С тех самых пор, как число любителей электронной музыки возросло настолько, что они стали спорить между собой, использование вокала в ней является одним из таких противоречивых вопросов. Выступления Клауса Шульца явно демонстрируют, что он склонен к использованию человеческого голоса в своей музыке, несмотря на далеко не однозначное восприятие этого факта его поклонниками. Сам он говорит об этом так: «Мое призвание – не столько играть на клавишных инструментах, сколько находить и сочетать звуки, выстраивать звуковые структуры, и это можно назвать симфонией либо оперой. Моя работа – создание эмоций, настроений и атмосфер». Что же, человеческий голос, безусловно, отлично вписывается в эти задачи. Первым треком Шульца, содержащим лирический вокал, стал Voices of Syn из альбома Blackdance (1974). Первые четыре с половиной минуты композиции прекрасно дополнены низко поставленными вокальными партиями. Хотя в 70-е годы такой художественный прием был непривычен, сейчас этот трек слушается как весьма гармоничное музыкальное произведение. Однако надо заметить, что многие слушатели гораздо охотнее воспринимают вокал в других музыкальных жанрах, нежели в любимой ими электронной музыке.
Внимание широкой аудитории к тому, как хоровые бессловесные партии способны создавать атмосферу, было в 60-е годы привлечено показом фильма Стэнли Кубрика «2001: Космическая Одиссея». Таинственно-пугающая атмосфера присутствия на Луне черного монолита была создана с помощью двух хоровых партий, смикшированных воедино. В двойном альбоме Body Love (1977) Клаус Шульц использовал звучание хора с помощью Меллотрона. Эти звуки создавали необходимую мрачную атмосферу, которая особенно хорошо соответствовала обложке второй части альбома. Альбом Moondawn включает в себя не вокал, но слова, это – молитва Господня, которая произносится арабским чтецом. Музыка звучит словно из космоса, а тональность, манера, неторопливость этих слов добавляют человеческо-земной элемент в общую звуковую картину. Группа Cosmic Jokers, в которой участвовал Клаус Шульц, тоже использовала произносимые слова и хор с Меллотрона в альбоме Galactic Supermarket (1974) (правда, сам Шульц отзывается об альбомах этой группы не очень лестно – «космическое дерьмо»). В своем альбоме 1978 года Х Шульц вновь играет на Меллотроне. Все эти хоровые звуки предшествовали использованию Шульцем сэмплированных голосов в 80-е и 90-е годы.
Второй трек альбома Dune, Shadows of Ignorance украшен вокалом Артура Брауна (Arthur Brown – английский певец и автор песен, один из ярчайших представителей рок-психоделики. Прославился своим первым альбомом The Crazy World of Arthur Brown (1968)). Текст написал сам Клаус Шульц, и это редкая возможность непосредственно познакомиться с его мыслями и духовным мировоззрением. Не все музыкальные критики тогда приветствовали подобный эксперимент Шульца. Например, Том Нортон в журнале Face Out написал так: «Катастрофическое нововведение Шульца, которое, надеюсь, никогда больше не повторится». Несмотря на подобные оценки, текст этой песни полон смысла, а манера пения в точности соответствует стилю самой музыки. Сотрудничество Артура Брауна и Клауса Шульца продолжилось в альбоме 1980 года Live. Причем здесь Браун импровизирует с текстом, что, разумеется, является далеко не простой задачей.
Лирика и вокал Артура Брауна представлены и на первом альбоме Шульца, который он сделал под псевдонимом Richard Wahnfried. Это альбом 1979 года Time Actor. По стилистике этот альбом ближе к рок-музыке, нежели к космической электронике. Последующие два альбома этого проекта представляют вокал Майкла Гарвенса (Michael Garvens), хотя и в довольно умеренных «дозах». В альбоме Tonwelle (1981) вокальные партии, словно то выплывают из музыки, то вновь скрываются в ее глубинах. Здесь главным инструментом выступает гитара. Именно из-за такого «дефицита» вокала его текст не оставляет особого впечатления. В альбоме Megatone (1984) Гарвенс поет только первые три с половиной минуты трека Angry Young Boys, причем в очень «роковой» манере. Именно профессиональный вокал Гарвенса, в сочетании с гитарными партиями, позволяют стилистически резко разграничить альбомы, представленные под псевдонимом Richard Wahnfried, от сольных альбомов Клауса Шульца. Все эти примеры убедительно демонстрируют приверженность Шульца к творческому использованию человеческого голоса в своей музыке. Из не самых выдающихся примеров пения в альбомах Шульца можно вспомнить маловыразительный вокал Йана Уилкинсона (Ian Wilkinson) в треке Klaustrophony из альбома Dreams (1986).
Наличие текста волей-неволей заставляет слушателя принимать во внимание мысли автора. Однако ни это ли порой раздражает любителей электронной музыки, которые скорее предпочитают самоуглубленное прослушивание, наедине с собственными мыслями? Обязательно ли наличие текста изменяет восприятие самой музыки? Так или иначе, то, как сам Клаус Шульц понимает «выстраивание звуковых структур», вполне гармонирует с использованием вокальных партий. Начиная с альбома Miditerranean Pads (1990), который представляет собой один 72-х минутный трек, Шульц все чаще использует сэмплированные голоса. «Вживую» сэмплированные голоса были впервые использованы на концерте в городе Дрезден, который был издан на диске под названием The Dresden Performance (1990). Другой ранний пример использования сэмплера представлен в альбоме того же года The Face of Mae West. Традиционное звучание хора здесь дополняется криками животных, голосами эльфов и оперными вокальными вставками. Нелегко распознать происхождение всех этих звуков – акустические ли это сэмплы, синтезированные ли звуки или комбинации тех и других, однако все они вызывают самые разные эмоции у слушателя. Вокальные звуки смешиваются и словно тают в звуках синтезаторов, которые, в свою очередь, резонируют и подчеркивают тембры всех этих голосов. Сэмплированные голоса используются Шульцем практически во всех его альбомах 90-х годов. Все эти сэмплы оказывают огромное влияние на слушателя, и они очень отличаются друг от друга. Они могут успокаивать, заинтриговывать, волновать, вызывать наслаждение или раздражение, но одно безусловно: они неизменно приковывают внимание слушателя.
В своем интервью 1992 года в журнале Audion Клаус Шульц говорит так: «Я очень люблю этнические сэмплы, в моей музыке можно услышать и арабские голоса, и русское православное песнопение, которое звучит среди шума воды и раскатов грома. А также я люблю разные очень необычные и странные звуки и атмосферы». Подобные сэмплы обычно встречают негативную оценку музыкальных критиков. Тот же революционный подход к музыке, который вызывал восторг у молодых критиков, может быть отрицательно воспринят теми же критиками, только уже постаревшими и устоявшимися в своих музыкальных пристрастиях. Ведь обычно жажда новизны у среднестатистического слушателя ограничивается периодом половой зрелости.
Конечно, особняком стоит опера Totentag, написанная Шульцем в 1994 году. Это, конечно, его самый амбициозный пример использования вокала. Сюжет оперы очень трогательный, он основан на реальных событиях. Если бы Клаус Шульц продолжил бы работать в этом направлении, ожидал ли его успех? В плане искусства, думаю, да. В финансовом плане возникло бы немало проблем. Во-первых, приглашать первоклассных певцов стоит немалых денег, во-вторых, такие произведения не принесут такой же прибыли, как сольные электронные альбомы, такие, например, как In Blue. Впрочем, мое восприятие оперы Totentag сильно ограничено моим непониманием вокальных партий на немецком языке (так же, как я не понимаю итальянские партии в классической опере). Эта запись обеспечила Шульца вокальными сэмплами на многие годы вперед. Реакция критиков на альбом In Blue (1995), в котором используются только звуки хора, и в котором нет всех этих «странных» звуков, была чрезвычайно положительной. Как сам Шульц реагирует на слова о том, что этот альбом является «возвращением к старым формам»? Для такого неустанного инноватора, как Клаус Шульц, это, пожалуй, довольно сомнительный комплимент. Если бы Шульц действительно следовал какой-либо «форме», он, думаю, давно бы уже потерял интерес к музыке. Понимание альбома In Blue как «возвращения к былому» является оскорбительным по отношению к великолепным работам Шульца периода 90-х годов. Что не означает, что мне не нравится этот альбом. Как раз наоборот. Этот альбом можно предложить послушать людям, которые до этого никогда не слышали Шульца, и они ни разу не спросят вас, что это за «странная музыка». Если же им предложить послушать The Dome Event, или Narren des Schicksals, то горячая дискуссия на тему, чего стоит музыка Шульца, вам гарантированна. Надеюсь, Клаус Шульц продолжит свои исследования человеческого голоса как средства музыкального выражения. То, что мы слышали до сих пор, достойно похвалы и неоднократного прослушивания.
Перевод: Андрей Гирный (переведено с небольшими сокращениями).