Джей Ди Райан (JD Ryan) — синтезаторщик и басист, выпускающий музыку под псевдонимом Thorny.
Как начался ваше знакомство с амбиентной музыкой и кто оказал на вас ключевое влияние?
На самом деле, это довольно забавно, ведь тогда я был просто фанк-басистом — мне было 20 лет, я работал в офисе на складе, и в день доставки грузовика моя обязанность заключалась в том, чтобы выйти и помочь работникам склада разгрузить грузовик... это была очень тяжёлая работа, поэтому перед тем, как идти в этот день, я курил немного конопли, чтобы помочь справиться с однообразием. После того как грузовик был разгружен, я раскладывал вещи на этом огромном складе, и в своём «усиленном» состоянии я услышал очень незнакомый звук, доносившийся из радиоприемника в дальнем углу склада. Шло знаменитое радиошоу Hearts of Space, и это просто снесло мне крышу. Я и не знал, что люди делают такую музыку. На том этапе моей жизни у меня были довольно традиционные вкусы как слушателя, так и исполнителя в качестве басиста, так что это было настоящим откровением! Это запустило многие процессы, которые привели ко многим вещам — я открыл для себя музыку Берлинской школы, все виды космической музыки и за последние 20 с лишним лет многое другое, что полностью изменило представление о том, что возможно в музыке. Большую часть своей взрослой жизни я оставался джазовым, фанковым и фьюжн-басистом, а примерно 11 лет назад я решил серьёзно заняться электронной и синтезаторной музыкой.
Некоторые из моих ранних влияний довольно типичны для этого жанра. Музыка Стива Роуча, во всех её многочисленных проявлениях, оказала на меня глубокое влияние, и продолжает оказывать. Конечно, есть и многие другие, в том числе Ино. Но то, что привело меня туда, где я нахожусь сегодня, — это прослушивание альбома Ashra-Blackouts немецкого гитариста Мануэля Гётшинга. То, как ему удавалось сочетать гипнотические гитарные лупы с минимальными битами и синтезаторными паттернами, — я никогда не слышал ничего подобного раньше. Это заставило меня начать собирать небольшой педальный пульт эффектов для моей бас-гитары. В итоге я приобрёл несколько шестиструнных бас-гитар, чтобы у меня была более широкая палитра нот. Затем в дело вступил синтезатор, и теперь у меня довольно большой педальный пульт и около 8 или около того аппаратных синтезаторов. Хотя я всё ещё играю на джазовом и фанк-басе, сейчас моё основное внимание сосредоточено на электронной музыке. Большая часть её основана на синтезаторах, но почти во всей моей музыке присутствует сильно обработанная безладовая 6-струнная бас-гитара, так как я создаю множество текстур, которые затем интегрирую в синтезаторы.
Я бы сказал, что сейчас мой любимый артист — один из победителей вашего рейтинга альбомов 2024 года... Мартин Штюрцер. Что я нахожу уникальным в его музыке, так это то, сколько сердца и эмоций он в неё вкладывает. Мне кажется, что многие произведения Берлинской школы, особенно старые (Клаус Шульце, Tangerine Dream), могут быть довольно холодными и пугающими. Его музыка просто завораживает и совсем не холодна — я общался с ним несколько раз, и он очень скромный парень, и он привносит это смирение в своё творчество. Когда я слушаю его музыку, я оказываюсь в самых разных местах. Он влияет на меня, ведь я начинал это путешествие с более «дроновой» стороны, но сейчас я определённо нахожусь в том месте, где я собираюсь привнести больше движения в свою музыку.
Расскажите нам историю создания вашего последнего альбома A Long Dusk. Какие технологии и инструменты вы использовали на альбоме? Как возникла идея его создания?
A Long Dusk — моя первая сольная полнометражная работа, продолжительностью около 43 минут. Я всегда любил хорошую продолжительную амбиентную музыку... Хорошо построенный длинный дрон завораживает меня (как и многие другие подобные произведения, например, многие иммерсивные композиции Стива Роуча), но мне очень нравятся длинные работы, которые действительно развиваются со временем — такие, в которых, если выбрать случайные части работы в разные моменты, можно услышать какую-то объединяющую тему, но при этом в них присутствует очень разная динамика и текстуры. Я только что закончил сотрудничество с потрясающим амбиентным гитаристом и продюсером Мэттом Борги (Matt Borghi)... Я создал для него несколько текстур для педального пульта и синтезатора, он собрал их и добавил что-то своё, и в итоге у нас получилась серия из трех альбомов Fragments of Distance, в каждом из которых было от 2 до 3 часов музыки! В ходе наших обсуждений я узнал от Мэтта много нового о производстве, особенно в том, что касается длинных форм. Недавно я приобрёл синтезатор Arturia Minifreak и однажды вечером накладывал текстуры — без какой-либо конкретной цели (я подробнее расскажу о своём процессе чуть позже). У меня получилась очень спокойная фоновая текстура, которую я удлинил и начал возиться с ней. Через месяц она превратилась в 43-минутную композицию с 3 или 4 отдельными частями, и я очень доволен результатом.
Мне очень нравится Minifreak! Для маленького синтезатора он действительно способен на многое, на нём легко создавать звуки, и я действительно нахожу, что с ним легко работать творчески. На A Long Dusk я использую несколько звуков Minifreak. Я использую несколько программных синтезаторов (хотя, поскольку я стараюсь больше играть вживую и без DAW, я использую их меньше), там есть немного Hydrasynth, и, конечно, мой Waldorf Iridium, который остается моим любимым синтезатором с тех пор, как я впервые купил его, когда они вышли в свет — он может делать так много вещей. Думаю, там также есть немного от Korg Wavestate.
Когда вы сочиняете музыку, откуда она берётся? Что вы считаете основными элементами своей музыки?
Ну, зачастую это не осознанный процесс. Чаще всего я просто сажусь в студии и выдвигаю разные идеи. Я очень редко имею конкретное представление о том, что я пытаюсь сделать на начальных этапах — обычно я начинаю просто развлекать себя. Концепция приходит после того, как я записал партию или две... Затем я могу услышать что-то конкретное, что я хочу сделать, и тогда я приступаю к этому. В более широком, философском смысле, рискуя показаться банальным, я нахожу природу и окружающий мир весьма вдохновляющими. Я живу в штате Вермонт, США, у меня прекрасный дом, окружённый лесом, и я часто провожу часы, просто впитывая его и испытывая благодарность за это. Кроме того, я заядлый велосипедист и лыжник, причём, как правило, на довольно большие расстояния. Большую часть времени я провожу, любуясь пейзажами, а также просто размышляя над концепциями и более широкими музыкальными идеями. Я всегда возвращаюсь с прогулки или лыжни вдохновлённым.
В последнее время, когда я нахожусь в благоговении перед каким-то чудом природы, будь то странное песчаное образование на пляже или снежная буря, я нахожу в себе силы сказать: «Кажется, здесь есть музыка». Впервые я чётко осознал, как этот процесс влияет на моё творчество, когда катался на лыжах и был серый, ветреный, пасмурный день. Вдалеке виднелись горы, частично скрытые туманом, и я как раз слушал Afterlight, один из иммерсивов Стива Роуча, который мне особенно нравится. Мне пришло в голову, что музыка, которую я слушал, была звуковым отображением туманной сцены, на которую я смотрел. Ага! Что-то щёлкнуло. Теперь я всегда так думаю, когда сажусь за работу... создаю звуковые репрезентации мира природы, в котором мы живём. Я не имею в виду это в каком-то надуманном стиле нью-эйдж, поскольку я не духовный человек и не смотрю на вещи таким образом. Я просто имею в виду, что чувствую, что у меня есть некий навык, который я развил, когда то, что я вижу, каким-то образом преобразуется в звуки, которые представляют то, что я вижу в мире природы.
Добавлю ещё одну вещь, которую я нахожу интересной в своём процессе... как я уже говорил, часто я не осознаю смысл, когда создаю звуки, но часто интерпретация приходит уже после того, как произведение написано. В качестве примера можно привести мой релиз 2024 года Flood. Сначала я начал с нескольких саундскейпов, которые создал с помощью бас-гитары и добавил к ним несколько синтезаторов — никакой определённой темы в голове не было. У меня было несколько композиций, которые, хотя и отличались друг от друга, напоминали мне о движущейся воде. Затем, примерно в это же время, в нашем районе произошло разрушительное наводнение — потери были трагическими и шокирующими, особенно если видеть это воочию. После этого «водная» тема в работах, над которыми я работал, переросла в идею... что, если бы я мог изобразить стадии разрушительного наводнения с помощью звуковых ландшафтов? Я взял уже почти готовые работы, подумал, на какой стадии они находятся, и в течение месяца сделал ещё несколько, охватывающих весь процесс наводнения — приход воды, её подъём и спад, наблюдение за разрушениями, последствия и надежду, которая может проистекать из отчаяния.
Странно, как это работает — интерпретация «постфактум»! Мы не так часто думаем о намерениях или вдохновении. После того как я написал большую часть A Long Dusk, я продолжал представлять себе великолепные закаты, которые я вижу из своего дома... но я также думал о том времени, в котором мы сейчас живём, и о том, на каком этапе я нахожусь в своей жизни. Везде царит беспорядок, а здесь, в Штатах, мы заканчиваем эпоху и вступаем в очень мрачный период нашей истории. К тому же я нахожусь в том возрасте, когда уходят из жизни друзья и родственники, и это тоже не даёт мне покоя. Так что для меня A Long Dusk олицетворяет все эти вещи... конец эпохи, конец жизни, переход на другой этап жизни... есть бесконечное множество способов увидеть это — не все они грустные или плохие, но это вещи, о которых я много размышляю в настоящее время, и финальная работа, возможно, является отображением всех этих вещей. Но ничего из этого не приходило мне в голову, пока работа не была почти завершена. Забавно, как это бывает, да?
Увязать это с тем, что является главным в моей музыке? Это довольно сложно сформулировать. Возможно, такой ответ вас не удовлетворит, но главное, чтобы она была честной, исходила из меня в данный момент и была искренней. Вот и всё. Конечно, у меня есть своя ниша, к которой я отношусь, я не собираюсь создавать какие-то танцевальные тусовки, потому что это просто не моё. Думаю, главное, что это приносит мне покой. Я часто говорил, что у меня очень «шумный» мозг, и моя музыка, когда она в лучшем качестве, приносит мне немного тишины в этом плане. Я определённо вижу её как серую музыку для серых времен. Вот вам слоган для интервью, если он вам нужен.
Каковы ваши планы на будущее?
Недавно я выступал на фестивале New England Synth Fest в Бостоне — он был хорошо принят, и я завёл несколько отличных знакомств с другими музыкантами. Вермонт — малонаселённый, сельский штат. В нашем самом большом (и всё ещё маленьком) городе есть небольшая синтезаторная сцена, но она, как правило, ориентирована на использование модульных систем и немного больше увлечена битом, поэтому у меня не было большого успеха в налаживании связей на местном уровне. Наличие множества аппаратных синтезаторов не способствует простым и частым джем-сейшенам, когда приходится настраивать всё это. В Бостоне гораздо больше площадок и возможностей для такой музыки, поэтому я сосредоточился на том, чтобы добиться нескольких выступлений, чтобы поделиться своей музыкой с наибольшим количеством людей.
Помимо того, что я сосредоточился на выступлениях, я просто собираюсь продолжать делать музыку и вдохновляться. Я полон сил, как никогда. У меня есть несколько новых направлений, на которых я хотел бы сосредоточиться — я хотел бы сделать что-то вроде альбома в стиле psybient или Berlin School в духе того, что делает Мартин Штюрцер (с моим собственным взглядом на это, конечно), и я также изучаю идею джазового и амбиентного альбома, в котором бы использовалась 6-струнная безладовая бас-гитара. И, конечно, я планирую сделать больше серых, туманных звуков, которые, похоже, являются моей визитной карточкой, но они тоже будут развиваться. Я очень взволнован тем, на каком этапе я сейчас нахожусь — A Long Dusk был довольно хорошо принят, а мой дебютный альбом несколько лет назад был довольно хорошо принят на легендарной интернет-радиостанции Soma.fm, так что я должен находить отклик у людей, так или иначе. Я очень оптимистично смотрю в будущее, в плане того, куда я иду. Спасибо за возможность поделиться.
Leandro Torres
март 2025 года
Cyclical Magazine