Мишель ван Осенбругген собирал синтезаторы задолго до того, как сам стал музыкантом. Под псевдонимом Synth.nl, сочетающим его страсть к синтезаторам с работой веб-разработчика, он всего за семь лет стал одним из ведущих артистов голландской сцены на лейбле Groove Unlimited. Этот относительно недавний взлёт не помешал ему выиграть две премии Schallwelle Awards. Но в этом году он был лишь гостем на церемонии награждения под куполом Бохумского планетария. Для него это была возможность оглянуться на свою раннюю карьеру, спонсором которой был Рон Бутс, и на свою огромную коллекцию, бережно хранящуюся в его студии Apollo.
Сначала я всегда задаю один и тот же вопрос: когда и как вы открыли для себя мир электронной музыки?
В школе друг купил альбом Жана-Мишеля Жарра под названием Oxygene. Эта пластинка произвела на меня такое впечатление, что я, поклонник металла, мгновенно стал фанатом электронной музыки. В то время у меня был период Iron Maiden. Надо сказать, что я всё ещё не понимал текстов песен. С тех пор это не совсем моя стихия. С Oxygene я впервые услышал радикально другую музыку, которая также захватила меня с технической точки зрения. Я всегда был очарован инженерией, электроникой и компьютерами.
Это основа вашей профессии, не так ли?
Именно так. После службы в армии я начал работать в сфере информационных технологий, в фирме по производству электроники, которая разрабатывала всевозможные инструменты. Я писал программное обеспечение, кодировал, собирал и разрабатывал микросхемы и микропроцессоры. И сегодня я продолжаю работать в мире сетей. В 1996 году я основал свою собственную компанию, специализирующуюся на интернет-разработках.
Вы иногда описываете свой первый альбом AeroDynamics (2007) – очень позитивную и радостную запись – как своего рода терапию. Почему вы так думаете?
Как только я основал свою компанию, я начал работать день и ночь, семь дней в неделю. Недостаток сна в течение многих лет в конечном итоге привёл к краху. В 2005 году я пережил ужасное выгорание. Я оказался дома, мне посоветовали отдохнуть. Так получилось, что я уже несколько лет собирал синтезаторы, но в основном ради их технической стороны, а не для игры. Я подумал, что музыка была бы хорошим способом вывести мой разум из спирали депрессии. Так что да, я хотел создать радостную пластинку, чтобы поднять себе настроение.
Вы уже выиграли две премии Schallwelle [в 2010 году: лучший альбом (общественное голосование) за OceanoGraphy и в 2012 году: лучший международный альбом с Apollo]. Как вы относитесь к такому признанию со стороны знатоков?
Всегда приятно, когда тебя признают. Я оказался втянутым на эту сцену, не имея ни малейшего представления о ней. Я даже не знал о её существовании, пока не встретил Рона Бутса. Я знал только мейнстрим, коммерческую сторону электронной музыки. Быть номинированным было уже необычно. Но победить! Это был настоящий сюрприз.
Что такого особенного в Германии?
С первых дней существования Берлинской школы Германия имеет давние традиции электронной музыки. Здесь она гораздо популярнее и распространённее, чем в Нидерландах.
Но не существует ли и «голландская связь», школа Эйндховена, как выразился Рон Бутс?
Да, но очень сильно вдохновлённая Берлинской школой, как мне кажется. К сожалению, я ничего из этого не обнаружил вживую. Я не замечал эту сцену, пока не начал играть сам. В некотором смысле, я всё ещё новичок на сцене, потому что у меня нет никаких корней в ней. Мой первый альбом вышел только в 2007 году.
Вы новичок, но у вас нет недостатка в идеях. Давайте поговорим о сборнике Dutch Masters. Если я правильно понял, это была ваша идея?
Да. Рон Бутс уже проделал отличную работу с серией компиляций под названием Analogy. Один из моих первых треков появился на одном из них. Но после трёх выпусков он забросил эту идею. Я снова взялся за эту идею, думая, в частности, о том, чтобы сфокусировать сборник на голландской сцене, где много хороших музыкантов. Спонтанно было решено попросить каждого поработать над известной картиной голландского художника по своему выбору. Рон с энтузиазмом отнёсся к этой идее. Мы разослали электронные письма примерно пятнадцати музыкантам, и в течение недели все они дали положительный ответ.
Почему вы выбрали картину Рембрандта «Ночной дозор» (1642)?
Мне очень нравится эта картина. Это одна из самых известных голландских картин. Это огромная, впечатляющая работа, с огромным количеством деталей. Я могу любоваться ею часами и постоянно открывать для себя новые элементы, до такой степени, что иногда представляю себя частью этой картины. Именно это ощущение присутствия внутри картины я и попытался перенести в музыку.
Как вы создаёте альбом? Вы когда-нибудь позволяли своему оборудованию направлять вас?
Я очень визуальный человек. Поэтому альбом всегда начинается с изображения, приглашения к путешествию, как будто я отправляюсь в другой мир и описываю то, что вижу по пути. Именно так я работал над La Ronde de Nuit. На этом этапе работы над композицией не задействовано никакое оборудование.
До сих пор вся ваша музыка издавалась Groove Unlimited, звукозаписывающим лейблом Рона Бутса. Как возникло это сотрудничество?
Я познакомился с Роном случайно в 2005 году. Я посетил форум synthforum.nl для поклонников синтезаторов. Раз в год администраторы организуют что-то вроде встречи. Будучи новичком, я подумал, что было бы неплохо сходить туда и познакомиться с людьми. В тот год моя компания строила свой новый офис. Я пригласил всех членов компании прийти со своим оборудованием. Рон был там. Он был очень дружелюбен, хотя я не знал, кто он и что из себя представляет. Мы говорили только о синтезаторах. Кажется, я упомянул, что сам готовлю запись в стиле Жана-Мишеля Жарра и Вангелиса. Он выслушал меня, но никак особо не отреагировал. Несколько месяцев спустя я купил синтезатор через Интернет у одного из участников форума, который оказался Роном. Я пришёл к нему в студию, чтобы забрать его. Он узнал меня и прямо спросил, готов ли уже мой альбом. Я сказал ему, что да, но что я всё ещё ищу кого-то, кто смикширует и обработает его, потому что в то время я ничего об этом не знал. Он настаивал: «У тебя есть с собой альбом? У меня его не было, но я отправил его ему по Интернету. Он прослушал несколько треков и был настолько воодушевлён, что сразу же предложил подписать контракт и выпустить пластинку на Groove. Когда мы вместе работали над миксом, между нами просто возникла химия. Теперь он один из моих лучших друзей.
Похоже, у вас много друзей, потому что ваша последняя пластинка [PrimiTiveS, 2013] – это сотрудничество с другим представителем этой голландской сцены: Реми. Как возник этот проект?
Это тоже было совпадение. До этого я уже выпускал совместный альбом с Роном [Refuge en Verre, 2010]. Но это был своего рода праздничный проект. Сейчас мы готовим к выпуску ещё один. Я познакомился с Реми на регулярных мероприятиях, таких как E-Day и E-Live. Он показался мне классным. Мы пошли поужинать и за ужином договорились играть вместе и посмотреть, что из этого выйдет. Мы впервые встретились в моей студии, чтобы попробовать записать всего один трек. Оказалось, что у нас совершенно разный подход к музыке. Как вы, возможно, знаете, Реми – классически образованный музыкант, изучавший музыковедение. Во время нашей сессии он начал развивать всевозможные теории и концепции. Я абсолютно ничего не понимал из того, что он мне говорил. В какой-то момент я прервал его и сказал: «Заткнись и играй!» Мы были настолько довольны результатом, что опубликовали его.
Всё это произошло в вашей студии. Давайте поговорим об этом. Я видел небольшой документальный фильм, который Томас де Рийк снял о вас. Там показана студия. Но для меня она больше похожа на магазин музыкальных инструментов!
Я коллекционер, это у меня в крови. Я купил свой первый синтезатор, когда мне было 18 лет. Сейчас у меня их почти 45. Я до сих пор покупаю от одного до трёх каждый год. Но я никогда ничего не продаю! Изначально студия находилась в моем доме, наверху. Но через некоторое время у меня накопилось столько оборудования, что там стало слишком тесно. Другой проблемой был шум. Обычно я записываю музыку ночью, когда моя жена и наши дети спят. После работы большую часть времени я провожу с семьёй. В то время я мог подняться в студию только около одиннадцати часов, когда все уже спали. К сожалению, даже когда я играл в наушниках, моя жена могла слышать, как скрипит мой стул или как мои пальцы бегают по клавиатуре. Мне совершенно необходимо было найти другое место. Но в то же время я не хотел каждый раз ходить в чужой дом или профессиональную студию. Я связался с одной компанией. Решением было выкопать большую яму в саду и установить студию под землёй.
В вашей коллекции есть какие-нибудь коллекционные вещи?
Мне посчастливилось купить ужасно дорогое оборудование в то время, когда оно было дешёвым. Я импортировал некоторые из них со всего мира, из Японии, Соединённых Штатов и Канады. Я также много покупал на рынке подержанного оборудования. Большинство крупных брендов представлены в моей студии. Одно из моих последних приобретений – EMS VCS 3. Необыкновенная игрушка, очень дорогая, но я нашёл её в идеальном состоянии. И это важно. Я хочу покупать только то оборудование, которое находится в отличном состоянии. Оно должно как звучать, так и выглядеть идеально.
Я полагаю, у вас есть все технические навыки, чтобы собрать такое оборудование самостоятельно.
Действительно, есть. Четыре года назад я начал собирать модульную систему, которая сейчас начинает обретать форму. Мне нравится создавать вещи, мне нравится ощущение, что я создаю что-то из ничего, и вдруг, в один прекрасный день, это работает! Ещё лучше, если я могу использовать это в альбоме.
Вы когда-нибудь рассматривали возможность сдачи студии в аренду другим артистам?
Меня спрашивали. Но поскольку это личное пространство, я не хочу этого делать. Юный Джеффри, которому 15 лет и которого вы, возможно, знаете, был здесь дважды. Я с удовольствием провожу таких энтузиастов, как он, я покажу им всё, что они захотят, дам поиграть на пианино. Но это должно быть между друзьями, я не хочу превращать это в коммерческое предприятие. У меня и так достаточно работы.
Планируете ли вы какие-нибудь концерты в этом году?
О, но я никогда не играл на концертах. И, наверное, никогда не буду. Я в основном студийный музыкант.
По какой причине? Ваша музыка не подходит для живого исполнения? Не слишком ли много фонограмм на ваш вкус?
Возможно. Но, честно говоря, самая большая проблема в том, что сама идея выхода на сцену приводит меня в ужас. Я не люблю быть в центре внимания. Даже в своей собственной компании, когда мне приходится делать презентацию, я предпочитаю, чтобы слушателей было не больше восьми. Если больше, то я впадаю в панику!
Какие у вас планы?
Как я уже говорил, я работаю над новым альбомом с Роном Бутсом, который должен выйти в этом году, хотя я всё меньше и меньше в этом уверен. Так получилось, что в прошлом году я начал новый бизнес. Начинать что-то новое, финансировать проект всегда сложно, особенно в наши дни. Поэтому мне пришлось на некоторое время отодвинуть музыку на второй план, потому что я должен посвятить много времени обустройству бизнеса. И снова я завален работой. Вы, наверное, думаете, что некоторые люди никогда ничему не учатся! Да, это так. Мой первый опыт был полезен. Сейчас я пытаюсь найти баланс.
Sylvain Mazars
10 апреля 2014 года