Биография
Вот что сам Грассов говорит о своей музыке: «Я никогда не был сторонником излишней техничности. Моя музыка – алхимический процесс, продолжающийся более 30 лет. Моя цель – затронуть людей самим событием, а не развлечением. Музыка воспринимается с помощью ушей, но способна коснуться самого сердца. Klaus Wiese говорил, что музыка не должна служить развлечением или поражать слушателя своей красотой. Она – для тех, кто понимает, что один цветок может быть прекраснее, чем множество цветов. В музыке время останавливается, она притягивает безвременность. Слушая ее всей душой, словно получаешь божественный дар. Я следую традициям индийской Нада-йоги и ничего не планирую в своих композициях. Мои концерты – импровизации, поэтому я могу играть все что угодно, в зависимости от моего настроения и аудитории».
Матиас Грассов родился в Висбадене в 1963 году, в 70-х играл на гитаре и ударных, в 80-х увлекся возможностями синтезаторов. Он оказался полностью очарован бесконечными возможностями и уникальной гибкостью синтезаторов и вообще электронной музыки, которую он начал создавать сам, в стиле традиционной немецкой электроники и New Age. В конце 80-х он начал работать в стиле Drone Ambient. Drone Ambient и множество форм обертональной музыки обладают психоактивным воздействием, близким к индийской йоге – используя свой голос, цитру, флейты, гитары, поющие чаши и всевозможные самодельные инструменты, Грассов на протяжении последних 20 лет исследует аспекты духовных практик в музыке и жизни. Следуя этим путем многие годы, Грассов пришел к буддизму, суфизму и христианским таинствам, интересуясь также языческими обрядами северных народов, викингов и кельтов. Все больше увлекаясь духовной силой музыки, Грассов познакомился с Клаусом Визе (бывшим участником известной немецкой группы Popol Vuh), который посвятил его в свои особые методы композиции, которые он описывал такими терминами как «поток духовной энергии» и «реальное воздействие». «Все больше и больше я влюблялся в реальную духовную силу музыки, особенно присущую обертоновому пению и северо-индийским рагам».
Обертональное и субгармоническое пение, длинные и глубокие синтезаторные ноты, индийская рага – в начале 90-х Матиас Грассов начал работу над совместными проектами с Рюдигером Гляйсбергом (Rudiger Gleisberg) и Амиром Багири (Amir Baghiri) – Arcanum и Lanzarote Spirits. К середине 90-х удалось наладить сотрудничество с различными лейблами и выпустить несколько наиболее значимых альбомов: In Search of Sanity, Lifecycle, Ambience и Psychic Dome. В 1999 году Грассов вместе с Амиром Багири и Oophoi дали несколько концертов под названием Deep Listenings, инициатором которых стал Джанлуиджи Гаспаретти. Постоянно находясь в поиске новых форм сотрудничества, Грассов выпустил еще несколько примечательных коллабораций – с Клаусом Визе, американским обертональным певцом Джимом Коулом (Jim Cole) и проектом Стефано Муссо (Stefano Musso) Alio Die. Его активность достигла даже таких, казалось бы, далеких от его сольного творчества областей как альтернативный рок (Wintersilence), авангардный блэк-металл (Agrypnie) и фолк-металл (Agalloch). Группа Nostalgia, основанная им в 2001 году, выпустила 4 альбома в стиле готического эмбиента. Однако все же его музыку знают и любят именно благодаря мистическому традиционализму и трансовой основе, которые реализованы в уникальной комбинации электронных инструментов с флейтами, тибетскими колоколами и гонгами.
Namakar По словам музыканта: «Намакар – это описание четырех разных ритуалов инициации: австралийских аборигенов, египтян, индейцев и тибетцев. Как четыре измерения, это четыре возможные кардинальные точки рассмотрения собственной души, самого захватывающего и сложного строения гения создателя. Божественное во мне приветствует божественное в вас, в память о великих священных свидетельствах наших предков». Все пять треков сочинены и записаны Матиасом Грассовым в 1995 году с использованием синтезаторов, поющих чаш, программирования ритмов, секвенсоров, природных звуков и сэмплов. «Моя жизнь и музыка преследуют только одну цель: узнать больше о неизведанном духе в жизни и музыки, и поделиться своим опытом с людьми». На молодого Грассова наибольшее влияние оказали такие артисты, как Steve Reich, Terry Riley, Pink Floyd, Yes, Stephan Micus, David Hykes и особенно Klaus Wiese, чья музыка из поющих чаш просматривается как источник вдохновения на этом альбоме.
Inner Path сочетает игру на чисто акустических инструментах с современной электроникой, сэмплами и звуками природы. «Внутренний путь» открыт к свободному направлению и интерпретациям, и все же фокус здесь направлен на нашу внутреннюю сущность, допуская, что существование здесь, на Земле, – это лишь одно из многих путешествий назад к внутреннему свету.
Outland Очередной трип в глубины бессознательного. Тенденцию к подобной музыке в последнее десятилетие сложно не заметить и у данного явления, само собой, имеются как положительные, так и отрицательные черты. С одной стороны – безусловный плюс к тому, что человек (автор проекта, слушатель) стремится лучше познать свою природу, изучать вещи не только снаружи, но и извне; с другой же стороны – «популяризация» данной темы несколькими ведущими проектами породила большое количество безвкусных и беззвучных двойников, среди которых легко затеряться чему-то действительно интересному. Впрочем, второй пример здесь необходим лишь для того, чтобы показать, насколько данная работа отличается от описанного: определение «очередной» не означает «неинтересный» или «вторичный». Хотя, ожидать чего-то явно неубедительного от этого дуэта вряд ли стоило: Mathias Grassow, в конце концов, является одним из пионеров жанра, начав свои музыкальные опыты еще в начале 80-х, да и Tom Weiss уже успел зарекомендовать себя на ряде подобных этой совместных работ. Outland – довольно интересная работа, которая максимально совместима со слушателем, который в какой-то мере тоже является автором: именно слушатель задает здесь конечную форму композициям, заполняя пустоты в дроновых полотнах частицей своего «я». И это ни в коей мере не является халтурой или недостатком альбома: вместо того, чтобы навязывать какое-то определенное настроение, авторы позволяют каждому сделать свой выбор – грубо говоря, они выдают космолет, а вот куда на нем отправиться – это уже личное дело каждого. Музыкальное действо представлено минималистичным drone-ambient старой школы, без сомнительных «шаманских» нововведений: тягучие, электронной природы, подложки щедро размазаны по времени композиций, но при этом и не являются полностью статичными – в их основе периодически возникают какие-то новые элементы, берут начало некие новые процессы, и все происходит настолько гармонично, что возникают сомнения: задумка ли это авторов или же музыка обретает личность. Эта музыка берет не напором и помпезностью, которые присущи некоторым проектам второй волны, здесь вибрации дронов напоминают чуткие серебряные нити лунного света – словно натянутые струны невидимой лиры они начинают звучать от малейшего прикосновения духа воспаряющего к полям эфира. На этом альбоме нет того dark-ambient’ального противовеса, который обычно выдавливает тяжесть бытия, подготавливая разум к инъекции бессознательного – приставка «dark» к общему звучанию вполне уместна, но эта «темнота» не кромешная, а сплошь пронзена булавочными огнями звезд, воспоминаний, мыслей – всего того, что, исходя из человеческого естества, находит где-то извне ответные сигнал и возвращается обратно. Такую взаимосвязь, как и говорилось в начале, авторы и постарались изобразить: каждый трек здесь – обрывок этого самого следа, мелькнувшая по звездам тень, случайно распознанный звук, все те нетривиальные ситуации, которые побуждают к размышлениям и внутреннему поиску. И в этом случае Outland является той силой, которая помогает преодолеть притяжение и вырваться за рамки. В какой-то мере данную работу можно охарактеризовать и как космический эмбиент (к чему подводит и оформление), но космос выступает здесь в своей метафизической ипостаси. Тут отсутствует начало и конец: начальные композиции являются закольцованным возвратом гипнотических финальных треков. В любом случае, Outland представляет слушателю добротный релаксирующий материал – эдакий кокон, в который можно завернуться, отгородившись на время от внешнего мира. И, несмотря на расслабляющий лад, мысли здесь становятся более четкими – словно вместо созерцания звездного неба невооруженным глазом начать изучать отдельную звезду в телескоп. Единственным недостатком, пожалуй, можно назвать то, что альбом сыгран уж как-то очень «по правилам», без каких-то спонтанных элементов – безусловно, сказывается мастерство авторов, твердо держащих баланс, но именно это ровное искристое звучание может кому-то надоесть.
Panta Rhei Трудно сказать, стал ли этот альбом действительно первым в более чем обширной дискографии Матиаса Грассова, или же в запасниках музыканта хранятся более ранние вещи – но Panta Rhei звучит как раз в духе дебютной разминки, начальных шагов на долгом пути экспериментов, приведших Матиаса от нью эйджа к пост-индустриальным опытам. Пока же мы слышим показательный пример ранней музыки для медитации и прочего спиритуализма, созданной, вполне в духе того времени, с помощью синтезатора. И если в техническом плане Грассов явно был обеспечен не очень, что не позволило ему создать нечто достойное в плане звука, то сферу своих духовных и творческих интересов он обозначил достаточно хорошо. Немец всегда был вынужден натыкаться на пределы тех или иных носителей, существенно сужающие его широкие амбиции – что поделать, и у кассеты, и компакт-диска есть свой лимит звучания. Вот Summerland, судя по всему, могла бы звучать еще несколько часов, но, сами понимаете, пленка рано или поздно кончается. Этот трек сыгран на синтезаторе в довольно простой манере, ее потом растащат всякие сумрачные металлисты для своих сайд-проектов, но здесь, конечно, заложены совсем другие смыслы и настроения. Рецепт предельно прост: одним пальцем зажимается клавиша на синтезаторе, обеспечивая бесконечный дронирующий фон, другой рукой среди клавиш ищется неясная, импровизационная мелодия, скорее даже набор атмосферных звуков, обеспечивающих особое, сосредоточенно-мечтательное настроение, которое должно возникать у слушателя. Сейчас, кстати, с возникновением этого настроения возможны проблемы – звук получился слишком плоским, дешевым и домашним, хорошо слышно, что все писалось с одного дубля (несколько раз Матиас явно «промахивается»), последующего сведения не слышно. Довольно непредвзятая запись, хорошо идущая фоном, но сейчас абсолютно не актуальная. Самый короткий из представленных треков, Behind the Wall of Imagination, задействует звуки индийской танпуры, поверх которых выстраивается более сложная мелодия – звучит это так же плоско, но довольно живо, для медитации подходит хорошо. Финальная вещь Nabi-Swan – это то, ради чего Panta Rhei можно слушать спустя столько лет. Чувствуется явное влияние Клауса Визе (времен Baraka) в этом бесконечном потоке мистического звучания, где будоражащие наплывы электронного звука сочетаются с раскатистым звоном гонгов и лязгом металлической перкуссии, придающей довольно-таки сумрачные ритуальные. Здесь становится понятно, что по пути прикладной музыки для медитации Грассов будет брести не очень долго, и его душевные прозрения и поиски приведут ее к другому звучанию, более серьезному и индивидуальному. Можно и даже нужно послушать для ознакомления всем ярым поклонникам Матиаса, но особенной ценности сейчас Panta Rhei, как и большинство электронного нью эйджа восьмидесятых, не сумевшего перескочить через рубеж стремительного технического прогресса, увы, не представляет, разве что в качестве исторического факта в биографии плодовитого мастера.
Behind the Evident Void Шестой, если следовать официальной дискографии, альбом Матиаса Грассова, изданный им на кассете в 1988 году (позже все желающие могли заполучить у автора «болванку» с этим материалом), где он продолжает писать музыку для медитации и прочих спиритуальных увлечений, создавая композиции, стилистически близкие к нью эйджу, но для типичного потребителя этого жанра уже чуть более сложные. Также беззастенчиво в дело идет все то, чем примерно в те же годы с тем же успехом занимался старший товарищ и друг Грассова Клаус Визе. Behind the Evident Void все еще страдает от дребезжащей дешевизны синтезаторов и простоты использованных эффектов, но может похвастаться энтузиазмом автора, который всячески стремится разнообразить звучание, при малых возможностях создавая довольно разнообразные треки. Открывает альбом композиция Reflecting Watermirrors, записанная с помощью поющих чаш. То ли процесс записи пошел странным образом, то ли мастерство Матиаса в плане обращения с этим инструментом еще не достигло высокого уровня, но звучит эта вещь не столько размеренно-успокаивающе, сколько резко и раздражающе. У Визе сознание слушателя буквально тонет в обертонах, здесь же их несбалансированное гудение просто режет слух. В Fujara в дело вступает флейта, и здесь у Грассова все хорошо: эффект реверберации, медитативное звучание, ориентальные мотивы, отсылающие к суфизму, и экспрессия, помогающая собраться с силами и на миг заглянуть под полог бытия. Blessings to the Spirits of the Lake Shin – долгая, да просто бесконечная, как вынесенные за скобки шотландские пейзажи вещь, сыгранная на синтезаторе. Типичный амбиент Матиаса, еще не глубокий гул, а медленные атмосферные завитки и волны, дрожащие в полуденном мареве нечеткими миражами. Meditation Waves – индийская тамбура (в списке использованных инструментов не значится, видимо, ее имитирует синтезатор), звучание которой идеально подходит для сопровождения духовных практик, хорошо способствует тому, чтобы вы буквально провалились в звучание этого трека, услышали голоса высших существ, познали свою суть и суть окружающего мира и прочувствовали все то, что обещали нью-эйджевые бестселлеры тех лет. Вещь хорошая (а электронные атмосферы делают ее еще лучше), но весьма стандартная для выбранного жанра. И, наконец, то, ради чего Behind the Evident Void может быть, сейчас и стоит слушать – композиция Minimal Fragments. В первые секунды слышишь, что Матиас разогревается для игры на органе, но затем он переключается на более электронные звуки клавишных и начинает импровизировать, выстраивая постепенно мелодию, которую не устает повторять снова и снова, улучшая ее методом проб и, как ни странно, ошибок – видимо, весь трек он играл «вживую», обходясь без сэмплирования и секвенций, поэтому довольно часто он промахивается мимо нужных клавиш или не успевает нажать их в «правильный» момент. Но именно эти помарки и придают очарование, заставляя следить за дальнейшими трансформациями мелодии, в трансовой репетативности которой можно легко услышать, что ее автор хорошо знаком с «берлинской» школой электроники, где такие долгие импровизации с мистическим уклоном всегда были в чести. Простая, и, наверно, сейчас вызывающая у ее создателя смущение, но все равно отличная работа, демонстрирующая Грассова с несколько неожиданной стороны. В целом же Behind the Evident Void еще одна больше исторически, нежели культурно ценная вещь из его огромной дискографии, позволяющая услышать его первые попытки продвинуться от ученичества к мастерству.
Farewell – лимитированное издание, включающее, кроме основного диска, бонусный CD-R с 20-минутным треком. Альбом этот посвящен памяти Клауса Визе, учителя и близкого друга Матиаса Грассова. Клаус был человеком, жизнь которого полностью посвящена музыке. Путешествуя по миру, он изучал само понятие звука, его изначальный смысл. Проведя немало времени в Индии и Тибете, Клаус Визе вернулся в Европу с новой музыкой, той, которую он считал изначальной. Это глубокий объемный дроновый звук, непрерывный, многослойный, создаваемый тибетскими поющими чашами. Во многом именно благодаря Визе, поющие чаши стали весьма популярным инструментом в среде нью эйдж музыкантов. Матиас Грассов – ученик и последователь музыкальной философии Клауса Визе. Звук – это изначальная творческая энергия, музыка, подобно Логосу платонистов – сила, созидающая Вселенную. Познание мира и самого себя происходит через глубокую медитацию на звуке. Эта основная идея Надха-йоги стала ключевой в философии Клауса Визе. Из нее следует, что для познания самых сокровенных тайн макро- и микрокосма, нужно проникнуть сознанием в поток изначального звука. Для индусов и тибетцев это Ом, первоначальный звук. Мантра Ом, по сути, является голосовым исполнением дрон-музыки, тибетские поющие чаши прекрасно дополняют этот звук, ведь самые большие из них могут создавать плотный, объемный дрон, в самом что ни на есть чистом виде – непрерывный, богатый гармониками потоковый звук. Клаус Визе, а вслед за ним и Матиас Грассов, посвятили свою жизнь созданию такой музыки, исследующей глубины человеческого Я и космической структуры. Клаус Визе сделал огромное количество записей поющих чаш, используя особую технику, при которой звукоизвлечение происходит непрерывно, когда не слышны звуки трения пестика о чашу и нет ударов по чаше. Такая техника считается одним из секретов тибетских музыкантов. Матиас Грассов практически во всех своих альбомах использует записи Визе, дополняя их голосовыми и шумовыми потоками звука. Достаточно часто в его альбомах можно услышать и этнические перкуссии. Грассов и Вайс уже не первый раз сотрудничают, их работы Outland и Insights – прекрасные образцы дрон-музыки в сочетании с этникой. В этом альбоме они использовали перкуссии только в первом и пятом треках, но звучат они весьма кстати. Сложный нечетный размер создает некий едва уловимый грув, переплетающийся с потоком мягкого и теплого дрона, увлекающий все существо слушателя во вселенский танец энергий. Это ритм космоса, ритм рук Брахмана, который создает миры и купает их в потоках энергий. Очень быстро забываешь о себе и своей жизни, сознание так легко усыпляет никогда не прекращающийся в голове диалог с самим собой, вводя организм в состояние похожее на медитацию. Дальнейшие композиции крайне тяжело вербализовать. Чтобы обрести дар речи, нужно вынырнуть, вспомнить себя, прекратить единение с Потоком, взглянуть на его поверхность, утратив при этом возможность видеть его содержание. Уже несколько раз я повторял слова «поток», «объем», «непрерывность», но все они не могут отобразить ту глубину проникновения в Звук и проникновения Звука в твое Я. Это действительно мощное орудие познания дающее возможность ощутить, понять, прочувствовать прикосновение к чему-то Великому и Изначальному.
Tara На альбоме, посвященном памяти Джанлуиджи Гаспаретти (Oophoi) и Кристаина Котарака (лейбл Nextera) музыка Матиаса звучит в точности так же, как у Клауса Визе. Грассов посвящал прощальный альбом и ему, но уже давно ушел от чисто клаусовского дрона к своему собственному звучанию. Было время, когда они записывали альбомы вместе, скрещивая синтезаторные подложки с богатыми резонансами поющих чаш, но с тех пор, как Визе не стало, Матиас увлекся плотным, напористым звучанием, в котором от навеяного учителем медитативного спокойствия оставалось не так уж много, что сделало музыку Грассова более привычной для любителей классического амбиента. Впрочем, нельзя сказать, что Матиас расслабился и пошел «по накатанной», – он продолжает экспериментировать с настроениями и вкраплениями, записывая то мрачноватые саундскейпы (Transpersonal), то ритуальный дрон (Wisdom of Fate) и даже фолк-ориентированную музыку на совсем недавно вышедшем двухдисковом Sonnenwende. Тем не менее, размышляя о смерти двух друзей и коллег, Матиас записал работу настолько созерцательно-умиротворяющую, что невольно вспоминается Touch of Silence Клауса Визе, ведь на этом диске так же замечательно выверен баланс между бесконечно простирающимся дроном и музыкой поющих чаш. Плавно расстилающиеся рукава облачных покровов отбрасывают тень на поля и долины, в которых стоят старинные храмы. В некоторых из них ни на минуту не прекращает звучать один звук, монотонный, размеренно разворачивающий свои спирали тон, уходящий своими вибрациями в поднебесную. Таких потоков несколько, и каждый храм отвечает за свой, в то время как только птицы и небожители могут услышать композицию целиком. Тем не менее, каждый из живущих в долине монахов знает, что нужно делать, для поддержания бесконечно текучей гармонии этой тысячелетней симфонии. Можно сказать, что каждый из музыкантов, создающий гармонические формы амбиент- и дрон-музыки, творит собственный храм, а общие их усилия, сливаясь в поток музыки, издаваемый лейблом и прослушиваемый поклонниками – и есть эта предвечная симфония. Каждый участник этого процесса занимает именно то место, которое должно быть занято, каждый выбирает свою ноту в общей гармонии. К сожалению, сформировавшаяся в 90-х и 00-х сцена метафизического дрон-амбиента постепенно сходит на нет, и не из-за того, что музыканты исписались или обленились, а просто потому, что они так же смертны, как и любой человек на этой планете. Стив Роуч, Стефано Муссо, Роберт Рич, Матиас Грассов и многие другие продолжают начатое с неубывающим энтузиазмом. Их цель – не поражать публику изысками и экспериментами, но поддерживать свой аудиальный столп в общем храме сакрального звука, шпили которого всегда исчезали там, где Абсолют переходит в Ничто, в пустоту. Именно оттуда происходит богиня Тара, и все ее обличья сливаются там, где первоначальный звук оказывается безначальной тишиной. И пока неспешно-медитативные волны этой записи омывают берега сознания слушателей, настает время для того, чтобы следующее поколение архитекторов сакрального заняло свои места в этом процессе. Но эта музыка останется навсегда, вне зависимости о того, кто ее написал, ведь ее завитки простираются от фундамента до самих заоблачных высот.
Bloodmoon Опус «Кровавая Луна» однозначно доказывает, что хоть Матиас и выпускает альбомы как горячие пирожки, делает он их на совесть – полновесно, сочно, атмосферно и насыщенно. Самый что ни на есть настоящий дрон – бесконечный, безвременный, всезаполняющий. Выключая эту музыку посреди трека оказываешься в ужасающей пустоте, все равно что полежать на теплом солнце и резко прыгнуть в ледяную воду горной речки. Слушая этот альбом, хочется, чтобы время остановилось, чтобы эта музыка была всегда и везде, потому что в ней можно услышать множество мелодий, звуков, пульсаций и дыханий. Это музыка сфер, настоящий родник вдохновения, неиссякаемо бьющий из надмирного источника. Его многослойная монолитность дышит и живет, он не давит и не напирает, но увлекает за собой, течет, словно поток света от Солнца на Землю. Ночью этот свет всегда отражает Луна или другие планеты. Когда же наступает лунное затмение, Луна может стать кроваво-красной если Земля повернута к ней своей материковой частью. Может быть это и выглядит зловеще, но уже звездочеты древности знали, что это особый знак. И пока они проводят свои исследования среди мегалитов каменных обсерваторий, простолюдины снаряжают самых смелых юношей на охоту. Они верят, что в такую ночь можно напасть на след особого зверя, который лишь раз в году выходит из чертога вечной зимы. Возможно, это легендарный белоснежный волк, клык которого принесет владельцу нечеловеческую силу. Но какая сила и отвага понадобятся, чтобы победить это существо? И пока весь мир застыл в тишине ожидания, пока кровавая тень зависла над ледниками, волчий вой разносится над обмерзлыми скалами и сосновыми лесами под гул бесконечных северных бурь. Но солнечный свет никогда не покидает мир, он может быть скрыт, может быть невидимым, но всегда присутствует в сердце человека, во взгляде зверя, в воздухе между их лицами. Думаю, этот альбом стал бы идеальным саундтреком для прогулок по снежному острову Солстхейм, если вы знаете где он находится.
Sonnenwende В день, когда первые хлопья снега начинают покрывать собой размытую осенними дождями землю, приходит особое чувство. Скорее даже предчувствие, ведь его сложно выразить словами – что-то близится, что-то меняется. Мир готовится вступить в новую стадию своего существования, и каждый раз это происходит словно в первый. День, знаменующий это событие отмечен на старинной звездной карте незамысловатым значком, но каждый раз в этот период некоторые представители этого мира погружаются в особое состояние. Переходный этап алхимическим светом пронизывает собой души и сердца, вступает в реакцию с накопившимся опытом, рождая нечто новое. Словно внезапно найденная тропа среди лесных чащ, это обновленное состояние души выводит человека на новые просторы, позволяя делать то, в чем состоит его мастерство с новой, невиданной прежде силой. Матиас Грассов прошел большой путь – от традиционного для 80-х синтезаторного нью эйджа к дрон-амбиентным сессиям в компании Клауса Визе, от исследования идей философии Вед к нордическим пейзажам и легендам. Обширная дискография Матиаса пополнилась альбомом, который безусловно когда-то станет особой вехой в его творчестве, отмечая переходные этапы словно точка равноденствия на линии эклиптики. Материал, вошедший на альбом, был записан в течение последних 20 лет, но это отнюдь не сборник раритетов, коими пестрят сейчас каталоги издателей. Это целостная, выверенная и тщательно продуманная работа, в которой гений германского композитора встает в полный рост – не для того, чтоб покрасоваться, но для того, чтобы окинуть взглядом пройденный путь. Как старец со светильником под полами истертого плаща превращается на следующей карте в Сфинкса, величественно созерцающего падение Тифона и восход Германубиса, так и музыка этого альбома разливается невиданным доселе светом по широкому простору всех когда либо созданных Матиасом миров. Все, что копилось годами не устанавливается в виде памятника, но предстает в форме живого, растущего и бесконечно изменчивого существа, чьи мифы только начинают зарождаться. Легкие переливы амбиентов сменяются океаническими дроунами, а неожиданные вкрапления средневековой фолк-музыки придают альбому дополнительное измерение. Выходя за пределы метафизического, эта музыка обнаруживает свое присутствие в земном и повседневном. Она в каждой росинке на листьях папоротника в утреннем лесу, в каждом луче восходящего над ледниками светила. Ветры этой музыки приносят ароматы заморских трав туда, где лишь недавно выпал снег, окутав каждую мельчайшую веточку нежно-белым волшебством. Сменяя полушария и долготу, композиции обеих дисков Sonnenwende облетают весь земной шар вместе с криком перелетных птиц, опускаясь к китовым фонтанам и окунаясь глубже, туда где гулкая масса океанических глубин хранит секреты исчезнувших цивилизаций. Мир совершает один цикл за другим, но человек все время ждет чего-то, глядя вдаль. Его жизнь слишком мала, чтобы увидеть как изгиб времени замыкается в спираль, уходящую в вечность. И только величественная, всеохватывающая музыкальная вселенная вроде этого альбома может помочь пройти по ее виткам от начала до конца, вновь и вновь проживая бесконечный праздник бытия.
Mathias Grassow & Closing the Eternity В одном из далеких уголков планеты находится дверь, скрытый от посторонних глаз сияющий портал, ведущий в кажущийся призрачным мир, где история шла немного иначе, чем в нашей реальности. Там фигурируют те же местности и названия, но события развиваются далеко не всегда так, как мы привыкли. Наша история полна кульминациями гениальных взлетов мысли и падениями в бездну хаоса войн и сражений, но в мире, который изображает этот альбом, временная траектория не знала резких перепадов. Это тысячелетняя история живого организма, единого существа, каждая из частей которого находится в гармонии с другими. Идеалистическая на наш взгляд картина такой реальности не раз вдохновляла наших художников, ученых и мыслителей. Идеи ноосферы, Геи и биологического баланса не раз завладевали умами, но редко реализовывались на практике. Здесь же музыка нам показывает «как могло бы быть если бы», – созданным стараниями двух талантливых музыкантов повествованием увлекая слушателя в таежные заросли. Причем, попадем мы в тайгу трансцендентную – несмотря на обилие звуков природного происхождения, сами композиции существуют в некоем абстрактном, может быть даже астральном виде. Это лишь прообразы, и стоит задать себе вопрос – появились ли они в моменты созерцания величественного храма природы, либо же были восприняты свыше – из обители муз, из страны нестареющей мудрости мира. Монолитная чернота космических горизонтов сольных альбомов проекта из Екатеринбурга здесь была растворена, переварена, абсорбирована и отфильтрована подобно тому, как клетки растений перерабатывают углекислый газ в кислород. Ультрафиолет и тепло, стихии воды и минералов сливающиеся в едином организме. Полностью зеленое оформление альбома и подчеркнутая натуралистичность звучания еще больше настраивают на подобный лад – музыка тем временем постепенно приобретает ширину и высоту, выходя из тьмы подземных рек (их пещерное, гулкое журчание открывает альбом) на поверхность, разливаясь артериями и капиллярами ручьев. Легкие амбиентные линии образуют живое существо музыки, а звонкие обертоны поющих чаш и колокольчиков пронизывают его надмирным присутствием. Лес воплощается в храм, религией которого является воспевание жизни. В этом мире эволюция идет по плавной спирали, огибая каждое существо – от моллюска в глубинах морей, до фрактальных альвеол хвойного океана. Лишь ближе к концу альбома повествование омрачается тревожными нотками – может быть, это отголосок падения Тунгусского метеорита в нашем мире, в 1908 году (чем бы этот метеорит на самом деле не являлся), но и оно быстро рассеивается. Вообще, альбом представляется замечательно сбалансированной коллаборацией – монолитная дроновость Грассова разбавлена природным звучанием и одухотворена полевыми записями российской природы, а мрачная гулкость Closing the Eternity рассеяна по широким просторам, превращаясь из самодовлеющей сущности в некое подобие всепроникающего эфира. Диск, который хочется слушать вновь и вновь – настолько легковесна и текуча его природа. Подобное звучание всегда напоминало мне холодную родниковую воду посреди жаркого лета – хочется пить ее вновь и вновь, даже когда жажда утолена. В данном случае жажда эта имеет экзистенциальную природу. Есть в ней тоска по этому идеализированному миру, что похож на пресловутый «Золотой Век», есть надежда на более гармоничное будущее, а это уже ничто иное, как вера в New Age, золотой век, спроецированный в будущее. Впрочем, все это есть и сейчас, и спиральное течение эволюции так же равномерно идет и в нашей с вами реальности, достаточно лишь посмотреть в более обширном временном масштабе, расширить горизонт самоосознания, выйти за пределы познания исторического к метаисторическому. Но тут уже начинается философия, посему на этом я заканчиваю писать и в который раз поставлю диск на повтор, чтобы засыпая под его дыхание увидеть сны о чем-то большем, чем наше мимолетное пребывание в этом величественном организме по имени Вселенная.
Opus Posthumum Где-то в глубинах галактики, на границе светлых и темных туманностей, в мягких волнах света тысяч звезд, плывут древнейшие планеты, жизнь на которых давным-давно превзошла все наши представления о цивилизации. В то время как человечество все еще пытается выяснить свое место и функцию в организме Земли, становясь то лекарством, то опухолью, в этих мирах давно царит спокойствие. Возможно, именно их обитателей древние провидцы запечатлели в качестве богов и духов, сходивших некогда на Землю. Фантастические истории Рамаяны и Бхагавадгиты – хорошее тому подтверждение. Неизвестно, чем заняты жители древних миров центральной части Млечного пути в наши дни, но, слушая этот диск, легко представить, как отголоски земных событий доносятся в их залитые мягким светом обители. Классическая индийская рага, взятая за основу первых четырех треков на альбоме, звучит так, словно ей пришлось преодолеть миллиарды миль разреженного космоса, где редкие водородные облака и реки солнечных ветров вносили свои модуляции в ее звучание. Звенящие обертоны тампуры, на которой играет здесь Клаус Визе – чуть ли не единственное, что связывает эту музыку с Землей. Но основная роль отведена медленно перетекающим волнам Дроновых потоков. Из этих плотно окутывающих оболочек синтезаторного мира, сотворенного Матиасом, то и дело выныривает протяжное горловое пение Джима Коула, известного по проекту Spectral Voices. Его звуки очаровывают, без единого слова рассказывая истории нашего мира всем тем, кто встречается на пути этой музыки. Дополнительные измерения звуковое полотно приобретает также за счет звучания вины, на которой играет близкий друг музыкантов – Кай Шредер. Внеземная красота и мощь этого альбома впечатляют и возвышают над суетой повседневности. Так легко становится забыть о насущных делах, событиях в мире и в личной жизни, так легко окунуться в безбрежный океан резонансов. Стремление к чему-то возвышенному заложено в каждой душе, но не каждому дано услышать его зов, найти путь, на котором не будет ловушек разума и тела. Наш мир далек от спокойствия: ежесекундно проносятся по всей планете рейсы поездов и самолетов, земной шар погружен в кокон из радиоволн и других излучений. Скоростные каналы данных и потоки информации, текущие по ним – это та среда, в которой вы находитесь сейчас, читая эти строки. Но музыка, звучащая с этого диска, все равно стремится вытянуть сознание куда-то, где нет необходимости мыслить, анализировать, интерпретировать. Туда, где есть только созерцание, безвременность вечного становления вселенского огня, который никогда никогда не был зажжен и никогда не погаснет. Его мерцание можно уловить лишь тогда, когда все движение замирает, где-то за вибрацией самого тихого звука, в тени самых тихих уголков пространства. Ведь это пламя – и есть источник всякого движения, всегда за ним скрытый. К какой бы культуре или традиции ни принадлежала музыка, в своем максимальном развитии она всегда приходит к трансценденции любых различий, к чему-то базовому для все культур. Само название альбома – Opus Posthumum (Посмертный Опус) отсылает нас к работе Иммануила Канта, посвященной философии и метафизике трансцендетного, да и само по себе очевидно намекает на то, что миру живых музыка эта уже давно не принадлежит. Являясь мультикультурной по форме, в своем содержании данная работа Матиаса Грассова достигает фундаментальных основ, на которых строится любая музыка. Этот альбом – вибрации вечности, запечатленные на отрезках времени.
Harmonia Mundi Планета медленно поворачивалась в сторону солнца своей материковой частью. Там, где была темнота космоса, развеянная лишь мерцанием звезд, жизнь шла одним путем, а там где солнце все еще светило – совершенно по-другому. Казалось бы, как может такое быть, чтобы в одно и то же время происходили настолько разные события, как могла целая планета разделиться на два лагеря – тех кто живет во тьме, и тех, кто просыпается с первыми солнечными лучами. Но это было, и это было нормально. Вместо линейно-беспрерывного бега по тонкой нити, называемой «время», жизнь сворачивалась в клубок. И все жило периодами, циклами, сезонами, эпохами, постепенно уходя и оставляя ишь наслоения останков, руин, мусора, корней, нефти, скал, мхов, лишайников, гумуса, звездной пыли, радиоактивных осадков, метеоритных дождей. Все плотно утрамбовывалось, окаменевало, кристаллизовалось, архивировалось для будущих исследователей. Ничего не подозревая о том, что ей суждено стать лишь капелькой нефти, молодая сосна расправляла иголки навстречу утреннему свету. Ее движение было настолько малозаметным в круговороте галактик, пренебрежительно малым – но все же что-то продолжало это движение ощущать. Любое малейшее колебание, пусть даже лишь атомарного масштаба, отражалось на всеобщей ряби, пробегало волной от одного края вселенной до другого, чтобы обнаружить, что края никакого нет – лишь пульсирующая рябь на поверхности раздувающейся пустоты. Не было ничего, что бы нарушало эту гармонию. Все малейшие волны и все сильнейшие катаклизмы пробегали кругами на поверхности Реальности лишь для одного – чтобы исчезнуть под напором уже новых волн. Была в этом такая гармония, которая в итоге приводила все противоречия к общему знаменателю и им оказывался ноль. Кто вам сказал, что на ноль делить нельзя? Еще как можно, даже нужно. Только последствия это дает самые невероятные. Как только мы это делаем, как тут же успеваем пробежать всю поверхность пузыря-вселенной и оказаться в исходной точке. Но уже совершенно другими - не собой, не человеком или пчелой, закружившейся над утренним цветком, не радугой над водопадом, а всего лишь зеркальной гладью, вообразившей, что перед ней другая гладь, чем-то отличающаяся. Но отличий нет. Есть лишь зеркало напротив зеркала, и то, что образовалось между ними. Впрочем, и это тоже – всего лишь сон.
Интервью
Беседа с Матиасом в июне-июле 2005 года.
Как ты вообще пришел к решению сочинять и записывать музыку? Было ли это обусловлено естественным течением дел и событий, или же в твоей жизни произошло нечто, что повернуло ее на 180 градусов (ну, например, как в случае с Бруно Ройтером aka Karunesh)?
Нет, это следствие естественного хода дел, вещей и событий, и совсем не следствие какого-нибудь несчастного случая, либо какой другой радикальной перемены в моей жизни. Это было даже, скорее, не решение, а ощущение, потребность в этом.
Почему музыка? Ты пробовал себя в живописи или в танцах?
Почему именно музыка? Хм, не знаю. Помимо нее я люблю писать стихи и поэмы, но и только.
Ух, а где бы их почитать? Интересно.
На моем сайте, но – все на немецком: http://www.mathias-grassow.de/manifest.pdf
Твоя настоящая фамилия – Грассов-Соколл (Grassow-Sokoll). Откуда в ней взялась вторая часть, и почему ты не упоминаешь ее на своих изданиях?
Это фамилия моей жены, а моя фамилия: Грассов – имеет восточно-европейские корни. Так что я в чем-то даже не очень далек от тебя, дружище!
Хотелось бы понять, что вдохновило тебя на написание твоего первого альбома At the Gates of Dawn? Это был 1985 год, расцвет евро-попа и new wave-музыки, да и хэви-метал был тогда в чести. Кстати – это был твой первый альбом, или ты издавал что-нибудь еще раньше? Сколько лет было тебе на тот момент?
Я родился в 1963 году, и At the Gates of Dawn был записан в период расцвета new age-музыки, по стилю схожей с моими кассетными альбомами того времени. Тогда же я написал свои первые пьесы в drone-стилистике, но такой тип dark-ambient в то время был никому не интересен для издания. Вообще, мои первые кассетные записи датированы началом 1980-х гг., когда мне еще не было 20 лет. At the Gates of Dawn – мой первый официальный альбом.
Ты все еще помнишь знакомое нам обоим чувство «выпуска первого альбома»? Кто поддержал тебя в тот момент, будь то музыканты или кто-то еще? Если обернуться и посмотреть на 20 лет назад, то что скажешь – этот альбом стал для тебя лишь «отправной точкой», или же все-таки достаточно успешным альбомом? Хорошо ли он продавался в то время?
Конечно, помню. Я прекрасно помню те чувства и ощущения, которые питали меня во время записи At the Gates of Dawn. Сейчас я уже не в восторге от этих треков, за исключением, может быть, Sun Meditation. Эта кассета подарила мне связь с Клаусом Визе (Klaus Wiese). Насколько я помню, он послушал эту кассету, и позвонил мне – так началась наша тесная и долгая дружба. Альбом «У Врат Зари» стал отправной точкой в смысле профессионального распространения музыки и моего вхождения в эту сцену. Музыкально же он ничем не выделяется среди других записей того периода. Учитывая то, что в середине 1980-х гг. у нас не было Интернета, промоушен был, вряд ли более успешным, чем сейчас, однако я продавал больше кассет – в основном потому, что такая музыка была в новинку, а слушатели еще не пресытились ей.
Твои ранние альбом были изданы через Aquamarin Verlag. Что это за издатель?
Ничего интересного о нем сказать не могу. Это мелкая книжная конторка близ Мюнхена, и они уже давно перестали заниматься музыкой. Но они стали издавать New Age одними из первых во всей Германии.
А как ты строишь взаимоотношения с издателями сегодня? Ты им посылаешь свои промо-записи, или же они обращаются к тебе с просьбой предоставить музыку для издания?
Обычно я им отправляю свой материал для издания. В принципе, ничего не поменялось с тех давних пор – известность издателя соответствует моей известности. Есть несколько человек, которым я отдаю материал, а они потихонечку публикуют его.
Ты записываешь намного больше материала, чем издаешь на лейблах. Как ты отбираешь альбом для них? Полагаю, что вряд ли кто-то возьмется за тиражирование 5-дискового Morpheus или хотя бы 3-дискового Thodol на штампованных CD?
У меня нет цели официально издать все свое творчество. Мой архив открыт для тех, кто действительно ценит мою музыку, для тех, кому может не хватать официальных релизов, для тех, кто не зацикливается на ограниченных тиражах. И, конечно же, я прекрасно понимаю, что никто не возьмется вкладывать деньги в 5-дисковый бокс с drone-музыкой.
Почему ты прекратил издавать кассеты, и перешел на CD-R’ы?
Вообще-то я поклонник кассет. Это своя особая культура, но нынче никто не покупает кассеты. И это печально. Сперва, кстати, я перешел на DAT-формат (это было в начале 1990-х гг.), а затем – на «прямую» запись (direct recording) CD-R’ов.
Я тоже обожаю кассеты…
Хе-хе… мой домашний кассетный архив – это больше 100 лент, на которых зафиксировано мое музыкальное развитие за последние 20 лет. Их никто не слышал, разве что я опубликовал несколько выдержек из него в сборниках Forgotten Memories и Spiritual Archieves, а ранние кассеты начала 1980-х гг. нынче звучат даже жутковато – дикие и странные эксперименты.
Что-то типа экспериментальной электроники?
Да, очень необычно.
Ты когда-нибудь соберешься опубликовать их? По частям, или, может быть, в виде уникального 100-кассетного релиза?
Нет, это только для «своих», я не продаю их через Интернет – это было бы слишком много для моих фэнов. Однако ко всем кассетам есть вкладки с приятным глазу оформлением, и это – моя настоящая музыкальная биография.
Все твои первые альбомы длятся около 60 минут, затем ты стал продлевать звучание до 74 и даже 80 минут посредством CD-R’ов. Ты пишешь треки, сообразуясь с емкостью носителя? Или же вдохновение позволяет тебе играть столько, сколько позволяет кассета или диск?
И то, и другое верно. Иногда я записываю музыку, не смотря на часы, иногда – наоборот, я ставлю себя во временные рамки. Одним пьесам требуется какая-то особая длина, другим – нет. Это зависит от множества самых разных моих чувств и ощущений.
У тебя есть релизы объемом от 3 до 10 дисков. Ты можешь дать какие-то советы по их прослушиванию? Или же ты просто распределяешь готовый материал по дискам, а слушатель пусть сам решает, что слушать? Может, было бы проще издать 10 отдельных альбомов по 1 диску вместо 10-дискового бокса Insights?
Такие релизы имеют свою причину. Forgotten Memories и Spiritual Archieves – это сборники музыки какого-то определенного периода. Insights – сборник исходников. В них нет никакого особого замысла – это просто сборники. Если слушателю нужны не все диски из релиза, я готов продать только те, что нужны ему.
А ты никогда не думал о том, чтобы издаться в формате DVD-A? Семь часов non-stop-саунда в качестве 16/44.1 очень кстати для твоего творчества. В этом можно убедиться на примере Somnium от Роберта Рича. К тому же DVD позволяет попробовать свои силы в hi-end-звуке формата 24/96. Были у тебя такие мысли?
Пока нет. Спрос слишком невелик, да и я не знаю, как записать сразу так много музыки на один диск. Скорее всего, для этого нужны какие-нибудь дорогостоящие устройства. Я полагаю, что гораздо перспективнее продавать музыку для скачивания из Интернета – будущее за этим! И сейчас я работаю в этом направлении.
Есть сравнительно дешевый софт для создания DVD. А в России вопрос о цене вообще не стоит, ибо все взламывается. Однако аппаратный DVD-мастеринг, безусловно, потребует значительных финансовых вложений.
Вот и я говорю: будущее покажет.
Я рассчитываю, что в любом случае, ты не перейдешь на mp3-релизы? Так?
Организацией всего этого мероприятия занимается голландский лейбл Databloem. Пока я не совсем в курсе этих дел.
А вот, кстати, вопрос о твоей интернет-активности – ты посещаешь какие-нибудь форумы? Можешь ли порекомендовать какие-нибудь ресурсы?
Время от времени я появляюсь на некоторых форумах, но сугубо в промо-целях – ни в каких обсуждениях я не участвую. Слишком муторно все это.
Много ли слушателей пишут тебе письма?
Нет. Я поддерживаю контакт с некоторыми покупателями и ценителями моей музыки, но их не так много. Да и вообще такое общение не отличается постоянством. Можно сказать, что количество таких писем не вызывает у меня стресс.
А кто-нибудь в Висбадене (Wiesbaden – город, где обитает Матиас) знает тебя как талантливого и плодовитого музыканта?
В Висбадене? Даже и не знаю. Да, несколько таких человек есть, но это даже не фэн-клуб.
Сколько времени ты посвящаешь занятиям музыкой? Ты предпочитаешь играть днем или вечерами?
Очень по-разному: осенью и зимой я занимаюсь музыкой гораздо больше, чем летом, особенно жарким. Случается, что я играю много часов подряд, но иногда мне по нескольку дней или даже недель неохота ничего делать – и я ничего не делаю.
Вот, кстати, интересно: ты сам открыл drone-музыку для себя, или же слышал ее раньше? Спрашиваю потому, что не припоминаю drone-релизов первой половины 1980-х гг. На какой музыке ты вырос?
Вся моя музыка – это результат моих собственных исканий. Влияния пришли позже – когда я познакомился с творчеством Роберта Рича, Стива Роуча и других американских электронщиков. А изначальные искания пошли из индийских раг, «духовной» музыки американских минималистов (например, Steve Reich) и германских краутеров, среди которых моим фаворитом до сих пор является Петер-Михаэль Хамель (Peter-Michael Hamel). С 1987 года моим духовным и творческим наставником является Клаус Визе. Действительно, я один из тех первых, которые стояли у истоков drone-музыки. До меня был, пожалуй, только Роберт Рич и его великолепные Trances/Drones, записанные аж в 1982 году. Впрочем, в то время ничего не знал о нем. «Американский прорыв» случился в конце 1980-х – начале 1990-х гг. Так что, в целом, мои влияния находятся скорее за рамками электронной сцены, нежели почерпнуты от Tangerine Dream или Клауса Шульце (хотя я очень люблю их альбомы 1970-х гг.).
Как ты предпочитаешь отдыхать? Смотришь телевизор, слушаешь музыку или устраиваешь прогулки?
Всякое бывает: и по лесу гуляю, и путешествую по замкам вдоль прекрасной реки Рейн, могу посмотреть DVD и, безусловно, послушать музыку.
В начале 1990-х гг. у тебя был проект Sarina, в рамках которого вышло всего 2 альбома. Там фигурировала некая Клаудиа Барт (Claudia Barth). Будет ли этот проект продолжен, и почему он был приостановлен?
О, это было очень давно. Это полностью моя музыка. Клаудиа – тогдашняя моя подруга, я использовал ее имя, чтобы провести границу между мной и музыкой Sarina. Идея этого проекта – космическая музыка в духе ранних альбомов Майкла Стернса (Michael Stearns) вроде Planetary Unfolding. Новых альбомов я не замышлял. Название проекта – имя ангела-защитника в new age-философии.
Как часто ты слушаешь droning ambient, каких композиторов? Ты отслеживал развитие стиля за последние 20 лет? Если нет, то почему? Если да, то какой ты видишь нынешнюю сцену?
Снова и снова я слушаю лишь несколько композиций, и, как правило, я не слушаю ту музыку, которую я пишу. Среди любимых альбомов – шедевр Стива Роуча Dreamtime Return. Последние годы развитие ambient-музыки, на мой взгляд, прекратилось. Слишком много релизов, все одинаковые и скучные. Много музыкописателей с хилыми замыслами, и очень много бессмысленных релизов.
В Бремене обитает дуэт Troum, апологеты drone-музыки. Они появились на постиндустриальной сцене в конце 1990-х гг. Слышал ли ты их записи, общался ли с ними?
Конечно, я знаю их. Их звучание, безусловно, интересно, мне нравится их альбом Myein (этот диск вышел еще в период существования Maeror Tri, до появления Troum). Это что-то вроде культа в андеграунде.
Кстати, о Troum. Ты никогда не помышлял издать виниловую «семерку» на их лейбле Drone Records? Думаю, что он весьма уместен для твоего творчества.
Так-то да, интересно, но у меня есть 2 виниловых релиза, и мне пока больше не нужно (хотя если они мне предложат, я безусловно не откажусь!). А так, винил продается очень хреново.
Ну, «дроновские» «семерки» не залеживаются в стоке. Парни знают дело, и эти релизы высоко ценятся внутри сцены.
Возможно, но мои нынешние винилы пока не проданы даже по сотне каждый.
В ambient’е есть два принципиально разных подхода с точки зрения создания музыки: написание его на синтезаторах, либо использование различных акустических инструментов и разнообразных источников звука. Ну и, плюс, совмещение двух этих подходов. Ты начинал как синтезаторщик, однако затем начал записывать и другие инструменты. На чем ты предпочитаешь играть, и как ты познакомился с, например, поющими чашами? Думаю, без Клауса Визе тут не обошлось.
Как я говорил выше, Клаус Визе – мой наставник, и не только в музыке. Я научился играть на нескольких инструментах – на тамбуре, цитре, чашах и флейтах. Их сочетание – наиболее приятный способ написание музыки. Также я все чаще работаю с другими музыкантами и друзьями.
Расскажи немного о Клаусе? Я знаю, что он старше тебя, и знаю, что он уникальная творческая личность. Как он повлиял на твое развитие? Как ты сочетаешь в себе суфизм, мистическое христианство и европейские языческие культы?
О, это слишком обширная тема для интервью. Клаус – наставник, его музыка – отражение его глубочайшей духовности. Он посвящен во многие тайны Нада-йоги и других Знаний. Из всех моих знакомых он наиболее проницателен во взглядах на музыку и человечество, этот вывод основан на 18-ти годах общения с ним. Совмещение различных идей внутри себя вкратце описано в моей биографии на сайте, а более глубокое обсуждение – это тема для интервью в каком-нибудь религиозном журнале. У меня не так много времени, и тем паче я не хочу говорить от имени Клауса. Лучше будет задать этот вопрос напрямую ему. Вся проблема – в описании чувств, настроений, состояний и опыта. Я пребываю в определенном состоянии духа, которое очень сложно объяснить, да и незачем оказывать влияние на других. У всех своя жизнь, и кому-то совсем не по душе музыка и биография Визе. Однако он для меня – не гуру и не духовник на вроде какого-нибудь Саи Бабы (Sai Baba), и ни в коем случае не объект поклонения! Я не понимаю всех этих туристов до Индии, ищущих духовной пищи. Твой наставник ждет тебя – откройся, и ты найдешь его.
Я ведь вот еще почему спросил тебя о философиях. Добуддистская традиция Бон фундаментально отличается от остальных известных мне. Какие традиции укоренились внутри тебя? К пониманию каких ты стремишься?
Буддизм очень важен для осознания человеческой души, и это, по существу, вовсе не религия. Это возможный путь осмыслить свои цели в жизни и ее смысл. Однако сейчас я больше погружен в мистическое христианство. Бон необычен, он связан с демонами и темными богами, а это уже не шутка. Я крайне осторожен в ритуалах и молитвах джиннам и богам древних культов, ибо это может уничтожить меня. И – ни в коем случае не занимайтесь магией Вуду!
У тебя есть негативный опыт?
Нет, но я бывал в иных мирах. Это не игрушка, и должно защищать себя от них – например, с помощью молитв.
Да, буддизм действительно уже не религия. Музыка Бон очень непривычна для европейского уха, нет чистых тонов, нет постоянства. Ты любишь тибетскую церемониальную музыку?
Нет, не особо, разве что потрясающее горловое пение монахов.
А этнику и фолк ты вообще слушаешь?
Конечно! Я люблю этнику, однако ее аутентичные записи слушать дома мне не очень нравится – я не ощущаю ее духа. Например, африканскую барабанную музыку нужно слушать только вживую.
Расскажи о своей технике игры на поющих чашах и о том, как ты их записываешь для альбомов. Или об этом лучше спросить Клауса Визе?
Основная проблема в записи – звук трения стика о стенку чаши. Клаус знает эту тему гораздо лучше меня. В альбомах я использовал и свои записи, однако в основном я работал с исходниками, которые получал от Клауса. Большинство поющих чаш в моих альбомах – это его рука. И только лишь в альбоме The Clear Light of Death я играл на поющих чашах полностью сам.
А когда ты впервые решил использовать чаши в своей музыке? На каком альбоме?
Точно уж и вспомнить, думаю, стоит говорить о неопубликованных записях конца 1980-х гг. И одной из первых моих пьес с поющими чашами является Reflecting Watermirrors с альбома 1988 года Behind the Evident Void.
А флейты? В мире существует очень много различных флейт. На каких ты играешь?
Обычные – это бас- и тенор-блокфлейты, а также несколько обертоновых флейт. Записываю их с использованием питч-шифтера и обильного ревера.
Некоторые авторы полагают, что они сами пишут музыку, в то время как другие утверждают, что они являются «проводниками» вдохновения извне. Кем из них себя считаешь ты?
Обоими. Я совершенно уверен в том, что альбом Fountain of Remembrance – это музыка извне. Есть и другие подобные пьесы на разных альбомах. А в целом – я все-таки реальный автор. Вдохновение приходит и уходит не по моей воле.
А вдохновение извне отличается от авторского вдохновения?
Да, я ощущаю их по-разному, но описать не возьмусь – очень сложно. Важно то, что озарение наступает само по себе – иногда в совсем неподходящие моменты, когда ты занят другими делами. И его невозможно вызвать наркотиками или как-нибудь иначе.
Обратимся к твоим совместным проектам: что ты находишь в них? Ты пытаешься приобрести какие-то новые умения и опыт, или же просто совершенствуешь свои традиционные умения? Расскажи о своих коллегах – Кае Шредере (Kai Schroeder) и Карстене Агхте (Carsten Aghte)?
Чем больше людей работают над альбомом, тем больше идей соприкасаются между собой, и результат отражает множество новых и ценных замыслов. А я всегда ищу таковые. Кай и Карстен – мои друзья, не ищущие себя в музыке, но мне нравится, как они ее играют. Зачастую записи происходят «случайно», и нет никакого отбора музыкантов для того или иного проекта. Бывает, я просто собираю разные записи, и делаю из них микс.
Я спросил о твоих коллегах, чтобы узнать о взаимных творческих влияниях в процессе создания того или иного альбома, ведь у всех свой собственный подход к творчеству. Расскажи о своих работах с Alio Die и Джимом Коулом (Jim Cole)?
Должно заметить, что часто люди видят идею там, где ее вовсе нет. Эти коллаборации случились безо всякого глубокого смысла. Идеи, друзья и издатели появляются и исчезают почти что случайно. Я долгое время слушал альбома Джима, а затем предложил ему сотрудничество. Вот, собственно, и все. Первый контакт с Alio Die состоялся на моих концертах в Италии. Мы побеседовали, и решили записать что-нибудь совместное – вот так все и случилось. Кое-что получалось само собой, что-то, наоборот, вызывало трудности. Сложно говорить о том, в чем нет ничего особенного. Да и, кстати сказать, большинство «record-сессий» – вовсе даже и не сессии. Например, Алио прислал мне исходники, я добавил к ним свои звуки и отправил ему, он к ним – свои, вот так.
Ты пишешь все свои альбомы в домашней студии Akroasis. А ты когда-нибудь работал в профессиональных условиях? Ты сам готовишь мастер-диски для штамповок, или этим занимаются инженеры по мастерингу?
Мои записи полупрофессиональны, и я никогда не был в профессиональных студиях. Некоторые лейблы делают цифровой мастеринг, но я делаю все дома.
А хотелось бы поработать в профессиональной студии? Или Akroasis отвечает всем твоим потребностям?
О, если будут реальные предложения поработать в профессиональной студии, я точно не откажусь от этого.
Расскажи о своих концертах? Впечатления? Оборудование?
Оборудование бывает разное, и, в общем, описать его непросто. Последнее время я играю на Роландах – JD800, SH32 и SP808, а также использую грув-боксы (в частности, Корговские). Обработка и микшер – от Behringer, кроме него – два EMU Proteus’а и vintage-синтезаторы. Что интересно, я совсем не работаю с компьютерами и софтом, пока не работаю. В будущем, возможно, начну работать и с ними.
Компьютер удобен для многоканальной записи. Что ты используешь для нее – CD-R’ы, DAT-ленты или встроенные секвенсоры? Микширование происходит в реальном времени, без автоматизации?
Я использую все. Прежде всего – прямую запись на диск и на DAT-кассеты. Большинство альбомов я свожу только в реальном времени, фактически – спонтанно. Собственно, здесь кроется один из секретов моей музыки: истинный ее Дух безо всякого мульти-трекинга и бесконечных переработок и доделок.
Сколько времени занимает подготовка к концерту? Не хочешь ли ты выступать чаще? И можешь ли набросать «портрет» своего слушателя?
Больше концертов? Безусловно, были бы нормальные предложения. Сейчас никто не хочет платить, в то время как все отдается на откуп мне. Это несерьезно. В начале 1990-х гг. были реальные предложения, за которые платили достаточно хорошо. Тогда был расцвет эмбиента, и организация выступлений была идеальной. Портрет слушателя? Спроси у них самих.
Кто отвечает за видео-инсталляции на концертах, и как вообще выглядит твой концерт? Ты играешь погруженным в себя, или все-таки время от времени общаешься со слушателями?
По-разному. В любом случае, мне необходима особая обстановка, а настроение зависит от места выступления и слушателей. Я люблю работать с визуальными эффектами, но это слишком дорогое удовольствие, если работать с ними профессионально.
Какие выступления в своей карьере ты считаешь наиболее значимыми? Я слушал концертник Upuaut, и счел его превосходным, в концерте принимали участие Amir Baghiri и Oophoi. Поведай, как все это происходило, и что значит слово «upuaut»?
Это был частный концерт дома у Джанлуиджи Гаспаретти (Oophoi). Мы играли в Киве (Kiva) – особом помещении для маленьких концертов. Слушателей было не более 30-ти, но атмосфера была восхитительная. Практически весь альбом – это импровизация в особом настроении духа при свечах. Upuaut – название маленького робота для исследования секретных галерей пирамиды Хеопса. Подробнее смотри на http://www.cheops.org/.
И все же ты не сказал ни слова о наиболее важных выступлениях в твоей карьере.
Ну, действительно удачными я могу считать всего три концерта: два – в Испании, и концерт в Киве. Там была великолепная атмосфера, интересные люди, хотя я и не сторонник выступления в обычных концертных залах. Впрочем, после концерта я, как правило, всегда доволен.
Каковы твои требования к «живому» выступлению?
В начале 1990-х гг. испанские промоутеры платили мне не одну тысячу долларов за концерт – согласись, здорово? Однако те времена канули в Лету, и нынче я рассчитываю лишь за скромную сумму, дабы заплатить за питание и бензин для машины. Предложения о концертах поступают, однако за все предлагают платить мне самому – отсюда пропадает желание выступать. Оборудование – стандартное, типа как у меня дома.
Все современные рабочие станции «заточены» под написание транса и техно – музыки прямых ритмов и петель. Тебе известно о каких-либо разработках для тех, кому биты и петли без надобности?
Суть проблемы – это звучание барабанов. Все подогнано под стандарты TB303 (классический грув-бокс фирмы Roland) и т.п., хотя сами по себе возможности у грув-боксов весьма впечатляющи. Посему создание собственных звуков с использованием неограниченных технических возможностей зависит, собственно, лишь от таланта композитора. Эксперименты с диджейским «железом» иногда дают интересные результаты. Лично я не люблю цифровые синтезаторы с их параметрическо-математической идеологией. Мне нужны кнопочки, возможность покрутить ручку и тут же услышать результат, фейдеры под пальцами. При наличии денег я бы остановил свой выбор на Alesis Andromeda.
Сколько синтезаторов прошло через твои руки за последние 20 лет? Какие из них запомнились?
Много, у меня было все от Коргов серии MS до секвенсорных Prophet’ов, от Matrix до Oberheim Xpander и Rhodes Chroma. Они интересны, но – тяжелы, сложны в ремонте и зачастую малопонятны. Однако мне нравятся именно старые синты – в них есть неповторимое очарование 70-х!
А какой синтезатор был первым в твоей карьере? Сколько альбомов ты записал на нем? Какие инструменты планируешь на будущее?
Самым первым у меня был Roland SH-2000 – это был 1980 год. Его можно услышать на самых-самых первых кассетах (нездоровая музыка, хе-хе). В будущем, полагаю, я остановлюсь на рабочей станции Korg или Roland, а в перспективе буду иметь все ту же Андромеду.
Какова судьба твоего первого Роланда? Ты его продал или оставил себе?
Давно продал.
Ты играешь музыку исключительно «вживую», или MIDI-технологии тебе не чужды?
MIDI необходим для качественной работы, и стал в свое время настоящим прорывом – тут даже и спорить нечего! Современные технологии без MIDI – это как мир без автомобилей.
Последнее время стало много обсуждений о преимуществах программных эмуляторов винтажа, на мой взгляд, винтаж доселе остается недосягаемым по части гибкости в конструировании звуков. Ты согласен со мной?
Да, безусловно.
А какой аспект в синтезаторах тебе более важен: расширенные полифонические возможности или развернутые возможности конструирования звуков? Ты пользуешь встроенные тембры, или предпочитаешь создавать свои собственные?
В общем случае это зависит от моих намерений и желания экспериментировать. Я много работаю с сэмплами и встроенными пресетами. Создание своих звуков, как правило, отнимает слишком много времени.
Я работал с корговским KaossPad’ом II – довольно удобная вещь. Touch-pad позволяет контролировать несколько эффектов одновременно, да и его возможности по сэмплированию очень уместны на концертах. Ты пользовался им?
Пользовался, но только в студии. Как правило – для записи вокала на моих death-металлических записях. Мне не нравятся щелчки и перегрузы, возникающие при использовании touch-pad'а (странно, у меня они не возникали…), но сама идея поистине чудесная! Впрочем, еще больше мне нравится роландовский контроллер D-Beam, который позволяет управлять звуком движением рук в воздухе. Это очень здорово смотрится на сцене.
Принцип «руки-в-воздухе» был реализован в начале XX века в терменвоксе. Я играл на нем и мне очень понравилось, хотя его исполнительская техника достаточно сложна.
Ты пробовал терменвокс?
Нет, не пробовал, но видел, как на нем играют музыканты на сцене. D-Beam похож на него, но более гибок – в него можно загнать любой параметр звука вообще. Короче, это восхитительно!
Какой микшер и акустику ты используешь в домашней студии? Много ли у тебя акустических инструментов?
Микшер Behringer. Мониторов пока нет вообще, я используюсь отличные наушники от AKG. Из акустических инструментов есть 2 цитры, несколько поющих чаш, много флейт и кое-что из перкуссии.
Большинство современных независимых музыкантов предпочитают не распространять свои ранние работы по мере выхода более поздних. Несмотря на то, что ты меняешься как композитор и как музыкант, ты по-прежнему распространяешь свои первые альбомы. Ты считаешь их по-прежнему актуальными, или на это есть какие-то иные причины?
Актуальными – нет, вряд ли, но пусть слушатели имеют доступ ко всем моим альбомам, чтобы могли проследить мое музыкальное развитие за весь период. Продаются эти релизы совсем понемножку, хотя среди них есть вполне удачные работы.
Будучи неплохо знакомым с твоим творчеством, я отметил, что некоторые альбомы совсем далеки от drone- и ambient-стилистики. Что вдохновляет тебя на создание ритмических структур? Это посвящение классикам вроде Tangerine Dream или же воплощение какой-то философской идеи?
Я разноплановый музыкант, и вырос на психоделике и роке 1970-х гг. Мне нравятся такие группы, как Neurosis, Isis, Cult of Luna, Red Sparrowes, Porcupine Tree и еще кое-что из им подобных. Помимо них я люблю Black/death metal в лице Enslaved, Opeth, My Dying Bride, и кое-какой рок. Это отражается и в моих проектах: Anam Cara – это меланхоличный рок, Nord – ритуальный Black Ambient, Apocalyptic Faces – «кривая» поп-музыка, короче, мне есть что предложить open-minded-персонам.
Как ты пришел к тяжелым гитарам в музыке? У тебя есть какие-нибудь критерии качества для металла?
Сложный вопрос, мне вообще нравятся тяжелые гитары, их звучание, их тембр. Я даже сотрудничал с германской Black Metal-группой Secrets of the Moon – мы сделали обработку песни Dead Can Dance «The Protagonist». В дальнейшем я твердо намерен развить это направление в своем творчестве. Мне не нравится сатанинский имидж некоторых групп (это ребячество), но мне по душе мистические темы, вроде тех, которые присутствуют в творчестве Bathory и Enslaved. В такой музыке есть некое особенное ощущение, может северных просторов, которые очаровывают меня.
А вот есть такой германский проект – Vinterriket, который как раз посвящен дикой северной Природе. Протяжный спокойный synth-ambient без особой идейной «подложки» внутри. Ты знаешь его?
Ну, имя такое слышал, музыку – к сожалению, нет. Полагаю, это что-то в духе моего проекта Nord.
Кто помогает тебе писать и записывать рок и металл? Ты будешь серьезно развивать свои сайд-проекты, или же оставишь их в тени своей соло-активности?
А по-разному. Эти записи можно достать через мой веб-сайт, а создавать отдельные странички для них пока нет необходимости. К тому же они не настолько профессиональны, чтобы издавать их большими тиражами.
Как часто ты ходишь на чужие концерты? И какую музыку предпочитаешь слушать на концертах?
Рок, металл, иногда – классическую электронику типа Tangerine Dream (хотя сейчас она звучит уже не так, дух в ней не тот). В год я посещаю не более пяти концертов.
Твой подход к нью эйджу отличается от общепринятого, твои первые альбомы не столь жизнерадостны и светлы, в отличие от большинства «музыки для спокойствия и расслабления» – они уводят слушателя в глубины души, которые могут оказаться вовсе не столь светлыми, сколь ему представляется. Твое мировоззрение лучше всего отражается именно в эмбиенте и dron’ах?
Безусловно, да. Такая музыка отражает мое внутреннее состояние – это музыкальная философия и личное переживание. Эмбиент мертв без философского либо религиозного послания, и это мое твердое убеждение. Я говорю не о всяких там wellness- и new age-течениях (которые присутствуют моих первых альбомах), а способности композитора смотреть на этот мир собственным, «острым», взглядом. Жизнь – это далеко не счастье, духовное развитие – это зачастую тяжелый труд, причем на протяжении всей жизни. Мне будет приятно, если я помогу человечеству своим творчеством.
Ты считаешь, что эмбиент немыслим без идеологии. Но вообще-то он появился как экспериментальный стиль (вспомни первые опыты Брайана Иноу) без глубоко философского осмысления. К тому же, как правило, в эмбиенте всегда есть хотя бы какая-та идейка. Существует же, например, много «описательного» эмбиента про природу и прочее. Ты не согласен с его авторами?
В целом ты, конечно, прав – я высказал лишь собственное суждение. В любой музыке можно обнаружить смысл, но я не ценю любую музыку. В том числе я не любитель творчества Иноу, хотя это вопрос личных предпочтений. Идеи и образы приходят и уходят, и далеко не во всех альбомах они воплощены должным образом. А воплощенной образностью я считаю, например, Dreamtime Return Стива Роуча, он намного содержательнее, чем, к примеру, мрачные шумовые этюды Ластморда и его последователей. Кстати, я так же не понимаю музыкантов, издающихся на артемьевском Электрошоке.
А ты когда-нибудь общался с Роучем, Ричем или Хорхе Рэйесом? Можно ли ожидать ваших совместных альбомов?
Да, я знаком со всеми троими, и это были приятные знакомства. Совместные проекты, как ты знаешь, спонтанны, и, как правило, не зависят только от меня. Я с удовольствием поработал бы со Стивом, но у него хватает работы с сольными альбомами. Он тоже знает о моем существовании, и если от него поступит предложение, я его не отклоню. Посмотрим, будущее покажет.
Кстати, «Бардо» от Oophoi, который был издан на Электрошоке, звучит весьма притягательно.
Да, «Бардо» превосходен, знаешь, исходниками для этого альбома послужили записи поющих чаш Клауса Визе. Мне не очень понравилось то, что Джиджи (Гаспаретти) использовал эти записи без ведома Клауса, но, в конце концов, это не мое дело. В начале 1990-х гг. я тоже сэмплировал кое-что с альбомов Стива Роуча и еще кое-кого.
Расскажи о специфике записи синтезаторов для своих альбомов? Некоторые пьесы звучат очень глубоко и гармонично.
Проблем нет, но задай более конкретные и предметные вопросы.
Ну, можно начать с наиболее потрясшего меня альбома – Morpheus. Его звучание просто гипнотизирует. Как ты писал его?
Уупсс, запамятовал! Виноват, у меня не два Протеуса, а один. Вместо второго – EMU Morpheus, на котором практически полностью и записан этот альбом. Звуки интересны, обработка действительно гипнотична, да еще и бесподобный морфинг-фильтр. Приятнейшая и недорогая вещь!
Кроме того, одним из лучших твоих релизов я считаю альбом el-Hadra. Он записан как спонтанная импровизация, или там использованы какие-то готовые рисунки? Можно ли ожидать, что твой альбом Towards the Sound, в котором есть наброски ко второй «эль-Хадре», когда-нибудь превратится в последнюю?
На самом деле, авторство el-Hadra принадлежит Клаусу Визе и Теду де Джонгу (Ted de Jong), а авторство исходников для него – мне. Запись была абсолютно спонтанной. Towards the Sound – это, по большей части, уже моя работа, и я не намерен в обозримом будущем перерабатывать эти треки. А вот у Клауса Визе есть неизданные кассеты с записями в духе el-Hadra – вот там есть действительно интересные сочинения.
А перкуссия на el-Hadra записывалась «вживую» или с помощью секвенсора?
Всю перкуссию Тед записал «вживую».
А кто такой это самый Тед де Джонг? Он профессиональный перкуссионист?
Да, причем очень известный. Он – хороший друг Клауса. А я с ним лично не знаком.
Сейчас я слушаю альбом Panta Rhei. Классные замыслы на сыром звуке. В греческой философии этот термин обозначал «постоянное движение», но оформление диска, твое стихотворение с красивой строчкой …Und der Quell einer tieferen Ruhe («…и источник глубочайшей тишины») как-то не совсем вписываются в эту тему (ну разве что короткая и более-менее «живая» вторая пьеса). Какова концепция Panta Rhei?
Ууу, это давненько было. Мне приглянулось это выражение, в то время я запоем читал труды Фритьофа Капры, Мэрилин Фергюсон и Руперта Шелдрэйка. Кроме того, я был сильно вдохновлен Файндхорном (Findhorn, Findhorn Foundation's Ecovillage Project (Шотландия) – я там бывал время от времени, это невероятное место!). Здесь и кроются вдохновение и концепция Panta Rhei.
Сколько времени ты провел в Файндхорне? Ты посвятил Шотландии несколько альбомов, причиной тому Файндхорн?
Да, как впрочем, и вся эта страна. Я люблю северные просторы, будь то Ирландия, Шотландия, Норвегия или Швеция.
Ты любишь путешествовать?
Да. Я путешествую по Северу – был в Ирландии, Шотландии, Англии, Швеции и в скором времени соберусь в Норвегию. Если бы у меня были деньги, то я бы махнул еще и на остров (island)! Кроме того, я с удовольствием побывал бы в Южной Америке, Австралии и некоторых азиатских странах.
Island or Iceland? На остров или в Исландию? А как насчет Гренландии?
Конечно же, в Исландию. А Гренландия – это, пожалуй, слишком круто. Да к тому же там питаются нечищеной рыбой… буэээ.
Это тебя смущает?
Я вообще не особо жалую морепродукты, а сырую рыбу, хе-хе, и подавно не стану есть.
Ладно, вернемся на круги своя. Несколько слов о мини-альбоме Sylphidae?
Он записан на колокольчиках. Это «обособленный» от остального моего творчества релиз, сыгранный на маленьких колокольчиках, и дополненный их исходными и обработанными сэмплами.
А что можешь рассказать о 3-альбомной серии Dronning Soundscapes? Альбом Hidden Deep не содержит ничего особенного, а вот The Empty Sky и Distant Light (с его призрачными голосами и электрогитарой) глубоко гармоничны и их звук прямо «ложится» в ладони. Ты изначально планировал эту серию, или объединил в нее эти три альбома уже после их написания? Один посвящен Иегуди Менухину, другой – голосам древних времен… во всем этом есть какой-то скрытый смысл?
Нет, все гораздо проще, нежели ты предположил. Трилогия была задумана и записана с целью попробовать свои силы в написании 80-минутных альбомов (сколько позволял формат CD-R). Пока я писал их, пришло сообщение о смерти Иегуди Менухина, и я посвятил один из альбомов ему в знак почтения и уважения его таланта.
Слушая альбом Thodol, я заметил что он звучит совсем по-особенному, непохоже ни на какие другие твои альбомы. Пласты призрачных звуков и гулов с очень глубокими низами. Почему ты записал его без использования синтезаторов?
Не, в нем есть несколько сэмплов из клавишных, но в целом ты прав. То, что ты слышал – это звуки закрывающихся дверей, газового котла, туалета (!!!) и всякой прочей всячины. Я собрал их воедино, добавил сэмплов и обработки. Мне он нравится.
Сменим тему беседы. Ты участвуешь в каких-либо общественных движениях?
Да, я – участник Greenpeace, но не активный. Плачу вот ежегодные взносы на их деятельность.
Greenpeace активен в Европе? В России его деятельность малозаметна.
Да, здесь они делают большую работу. Впрочем, раньше они были более заметны – когда устраивали всякие публичные акции.
Существует такая Animal Militia – организация прямого действия. Как ты относишься к агрессивной защите животных и дикой природы?
Не вижу смысла в агрессии, ибо это все равно не решает проблему. Необходимо бойкотировать Японию и Норвегию, которые хотят заниматься китовым промыслом в «научных целях». Или Китай – одна большая проблема. Беда в том, что в его промышленность вложены многие миллионы долларов, и наши государства сидят тихо и смирно, боясь потерять эти средства. Почему никто не задумывается о силе общественного воздействия в вопросе о бойкоте компаний типа Shell. Один-единственный день, когда люди пойдут по своим делам пешком, а не сядут за руль, обойдется этим концернам миллионными убытками. Мы – большая сила, и не нужно полагаться в этих делах на Greenpeace или Фонд защиты дикой природы.
Я вспомнил название твоего альбома – Behind the Evident Void («За Очевидной Пустотой»). Складывается ощущение, что человечество стоит перед «очевидной пустотой». У этого альбома только философский подтекст? Можно ли провести нить от него к нынешнему состоянию цивилизации? Почему назвал этот альбом Музыкальной Философией (Musical Philosophy)?
У этого альбома сугубо философский подтекст, никакой политики в нем нет. Сугубая духовность! Когда я писал его, я сильно увлекся тибетским буддизмом, и название альбома следует понимать так: «Загляни за грань материального, увидь суть вещей, свою суть». Musical Philosophy – это мой тогдашний псевдоним.
А в чем был смысл брать псевдоним на один-единственный альбом?
Смысла особого и не предполагалось. Много лет спустя я начал работать под другими именами, а то, что моя музыка – это своего рода философия, не является секретом.
Тебе не кажется, что современный человек измельчал (прежде всего – духовно) в сравнении со своими предками?
Сложно сравнивать, ответ будет неоднозначным, суть его сведется к тому, что доколе люди имеют хлеб и зрелища, им не с руки менять что-либо. Да, сегодня люди не столь пристально смотрят в будущее, но кто поручится, что раньше было не так?
Глобализация вредна?
В целом – да. Но этот ответ тоже не предполагает однозначного суждения. Политики не уделяют должного внимания объяснению верных направлений глобализации, в то время как сам процесс погряз в коррупции и управленческих интригах.
А что ты думаешь о Евросоюзе и его судьбе?
Думаю, что ничего путевого ожидать не стоит. Что мы имеем в Германии? Дешевую рабочую силу из Польши и Украины – парни работают реально за бесценок. На улицах и шоссе – вереницы непонятных грузовиков. В стране – инфляция из-за этого евро. Преступность чувствует себя более свободно в отсутствие государственных границ. Так что я все же хотел бы узнать о пользе Евросоюза и евро как валюты.
Ты неохотно говоришь на эти темы. Отчего?
Да нет, просто мне не хочется обсуждать сложные политические темы. Я музыкант, и мои суждения, изложенные в интервью, могут быть неверно истолкованы читателями. Я аккуратен в этих вещах.
Твоя профессия связана с глобализацией?
Скорее нет, чем да. Однако я, прежде всего – музыкант, и занимаюсь тем, чем должен заниматься. Моя цель – помочь человечеству развиваться, в особенности – духовно. А все остальное приложится.
Мне кажется, что столь любимый тобой Файндхорн – это как раз продукт глобализации. Так ли это?
Файндхорн великолепен. Я бывал там несколько раз и никогда не разочаровывался. Но я не совсем улавливаю суть твоего вопроса.
О’кей, подойду с другой стороны: у тебя нет ощущения, что феномен Файндхорна – это тоже одно из проявлений глобализации?
Не знаю, Файндхорн – неполитический феномен, и поэтому вопрос все равно остается неясным для меня. Это духовное содружество, и я могу не знать всех их нынешних идей. Впрочем, я полагаю, что все такие организации (в Индии их особенно много) поддерживают идею мира и глобализации, не так ли?
Соглашусь. Еще такой вопрос – а что ты думаешь о западной моде на восточную традицию? Я имею в виду все эти урезанные и упрощенные фэн-шуи, йоги и прочее. Я всегда полагал, что человек должен подстраиваться под традицию, а не наоборот.
В этой моде нет духовности, это чистая коммерция. Истинная духовность далека от мэйнстрима и всякого wellness-отстоя. О ней нельзя сказать словами, ее нельзя выразить материально. Однако нет ничего плохого в том, что кто-то приобщится к истинной духовности после прочтения нужных книг, или после пребывания в ашраме.
Ты знаком с творчеством Н.К.Рериха?
Нет.
Ладно, мой последний вопрос: твои намерения на будущее?
Прямо сейчас сложно сказать, будущее покажет. Хочу чаще работать вместе с кем-нибудь, и двигаться в направлении, взятом проектом Wintersilence (смесь металла и droning-эмбиента), нежели снова заниматься drone-ambient’ом. Работаю над разными проектами, и, может быть, мне будет, чем удивить слушателей в будущем.
Дополнительные вопросы к интервью (28.10.2010).
Тебе удалось сотрудничество с Oophoi. Как насчет продолжения альбома Upuaut?
Думаю, что продолжения не последует – та запись проходила без должного взаимопонимания, и мы предпочли расстаться друг с другом хорошими приятелями. В общем, эта тема закрыта.
Расскажи о твоем опыте внетелесных путешествий, осознанных сновидений, психометрии и т.д. – если, конечно, такой опыт у тебя есть.
Если ты спрашиваешь насчет альбома Spheres of Lucid Dreaming, то это словосочетание – lucid dreaming – вертелось у меня в голове, когда я записывал его. И только потом я с удивлением узнал, что это целая техника управления сновидениями. Идея занятная, но я как-то не проникся ей настолько, чтобы ставить эксперименты на себе.
Какая идея заложена в альбом Mercurius? Нет ли желания написать альбомы о других планетах Солнечной системы?
Этот альбом представляет собой микс моих секвенций с многочисленными записями поющих чаш Клауса Визе. Собственно, я лишь продолжил замысел его альбомов Uranus и Neptun. Слово «Меркурий» можно трактовать по-разному, так что какого-то единого концепта в названии искать не стоит.
Огромное спасибо пользователю 121 с http://klem.ru
http://klem.ru/forum/showthread.php?t=5732
Интервью 2
Привет Матиас! Как ты? Давай начнем с самого начала: когда ты был ребенком, тебя интересовала музыка? Когда ты понял, что это то, чем ты бы хотел заниматься?
Спасибо! Я в порядке, за исключением разве что некоторого стресса из-за дел. К твоему вопросу: мой интерес к музыке проявился в начале 70-х. Помню, мои первые пластинки – это были лонгплеи Les Humphries Singers, The Arcade и K-Tel. С середины 70-х я увлекся рок-музыкой. Первыми любимыми группами были Uriah Heep, Kiss, Sweet, Jethro Tull. Позже я увлекся арт-роком, особенно Yes, Renaissance, E.L.P., Gentle Giant и другими. Я слушал всех титанов того времени. Я искал очень длинные композиции, в которые можно было погрузиться, уйти из этого мира, и еще я хотел слушать ту музыку, которую слушают далеко не все. Потом, кроме рока, я открыл для себя Tangerine Dream и Клауса Шульце. Невозможно не попасть под их влияние, если ты играешь на синтезаторе. Забавно, я решил создавать собственную музыку после того, как меня разочаровали альбомы TD и Шульце, выходившие в 80-х. Мне хотелось сохранить дух их альбомов середины 70-х и начала 80-х. Решение выбрать для этого синтезатор было очевидным. Хотя поначалу я хотел играть на барабанах и гитаре. В начале 80-х все музыканты на местной сцене хотели играть панк, диско или что-то вроде Police. Лично я хотел объединить электронные творения моих кумиров с симфоническим роком в духе Yes. Безуспешно! В начале своей музыкальной деятельности я не увлекался нью-эйджем, дроуном и т.д. Мое первое соприкосновение с духовной музыкой произошло благодаря моим давним друзьям – Петеру-Михаэлю Хамелю (Peter-Michael Hamel) и Георгу Дойтеру (Georg Deuter).
В 70-х Германия подарила миру музыки очень многое: краутрок, берлинскую электронику, нью-эйдж. Я уверен, это как-то повлияло на тебя, но все же ты выбрал эмбиент и дроун – когда ты впервые узнал о дрон-музыке вообще?
Я так понимаю, что частично ответил на этот вопрос в начале. Дроун не был обозначен как стиль в 70-х и 80-х. Гораздо больше, чем берлинская, меня вдохновила мюнхенская школа, так что Popol Vuh, П.М Хамель, Стефан Микус (Stephan Micus) и мой «отец и учитель» Клаус Визе (Klaus Wiese) были теми, кто научил меня секретам дроуна без лишних слов. Это пришло само собой. Я никогда не видел себя в рамках «дроун-музыки». Гораздо позже я узнал о тайнах дроуна из философии, в суфизме, в индийской музыке и в алхимии!
Один из твоих проектов назывался Musical Philosophy – я так понимаю, это что-то более близкое к восточной философии вроде веданты, буддизма или суфизма, чем Шопенгауэр или Гегель, так ведь? Ты считаешь себя приверженцем какого-то определенного учения, или это скорее синтез всех вышеуказанных?
Это название пришло ко мне во время медитации под музыку Дойтера (Deuter) в начале 80-х. В то время у меня не было конкретной цели или какой-то философии в основе музыки. Я помню себя с книгой, подаренной родителями – Deutschland Deine Denker. Это была забавная книга, которая дала мне представление о классической философии вроде Шопенгауэра, Канта или Гегеля. Я увлекаюсь историей, географией, а также ведущими религиями, наукой и метафизикой еще с детства. Но первые учения я получил из книг Ошо, буддизма и позже – суфизма. Еще позже – из мистического христианства, а в последние пять лет я увлекся шаманизмом.
К слову, о шаманизме – я всегда считал дроун самой древней формой музыки, ее истоком. Следы дроуна можно найти в любой культуре. Но наша культура переизобрела его, используя современные средства. Как тебе кажется, дроун (или, возможно, эмбиент) – это что-то архаичное или это результат естественной эволюции западной академической музыки?
Сложно сказать. Я работаю с дроунами уже очень давно и я никогда не рационализировал свое творчество. Конечно, я слышал Architectura Celestis, Harmonia Mundi и был очень впечатлен исцеляющей музыкой Хильдегарды Бингенской (мой альбом Symphonialis Est Anima посвящен ее жизни и деятельности), но осмысление работы всей моей жизни пришло гораздо позже. Не перед записью треков или альбомов. Да, я слушал Planet-Tones (фундаментальная работа Иоахима-Эрнста Берендта о природе дроун-музыки), Ханца Куско (Hans Cousco) и знаю о возможности рассчитать музыку математически. Но я никогда этим не пользовался, никогда.
Если «глаза – зеркало души», что тогда музыка? Можем ли мы сказать что-то определенное о музыканте, исходя из его творений? Или о слушателе? Это ведь происходит постоянно – музыкант может быть просто импровизировал и назвал записанный результат случайными именами, но слушатель находит в этом какой-то концепт, внутренний смысл и т.д. Например, когда я впервые услышал твой альбом Morpheus, я подумал, что это что-то вроде продолжения «спящих концертов» Роберта Рича и его альбома Somnium, но потом в каком-то из твоих интервью я прочитал что это просто имя синтезатора, на которым ты тогда играл. Но, несмотря на это, я до сих пор использую Morpheus для сна и он отлично работает!
Хм-м, я уверен, ты найдешь ответы не в словах, но в глубоком слушании, в своем сердце! Мудрость сердца это сознание Христа. Я находил для себя ответы на многие вопросы в книгах вроде Durch Musik Zum Selbst Питера-Михаэля Хамеля и Nada Brahma – Die Welt Ist Klang Йоахима-Эрнста Берендта. Так что, если «глаза – зеркало души» (хотя я не думаю, что это всегда так), то «сердце это зеркало нашего бытия здесь» – вкус самадхи, где все едино и единый есть все – за гранью «шуньяты – величественной пустоты». Мы – звук, все звук. И если твое тело состоит примерно на 70% из воды, то ты находишься внутри «Вселенского Звука», обнаруживая ответы в биении сердца и наблюдая за своим дыханием.
Оказывает ли на тебя какой-то эффект впечатления слушателей от твоей музыки? Думаю, многие музыканты сказали бы «нет», но может это что-то подсознательное. Иначе все бы просто писали музыку для себя, ничего не издавая, так ведь? Читаешь ли ты какие-нибудь блоги, форумы или журналы?
И да, и нет. Я внимательно слушаю, если поклонник пишет мне, что дроун XXX довел его до слез, позволив вспомнить какое-то событие из детства. И это каждый раз, как он слушает этот трек. Мне нравятся такие очень личные впечатления и рассказы гораздо больше, чем обычное бла-бла-бла в духе «на каком синтезаторе ты играешь», «как ты делаешь вот такой дроун» и т.д. Я отвечаю каждому из поклонников, кто пишет мне свои личные впечатления. Я хочу быть на связи со слушателями, так что да, это влияет на мое творчество, конечно.
Как я понимаю, твои концерты – большая редкость. Это из-за того, что ты предпочитаешь работать в студии или из-за того, что нужно какое-то особенное оборудование или помещение? К сожалению, я пропустил твой концерт в Москве несколько лет назад, есть ли шанс, что ты приедешь снова?
Мои концерты бывают очень редко из-за отсутствия разумных предложений. А именно: нет ни привлекательных локаций, ни оплаты расходов. Оплата дороги, отеля и всего такого – обычный минимум, который я прошу. Здесь, в Германии даже это часто невозможно из-за проблем с государством и всякими бизнес-дерьмом, которое так или иначе всплывает, если организатор не фанат такой музыки, понимаешь? Москва была личным делом одного поклонника оттуда, и возможно я приеду еще. Кто знает? В планах есть концерты в Нидерландах, в Швеции или Норвегии, также в северной Германии (Gut Saunstorf недалеко от города Висмар).
Я знаю многих музыкантов, которые пытаются найти баланс между хорошо оплачиваемой работой и созданием музыки, которым обычно на жизнь невозможно заработать. Тебе когда-нибудь приходилось делать такой выбор? Как думаешь, все еще возможно жить с продаж андеграундной музыки во время, когда большинство людей теряют интерес к чему-либо через пару минут?
Забавно, что ты спрашиваешь это. Обычно невозможно прожить на такого рода музыке. Слишком много бесплатной музыки в интернете, и поклонники не особо заинтересованы в том, чтобы ходить на концерты. Тому есть много причин, которые мы здесь не станем обсуждать, но я слышал, что обычный фанат дроуна сидит дома в хороших наушниках вместо того, чтобы ехать на концерт в соседнем городе. Концерты – хорошая раскрутка и это прямой контакт со слушателем, что способствует продажам гораздо больше, чем сидеть и ждать, пока кто-то закажет что-нибудь через интернет. Так что продажи падают и хотя мое имя вроде бы достаточно известно на этой сцене, я продаю не больше 500 дисков в год (это из всех доступных альбомов!). Также я люблю объединять музыку со светом, другими видами искусства. Более уникальный опыт, что-то новое. Но на данный момент у меня нет конкретного решения.
На самом деле, в последние годы происходит мощное возрождение кассетной культуры, особенно в дроуне/эмбиенте и нью-эйдж музыке. Лейблы выпускают кассеты тиражом в сто штук и они расходятся за пару недель! В Германии я знаю Cosmic Winnetou из Штутгарта и SicSic Tapes во Франкфурте – может быть ты слышал о них. Хотелось бы тебе издать на кассете что-нибудь? Или переиздать что-то из своих старых альбомов, которые только на кассетах и выходили?
Я очень люблю кассеты. Я вырос на них и процесс прослушивания кассеты или винила это что-то совсем другое, чем залить тысячу безликих песен на свой iPod. Конечно же, я бы хотел издать что-то на кассетах или виниле, а как же! Никогда не слышал об этих лейблах, что ты назвал, но я знаю Drone Records в Бремене.
Твои недавние работы – это, определенно, одни из лучших образцов дроун-музыки, я серьезно это говорю. Большинство исполнителей дроуна сейчас просто продолжают то, что уже когда-то сделали Ла Монти Янг (La Monte Young), Элианна Радиг (Eliane Radigue) или Фил Ниблок (Phil Niblock). Последнее изобретение – это разные смеси дроуна и психоделической лоу-файной музыки. Но слушая твои вещи вроде Sonnenwende или Alchemystery я вполне себе могу представить будущее, где дроун-музыка исполняется в больших залах филармоний. Как думаешь, такое возможно? Или дроун обречен оставаться в андеграунде?
Спасибо на добром слове! Во время одного из психоделических трипов у меня была такая же идея насчет будущего дроуна. Иногда (без каких-либо веществ) у меня в голове возникают готовые партитуры во время прослушивания собственной музыки – хор, орган, духовые и т.д. Да, мне определенно нравится идея «филармонического дроуна». И я все еще работаю над ее реализацией!
Расскажи о своей текущей работе, какие планы насчет новых изданий? Кстати, что сейчас с твоими сайд-проектами Anam Cara, Nostalgia, Wintersilence и остальными?
Мне нравится, когда название проекта дает слушателю ориентир в том, какого рода музыку стоит ждать. Anam Cara это попытка объединить арт-рок с дроуном, Nostalgia – продолжение готической темы (я фанат готического кино, вроде фильмов Роджера Корманса (Roger Cormans) с Винсентом Прайсом (Vincent Price)). Wintersilence это что-то вроде микса духовного дроун-эмбиента с диджейским техно-чиллаутом. Все эти проекты не заброшены, но пока что в спячке, ждут нового вдохновения. После гиннессовского рекорда по записям в 2012 году я очень замедлился в 2013/14. Сейчас я делаю не так много новой музыки, и собираюсь переиздать кое-что из старых CD-R-ных альбомов вместе с Gterma и Databloem. После переиздания лучших работ, что я сделал за последние 20 лет, посмотрим, куда судьба заведет меня. Раскрыть планы? Хм, оставим место для сюрпризов!
Хорошо, думаю, этого будет достаточно! Можешь добавить что угодно и спасибо тебе за замечательное интервью!
Спасибо и тебе! Хочу сказать, что я очень впечатлен и тронут моими российскими поклонниками, их верой и лояльностью все эти годы! Также, это большая честь для меня, что моему примеру следуют некоторые поклонники, которые сами играют на синтезаторах. Спасибо тебе за хорошие вопросы!
Дискография
1986 Panta Rhei
1987 Atman
1987 Taoasis
1988 Behind the Evident Void 2CD
1988 Pipes of Peace
1989 Temptations of Life
1990 Carmina Hildegardis
1990 Prophecy
1990 The Hidden Treasure
1991 On Silent Wings of Healing 2CD
1992 Calm
1992 Psychic Dome
1993 In Search of Sanity
1993 Silent Lucidity
1994 Lifecycle
1995 Ambience
1995 The Lanzarote Concert 2CD
1996 Through Past in Future
1997 Arcanum [with Rudiger Gleisberg & Amir Baghiri]
1997 Gates to Mystery
1997 Lanzarote-Spirits
1997 Namakar
1997 Spiritual Archieves 6CD
1998 Awaken the Empire of Dark Wood
1998 Electric Bowls
1998 Mind Riders
1998 Quiet Memories
1998 Source Passions
1998 The Clear Light of Death
1998 The Darklight Quest
1998 The Dreamquest-Sessions
1998 The Fountain of Remembrance
1998 The Nightquest-Sessions
1998 The Soil of Awareness 2CD
1998 The Voice of Mercurius 2CD
1998 Towards the Sound
1998 Tranceformation
1998 True North
1998 Untitled Rooms
1999 Distant Light
1999 Eclipse 2CD
1999 Emerald
1999 Hidden Deep
1999 Himalaya
1999 Himavat
1999 Morpheus 5CD
1999 Passion 2
1999 Space 2CD
1999 Sphere 2CD
1999 Sylphidae
1999 The Concerts 2CD
1999 The Empty Sky
1999 Thodol 3CD
2000 Ambient Signum
2000 Apotheosis 3CD
2000 Bliss
2000 Collaborations [with Klaus Wiese & Jim Cole]
2000 Cosmic Chasm
2000 Forgotten Memories - The Dat-Retros 6CD
2000 Individual Thought Patterns 3CD
2000 Mercurius [with Klaus Wiese]
2000 Restless
2000 Sky 2CD
2000 The Fragrance of Eternal Roses
2000 The Gothic Passage [with Klaus Wiese]
2000 The Spheres of Lucid Dreaming
2001 Equilibrium
2001 Phrases
2001 The OM-Drones [with Klaus Wiese]
2002 At the Gates of Dawn
2002 Behind the Evident Void [remastered]
2002 Expanding Horizon [with Alio Die]
2002 Nostalgia - Arcana Publicata Vilescunt
2003 Holy Domain [with Klaus Wiese]
2004 Dharma 4CD [with Klaus Wiese]
2004 Insights 10CD
2005 Aurora [with Siegmar Fricke]
2005 Opus Posthumum
2005 Opus Posthumum 2
2006 Clear Light of Death
2006 Conscience [with Thomas Weiss]
2006 Dronament [with guests]
2006 Elixir
2006 Fata Morgana [with guests]
2006 Master of Ambience 5CD
2006 Tiefweite Stille
2006 Tiefweite Stille 2
2007 Deep - Breath - Silence [with Jim Cole]
2007 Deeper Purity
2007 Highlights 1
2007 Highlights 2
2007 Highlights 3
2007 Insights [with Thomas Weiss]
2007 Master of Ambience 2 5CD
2007 Outland [with Thomas Weiss]
2008 Inner Path [with Jiri Mazanek]
2009 Calibration
2009 Dissolution
2009 Music Infinity meets Virtues [live] [with Jiri Mazanek]
2009 Sacred
2009 Transpersonal
2010 Electric Angels [with Tomas Weiss]
2010 Farewell - In Hommage To Klaus Wiese 2CD [with Tomas Weiss]
2011 3rd Dimension
2011 A-Childs-Colour-Play Pt. 2 [with Tomas Weiss & Dissecting Table]
2011 El Hadra - Ornaments & 3rd Dimension 2CD
2011 Sky [reissue]
2012 Alchemystery 2CD
2012 Beyond the Silence - Live at Gut Saunstorf 2CD [with Carsten Agthe]
2012 Bloodmoon
2012 Daemmerung
2012 Himalaya [special edition]
2012 Mosaic [with John Haughm]
2012 Second Gift of Life
2012 Uttarakuru 2CD
2012 Wisdom of Fate
2012 Wisdom of Fate 2CD
2013 Dagaz
2013 Sonnenwende 2CD
2013 Tamanoshima
2013 Tara
2014 First Gift of Life
2015 Aurae [with John Haughm]
2015 Short Stories
2015 Wisdoom
2016 Interstellar Gravity [single]
Aestrata
2012 Beyond the Veil
Ссылки
http://www.mathias-grassow.de/ – Официальный сайт
https://mathiasgrassow.bandcamp.com/ – Bandcamp
https://www.facebook.com/mathiasgrassow.official/ – Facebook
