семье. Не могу сказать, что мне нравилось играть на фортепиано, потому что я помню, что избегал ежедневных занятий, которые навязывала мне мама, но, оглядываясь назад, это дало мне отличную основу, особенно в отношении техники. Когда мне было около 13 лет, я спросил маму, могу ли я оставить фортепиано и начать играть в соседской рок-группе. К моему изумлению, она согласилась – она знала, что я этого хочу, и очень поддержала меня, а не пыталась навязать мне свои предпочтения. Именно тогда я начал по-настоящему наслаждаться музыкой и увидел её силу и влияние – поп-музыка соединялась с моим сердцем и душой гораздо более непосредственным и увлекательным образом, чем классика. Мне нравилось учиться подражать другим музыкантам, подбирать аккорды и мелодии – это была отличная тренировка слуха. В подростковом возрасте я стал тяготеть к прогрессивному року – наверное, смесь классической и рок-музыки сочетала в себе элементы, которые мне нравились в обеих. E.L.P., Jethro Tull, Yes, Genesis, Gentle Giant, и так далее, и тому подобное. Тогда было так много оригинальных и инновационных прогрессивных групп. Когда я присоединился к Happy The Man, мне было 19 лет, и я только начал писать, так что в плане композиции я немного опоздал. Я бросил колледж в первом семестре первого курса, потому что я действительно знал, что хочу заниматься музыкой как карьерой, хотя я понятия не имел, как это сделать (и до сих пор не знаю, 30 с лишним лет спустя). Музыка была у меня в крови – тайна, магия, эмоции, слитые с интеллектом.
Зная, что у вас долгая и разнообразная карьера, которая привела вас к тому, где вы сейчас находитесь, не могли бы вы рассказать о наиболее важных аспектах вашей музыкальной карьеры на данный момент.
1973: Присоединился к Happy The Man (HTM) и начал всерьёз писать музыку. Работал на заводе.
1976: HTM подписали контракт с Arista Records и записали первый альбом на студии A&M в Голливуде с британским продюсером Кеном Скоттом (он был инженером и/или продюсером Белого альбома The Beatles, Дэвида Боуи, Mahavishnu Orchestra, Supertramp, Dixie Dregs и других). По-прежнему подрабатывал, поскольку по контракту с Arista не платили зарплату, а продажи пластинок были удручающе низкими.
1978: HTM записали второй альбом для Arista, снова в Лос-Анджелесе, с Кеном Скоттом в качестве продюсера. Я работал бок о бок с Кеном как человек, отвечающий за группу. Я всё ещё работал на дневной работе, так как продажи альбомов не росли. Arista отказалась от HTM из-за низких продаж.
1979: Ушёл из HTM, чтобы присоединиться к британской прогрессив-рок группе Camel. Первая оплачиваемая работа в качестве музыканта, хотя в творческом плане мне пришлось отойти на второй план, и в итоге я стал скорее сессионным игроком. Записали альбом I Can See Your House from Here с продюсером Рупертом Хайном. Гастролировал по Европе и Японии с Camel. Больше не было дневной работы, хотя я боролся с небольшим доходом и был недоволен тем, что не смог реализовать своё музыкальное видение.
1980: Покинул Camel после того, как мой материал был отвергнут, и записал свой первый сольный альбом Labyrinth с бывшим товарищем по группе HTM и барабанщиком Коко Русселем.
1981-82: Всё ещё голодающий артист, поэтому снова отправился в дорогу с Camel в туры Nude и Single Factor по Англии и Европе.
1982: Выпустил второй альбом Frames of Mind с Брэдом Алленом. Последнее живое выступление в моей карьере (до The Gathering в 2001 году).
1983: Встретил своего партнёра Боба Тофта и, по сути, ушёл из музыкального бизнеса, каким я его знал, чтобы заняться вместе с ним бизнесом по рассылке грантов. Это вскоре стало моим хлебом и маслом, и продолжается по сей день. Больше я не голодающий артист.
1985-1990: Записал и выпустил альбомы In Time, Azure и SunStruck для лейбла East Side Digital.
1991: Основал новый лейбл, Linden Music, для выпуска моих альтер-эго форм музыки того времени (в основном амбиент). На этом лейбле выходили работы таких исполнителей, как Jeff Greinke, Robert Rich и David Borden.
1996: Дистрибуция Linden Music иссякла, и лейбл был закрыт.
1998: MP3.com стал моим новым источником музыки.
1999: One Way Records переиздал 4 моих «классических» альбома (Labyrinth, SunStruck, Wet Dark & Low, Holographic Tapestries).
2001: Концерт The Gathering в Филадельфии – моё первое сольное выступление и первый выход на сцену за 19 лет.
2001: Создан импровизационный ансамбль Tone Ghost Ether.
2003: MP3.com разоряется. Новый выход для моего каталога компакт-дисков найден на CafePress.com.
2004: Несколько новых компакт-дисков амбиента и прогрессивного world-fusion выпущены на CafePress.com/KitWatkins.
Это впечатляющее резюме. Расскажите мне о вашем знакомстве с тем, что называется амбиент / космической музыкой, и какова была ваша первоначальная реакция на этот стиль музыки?
Я купил свой первый катушечный магнитофон Revox в 1973 году и начал экспериментировать с записью звука на плёнку, и даже немного побаловался тем, что можно назвать musique concrete. Это была не совсем амбиентная музыка, хотя в некоторых произведениях отсутствовал ритм, и они не были музыкальными композициями в традиционном смысле. Они были очень экспериментальными – призванными создать настроение или ощущение, даже если они были несколько неожиданными (стук по пружинной реверберации или использование барабанных палочек на струнах пианино, лежащего на боку, перестановка инструментов, использование природных и найденных звуков). Некоторые из этих экспериментов в итоге были сыграны на концертах HTM в качестве частей песен (вступления или концовки). Вероятно, моё первое большое влияние на амбиент-музыку оказал альбом Венди Карлос Sonic Seasonings в середине 70-х годов. Кроме того, в альбомах Эберхарда Вебера The Colours of Chloe и The Following Morning были космические части, которые мне понравились. Затем, когда несколько лет спустя Брайан Ино начал свою амбиент-серию, я, естественно, тяготел к тому, что он делал. Что касается электронной космической музыки, я слышал Tangerine Dream, Клауса Шульце и других, но она не вызывала у меня никакого отклика. Она казалась такой холодной и механической. Я стал гораздо больше интересоваться этой формой музыки с работами Стива Роуча, который поднял её на новый уровень, который я мог чувствовать и соотносить с ней.
Музыка, как и многие другие интересы в нашей жизни, имеет тенденцию расти и развиваться со временем, как только вы познакомились с амбиент / космической музыкой, какие изменения произошли в том, что вы сочиняли и играли?
Ну, трудно сказать конкретно о моих не-амбиентных релизах – потому что для них я всё ещё мыслил композиторски в терминах более традиционной музыки (аккорды, мелодии). Я всегда экспериментировал с другими формами, но просто не ставил их во главу угла. Когда я основал Linden Music, у меня появился выход для этих других форм, поэтому я выпустил серию Thought Tones, а также Circle, последний из которых был создан под непосредственным влиянием Sonic Seasonings.
Бывает, что многие стили музыки, составляющие этот жанр (ambient, new age, space, world, electronica, jazz), накладываются друг на друга. Когда вы описываете свою музыку другим, пытаетесь ли вы отнести её к определённым категориям или позволяете ей двигаться, куда ей вздумается? Почему?
О, я позволяю ей двигаться, куда попало, просто потому, что категории так ограничивают. Я потерял бы интерес, если бы мне пришлось превращать свою музыку в нечто вроде шаблона для печенья. Так что для меня избегать классификаций и пробовать новые формы – это просто способ поддерживать себя в нормальном состоянии. Я ненавижу оставаться на одном месте, почти так же, как я не люблю музыку, построенную на клише.
Различные музыкальные стили в вашем прошлом, как они помогают вам выразить себя как амбиент-музыканта?
Как ни странно, в некоторой степени наоборот. Амбиентная или минималистская музыка помогает мне избавиться от ловушек, присущих заученной музыке и технике, и поэтому позволяет мне лучше выражать себя, когда я нахожусь в неамбиентном режиме.
Расскажите о вашем первом CD, который вы могли бы назвать «амбиентной музыкой», и что предшествовало его выпуску? Какую реакцию и отклики вы получили от слушателей и рецензентов?
Я думал, что Tones Volume 1 будет первым полностью амбиентным CD, хотя я создавал несколько амбиентных произведений с самого начала моей сольной карьеры: Cycles в конце моего первого сольного альбома Labyrinth в 1980 году, Innocent Adventure из Azure, Mirage и Canopy из SunStruck. Thought Tones фактически развилась из первоначальной работы над Circle. Я создавал различные виды дронов, чтобы поместить их в контекст сверчков и других природных записей окружающей среды, и, слушая дроны по отдельности, понял, что в одиночку они имеют гораздо больше интриг и загадок. Таким образом, Thought Tones возник скорее по касательной, чем намеренно. Отклики были очень позитивными и ободряющими. Я уверен, что некоторые из приверженцев прог-рока в моей аудитории не восприняли его, но они в основном молчали (это моё первое правило в создании амбиент-музыки: научиться быть спокойным), так что, думаю, надежда есть!
В начале 90-х вы создали новый лейбл Linden Music, в который вошли Роберт Рич, Дэвид Борден и Джефф Гринке. Прежде всего, как получилось, что вы начали контактировать с некоторыми из этих артистов, и что вы надеялись сделать с созданием этого нового лейбла?
Моим дистрибьютором в Linden Music был Стив Фейгенбаум из Cuneiform Records, и он познакомил меня с Джеффом Гринке, которого я никогда не слышал на тот момент (начало 90-х). Мне понравилось то, что делал Джефф (и до сих пор нравится), и я обратился к нему с предложением выпустить что-нибудь. Роберт Рич был знакомым Джеффа и связался со мной по поводу его релизов Numena и Geometry, у него были проблемы с поиском отечественного лейбла для них (ранее они были выпущены в Европе). Дэвид Борден был специалистом в Cuneiform, и у него был замечательный диск Cuyuga Night Music, который не вписывался в стиль этого лейбла, поэтому я был очень рад возможности выпустить его. Моя идея создания лейбла заключалась в том, чтобы попытаться стать более самодостаточным с моей собственной музыкой, а также иметь несколько качественных артистов-единомышленников для выпуска, и таким образом создать нишу на рынке для постоянного каталога музыки, которая меня интересовала. Это была отличная поездка, пока она длилась!
Из вашего последнего ответа следует, что Linden Music не является жизнеспособной организацией, если это так, то, когда лейбл прекратил своё существование и почему он исчез?
Linden Music закрылся в 1996 году. Дистрибуция иссякла – в основном в результате того, что Tower Records (один из наших крупных покупателей) избавился от таких мелких клиентов, как мы. Tower понесла убытки, не выдержав конкуренции с такими магазинами, как Best Buy, которые продавали компакт-диски как лидеры по убыткам (товары, продаваемые без прибыли, чтобы заманить покупателей в магазин и продать им другие товары, на которых магазин получает прибыль). А поскольку Tower продавал только компакт-диски, они не могли конкурировать и были вынуждены сократить свой ассортимент. Я пытался заинтересовать New Age и других независимых дистрибьюторов, но безуспешно, поэтому в конце концов сдался.
Насколько сложнее быть артистом и одновременно руководить лейблом? Какие дополнительные обязанности у вас возникают при выполнении обеих ролей? Рекомендуете ли вы это тем, кто не может найти крупный лейбл для выпуска своей музыки?
В управлении рекорд-лейблом задействовано много администрации, а это отнимает много времени и не очень весело, если только вы не любите бухгалтерию и тому подобное. Сейчас я не рекомендую это индивидуальным музыкантам, поскольку Интернет предоставляет более экономически эффективный и выгодный выход (для того, чтобы вашу музыку услышали через потоковое вещание и загрузки, а также для создания и продажи компакт-дисков по требованию). У MP3.com была отличная идея, и, надеюсь, CNET предоставит ещё более качественный сервис и сообщество артистов, когда запустит свой новый сервис.
Где вы ищете вдохновение для создания своей музыки? Это что-то внутри или что-то вне, что приносит вам наибольшее вдохновение?
Для меня создание музыки – это в основном интроспективное занятие, хотя мне часто нужны внешние стимулы, чтобы начать работу. Я считаю, что это может сделать музыка других людей, или даже что-то не связанное с музыкой – возможно, что-то визуальное. Иногда у меня появляется идея, которая питается другой идеей, с которой я начал, так возникли Thought Tones. В целом, когда я начинаю творческий процесс, он становится уединённым и интроспективным испытанием. Я действительно могу потеряться в нём, особенно когда всё становится на свои места. Но, как и во многих других творческих работах, здесь также имеет место 99% пота – 1% вдохновения. Я трачу много времени на приведение в порядок своих инструментов, настроек и технических уточнений, и временами это может быть кропотливым делом. Затем, когда всё становится на свои места, надеюсь, вдохновение последует за мной.
Расскажите мне о типичном дне в студии и о том, как вы создаёте, редактируете и микшируете идеи в то, что большинству из нас нравится слушать. Какие-то конкретные инструменты, к которым вы неравнодушны во время этого творческого процесса?
Ну, когда речь идёт о моём творческом процессе в студии, типичного дня просто не существует. Это потому, что я всегда ищу другой способ заинтересовать себя, поэтому я не повторяю прошлые методы или подходы, по крайней мере, не в буквальном смысле. Обычно я увлекаюсь каким-то инструментом или идеей и хочу найти с его помощью какие-то средства выражения. Например, пьеса The Unseen под названием Logarhythm была основана на импровизации с барабаном (язычковым барабаном). Как только я приступил к этому, я начал фантазировать и экспериментировать с тем, что можно добавить. Большая часть того, что я делаю, основана на интуиции, смешанной с методом проб и ошибок – оставляя себе возможность использовать ошибки или прихоть, а не следовать «нужно» и «должно», которые, как правило, диктует мой разум. В прошлом я относился к сочинению музыки более формально, но сейчас меня больше увлекает тайна, присущая вещам менее структурированным и более абстрактным. Если я могу создать что-то, чего я не понимаю, это хороший знак. Думаю, я перефразирую Джона Кейджа, когда говорю это. Он был прав.
Похожи ли музыканты на писателей, когда дело доходит до того, что они упираются в стену и испытывают писательский застой? Что вы делаете, чтобы вырваться из «писательского тупика» и вернуть вдохновение?
Как музыкант я действительно испытываю писательский застой, но это скорее психическое состояние, когда я нахожусь в негативном пространстве или даже в депрессии, чем что-то ещё. В целом, если я могу мотивировать себя начать что-то создавать, даже если у меня нет настроения, я часто могу втянуться в процесс – своего рода эффект снежного кома. Для меня это просто вопрос первого шага и того, как заставить себя встать со своего удобного кресла.
Стал ли процесс создания музыкального материала для альбомов легче с годами, с каждым последующим релизом?
Да. Раньше я корпел над самыми незначительными деталями, о которых никто не имел понятия. Сейчас я гораздо небрежнее отношусь к производству, и это здорово, потому что я могу больше сосредоточиться на том, что я пытаюсь сказать, и меньше думать о том, 24 бита это или нет. Я перестал быть таким помешанным на контроле и научился наслаждаться прекрасным миром ошибок! Я также использую импровизацию гораздо чаще, чем раньше, иногда полностью, и мне нравится непосредственность, которая приходит с этим.
Есть ли среди дисков, которые вы выпустили за эти годы, такие, которые стали для вас вехами в вашем развитии как музыканта? Что именно в этих музыкальных произведениях заставляет вас чувствовать, что они являются особенными в общей схеме вещей?
Каждый диск был опытом обучения и обычно представлял собой направление, отличное от предыдущего релиза. Таким образом, я полагаю, что происходил кумулятивный рост, и, возможно, даже некоторый отказ от обучения. В этом отношении Thought Tones был важной вехой, просто потому что это был окончательный отказ от эго, от контроля, от необходимости что-то доказывать или кого-то впечатлять. Это было довольно парадоксально, потому что я очень мало работал над его созданием, но нашёл огромное удовольствие в его прослушивании. И он до сих пор остаётся для меня таким, каким не являются некоторые другие мои диски. Конечно, это только моя точка зрения, потому что я говорю о знакомстве с моей работой. Я так хорошо знаю свои другие диски, потому что я создавал их медленно, методично и кропотливо повторяющимся способом – настолько, что, когда я слышу их, для меня нет никаких сюрпризов. Что касается Thought Tones, то в нём всё ещё есть что-то неизвестное, что заставляет меня оставаться в замешательстве, возможно, потому что в них гораздо меньше «меня». Ещё одной вехой для меня стал концерт The Gathering, потому что с некоторыми произведениями, исполненными там, я ещё больше шагнул в неизвестность, доверившись своей способности импровизировать. Конечно, было несколько мелодий, которые были полностью структурированы, но было и немало таких, которые я оставил несколько открытыми. Это было страшно и ново для меня, но, в конечном счёте, это был самый полезный живой опыт, который у меня был. После концерта я выступил с часовой живой импровизацией под названием Music for the End на радиошоу Star's End. Опять же, это была важная веха для меня, потому что все произведение было создано на месте, без подстраховки - я подготовил только патчи для клавишных и электронных духовых инструментов, и у меня были предварительно записаны некоторые звуки окружающей среды, которые играли на заднем плане.
Вы также участвуете в другом проекте под названием Tone Ghost Ether, что это за проект и что побудило вас заняться этим сайд-проектом?
TGE вырос из воскресных джем-сейшенов для развлечения, используя мою концертную установку для The Gathering. Брэд и Джон приходили, и мы проводили 4-5 часов за игрой, без всяких предвзятых идей или планов – один из нас просто начинал что-то, и мы продолжали это, иногда до тошноты! Но часто музыка просто спонтанно вставала на место. К счастью, у меня был включённый магнитофон, чтобы запечатлеть почти всё. Мы занимались этим в течение нескольких недель и накопили большое количество материала – лучший из которого был выпущен на первых трёх CD в 2002 году, а затем на четвёртом CD совсем недавно (февраль 2004 года). Это одна из моих любимых музыкальных композиций, которую я слушаю, потому что звучание настолько другое, свежее и необычное, совсем не сдержанное и не жёсткое. К сожалению, сейчас я живу в 5 часах езды от Брэда и Джона, так что нам будет нелегко продолжать TGE.
Вы упомянули интернет как очень полезный инструмент для независимых музыкантов, чтобы донести свою музыку до публики. Какие изменения принёс интернет в распространение и маркетинг музыки на сегодняшний день? Другой аспект этого вопроса связан с тем, к чему он приведёт в будущем. Могут ли физические копии музыки на компакт-дисках исчезнуть в будущем из-за других методов доставки?
Большое изменение в Интернете заключается в том, что он даёт музыкантам возможность прямого контакта со слушателями. Это новый путь для распространения музыки, и это здорово, потому что избавляет от посредников. Для таких независимых музыкантов, как я, он действительно стал нашей жизненной силой. До появления Интернета моя музыка могла попасть к слушателям, только если звукозаписывающий лейбл или дистрибьютор решал взять её. И, как уже говорилось, именно поэтому Linden Music вышла из бизнеса – к 1996 году все дистрибьюторы говорили «нет». Независимые музыканты больше не находятся во власти посредников, и это очень хорошо для открытия художественного выражения во всём мире, и особенно в США, где музыка стала чрезвычайно рыночной. Интернет – это действительно находка. Куда движется интернет? Надеюсь, к большей открытости и доступности. Что касается музыки, я думаю, что компакт-диск сохранит свою жизнеспособность так же, как журналы и книги, даже в наш «безбумажный» век. Конечно, есть много людей, которые скачивают музыку и записывают её на CD-R, но есть также много людей, которые всё ещё предпочитают покупать предварительно упакованную музыку и иллюстрации. Это менее хлопотно и выглядит намного лучше.
Вы только что упомянули, что вам очень нравится импровизировать при создании своих работ, и, к счастью, ваш последний релиз This Time & Space, который только что вышел, также является импровизационным альбомом. Расскажите мне, что слушатели могут найти на этом новом диске, и немного о том, как вы импровизируете весь диск и при этом сохраняете непрерывность всего произведения.
This Time & Space – это коллекция непреднамеренных импровизаций. Другими словами, я не думал о создании нового CD, когда играл эти произведения. Я просто импровизировал в своём живом пространстве для выступлений в разные моменты времени. Я собрал записи, пролистал их прошлым летом и записал CD-R, чтобы слушать в машине. По мере того, как я слушал эти произведения, они начали погружаться в себя и улучшаться с возрастом, что всегда является хорошим знаком. Было два или три фрагмента, которые не держались или казались неуместными, поэтому я их удалил. Кроме того, в одном из произведений было ритмическое вступление, которое я решил вырезать, чтобы сохранить непрерывность атмосферы. Инструментарий несколько ограничен, потому что я работал только со своей установкой для живых выступлений: электронный духовой инструмент, синтезатор, немного лёгкой перкуссии, и это придаёт отдельным произведениям схожее качество, поэтому я считаю, что они так хорошо работают как группа.
За прошедшие годы ваши музыкальные инструменты и оборудование, очевидно, изменились, находите ли вы более лёгким использование современных технологий для создания вашей музыки или это не имеет никакого значения для того, что вы делаете?
Это имеет огромное значение – инструменты и технологии, которые я использую, очень важны для того, что я создаю. Технологии, конечно, эволюционировали, но мне по-прежнему нравятся некоторые из старых устройств, в рамках их ограничений. Основные электронные технологии, на которые я сейчас полагаюсь, – это виртуальное моделирование синтеза, сэмплирование/синтез и запись на жёсткий диск. За последние несколько лет электронный духовой инструмент (с виртуальным моделирующим синтезатором) стал одним из моих центральных голосов. Но меня не удовлетворяет работа исключительно в электронной сфере. Обычно я предпочитаю сочетать электронику с акустикой. У меня довольно обширная коллекция акустических источников звука – нетрадиционные инструменты, такие как водофон, а также традиционные перкуссия, барабаны, гитары и так далее. И, конечно, есть рояль, который является одной из моих любимых «технологий» всех времён.
Вы когда-нибудь слышали критику, что амбиент-музыка – это вообще не музыка, потому что в ней очень мало структуры в смысле нот, написанных на странице. Как вы отвечаете тем, кто думает об амбиент/космической музыке плохо только потому, что она не следует тем же правилам, что, скажем, классическая музыка, и кажется некоторым слушателям случайными звуками, генерируемыми на клавиатуре?
Я не слишком доверяю критикам, так что отвечать действительно некому. Единственная цель критики – помочь оправдать чью-то неуверенность в своих субъективных предпочтениях. Это сравнительное упражнение, которое, на мой взгляд, не имеет никакой ценности. Однако я считаю, что музыкальные обзоры (не музыкальная критика) могут быть полезны, когда они описывают музыку и направляют слушателей с объективной точки зрения. Те, кто сравнивает амбиент / космическую музыку с классической (или с рэпом, или с джазом, или с огромным количеством других музыкальных форм), сравнивают яблоки с апельсинами. Суть в том, что любая музыка имеет ценность, даже если её никто не слышит. Я играю много музыки, не записывая её, просто для собственного удовольствия.
В январе вы выпустили два релиза, второй – Unraveled. Это более короткий диск, но с определённой целью во время создания, расскажите мне о том, что послужило толчком к созданию этого музыкального произведения. Поскольку музыка не может рассказать слушателям конкретную историю, стараетесь ли вы в таких произведениях объяснить слушателям, почему они появились и что они означают?
В данном случае я описал, почему была создана Unraveled. По сути, это была моя реакция на надвигающуюся незаконную войну в Ираке в феврале 2003 года. Я чувствовал (и до сих пор чувствую) сильную тревогу по поводу того, что администрация Буша сделала от нашего имени. На мой взгляд, травля французов правым крылом в этой стране была мерзостью. В прошлом я прикусил губу и держался подальше от политической арены, когда дело касалось моей музыки – например, в годы правления Рейгана. Но Буш и Ко настолько экстремальны, настолько опасны и презренны, что я чувствую, что мы должны выступить против этого безумия. Unraveled – это сочетание политического заявления/реакции и художественных чувств, призванных вызвать различные реакции слушателя. Это также открыто для интерпретации, но я вставлю свои 2 цента. В первом произведении есть некоторый диссонанс, и оно может представлять диссонанс в сознании тех, кто использует власть и жадность для развязывания войны. Во второй части чувствуется грусть, которая является неизбежным результатом разрушения страны и потерянных жизней. Третья часть спокойная и мирная. Она выражает надежду на то, что справедливость восторжествует, и что хорошие люди в конце концов победят.
Было интересно, что для создания Unraveled вы опирались на классического композитора, находите ли вы другие классические произведения, которые находят своё отражение в вашей музыке, пусть даже на подсознательном уровне?
Равель – один из моих любимых классических композиторов, и очень уместно, что он был французом (по крайней мере, большую часть своей жизни). Влияние классических композиторов, особенно французских импрессионистов, а также современных музыкантов, вероятно, проникает в мою музыку через подсознание. Однако мне трудно это осознать. Я не воспринимаю свою музыку очень объективно, как это могли бы сделать другие. Я знаю, что не пытаюсь сознательно подражать другому исполнителю (чаще всего).
Часто ли вы выступаете «вживую» или The Gathering был для вас уникальным опытом? Планируете ли вы больше выступать в таком формате, и если да, то где ваши слушатели смогут увидеть вас вживую?
Я не выступал после The Gathering по разным причинам – в основном из-за того, что с тех пор дважды переезжал. Это то, что я хочу сделать снова, но в настоящее время я не работаю над этим просто потому, что у меня есть другие приоритеты, которые занимают моё время. Сейчас я живу в Роли, так что я ожидаю, что любой мой концерт пройдёт в этом районе, поскольку о каких-либо путешествиях или гастролях не может быть и речи, учитывая мои нынешние обстоятельства.
Я надеюсь, что это не было слишком мучительно для вас, но я рад, что вы нашли время поговорить с нами на Ambient Visions. Большое спасибо. Есть ли какие-нибудь заключительные мысли, которые вы хотели бы оставить читателям AV о вашей музыке или о том, куда вы можете направиться в будущем?
Спасибо, Майкл. Я получил удовольствие от допроса, то есть интервью! Для тех читателей, кто интересуется прогрессивным world-fusion, есть ещё один новый CD, который я выпустил в январе под названием Flying Petals. Более подробную информацию и звуковые клипы можно найти на моем сайте.
Было очень приятно пообщаться с вами, и я надеюсь, что когда-нибудь, когда вы дадите ещё один концерт за пределами вашего родного города, мне удастся его посетить. А до тех пор – счастливого плавания со всеми вашими грядущими проектами.