Биография

Обладатель одного из самых узнаваемых голосов в прог-роке Джон Рой Андерсон родился в Ланкашире 25 октября 1944 года. Известен, прежде всего, работой в рядах одной из самых загадочных групп арт-рока под названием Yes. Необычный высокий голос, которому к тому же присуща уникальная тембровая окраска, долгое время служил «лицом» этого единства. Обладая даром высвобождения потенциальных возможностей других людей для воплощения их в конкретном музыкальном материале, Джон являлся организующей и направляющей силой данного коллектива и его основным композитором.

Первые попытки сочинять музыку самостоятельно выразились в создании написанного на оригинальное либретто альбома Olias of Sunhillow. С тех пор Андерсон, не покладая рук, воплощает в замысловатых шедеврах свое видение мира, оттененное эзотеризмом и дзен-буддистской философией Yes. Внутренний космос человека посттехнократического общества, гражданина Галактики, представителя эпохи нового Возрождения – вот дух его работ, помноженный на аккорды парящих в высотах клубков синтезаторных туманностей и хитросплетений вокальных партий по-детски чистого голоса.

Отец Андерсона был коммивояжером, мать работала на ферме. Джон учился в школе при католической церкви Святого Джона, подрабатывал на ферме и играл за футбольный клуб, потом зарабатывал на жизнь водителем грузовика, совершая рейсы в Манчестер и Ливерпуль.

Старший брат Тони собрал группу The Warriors: Тони Андерсон (Anthony Anderson – вокал), Майкл Бреретон (Michael Brereton – соло-гитара), Родни Хилл (Rodney Hill – гитара), Дэвид Фостер (David Foster – бас-гитара), Ян Уоллес (Ian Wallace – ударные), исполнявшую материал из Top 40 и отдававшую предпочтение The Everly Brothers. Вслед за уходом певца Брайана Чепмена (Brian Chapman) в ансамбле появился Джон и запел на пару с Тони. После того, как Тони женился и покинул коллектив, младший брат вышел на первые роли, и полтора года они гастролировали по клубам в Германии. Андерсон брался за любую работу, искал себя.

Значительно влияние на него оказали американские исполнители Джо Текс (Joe Tex), Sam & Dave, Отис Реддинг (Otis Redding) и Уилсон Пикетт (Wilson Pickett). Тогда же он начал писать сам. В мае 1965 года вышел единственный сингл The Warriors «Don't Make Me Blue»/»You Came Along» (Decca). Сорокапятка прошла незамеченной, и Андерсон ушел из ансамбля.

В 1967 году его пригласили в группу The Party из Болтона, находившуюся в то время в Германии и искавшую вокалиста. Благодаря своему опыту и организаторским способностям Андерсон завоевал авторитет в ансамбле. (Позднее газета «Мелоди Мейкер» назвала его The Hippie with the Iron Hand). Коллектив исполнял стандартный репертуар из хит-парадов, делая крен в сторону соул.

Во время гастролей Джон по Голландии с ансамблем Les Cruches, в который он попал после встречи с ними в Лондоне, случилось так, что в комнате над ним жил продюсер. Ему нужен был певец, чтобы напеть некоторые партии. Под заимствованным у датского сказочника псевдонимом Ганс Христиан (Hans Christian) Андерсон записал сильно заоркестрованную обработку композиции The Association «Never My Love». В марте 1968 г. появилась All of the Time/Never My Love (Parlophone), а в мае – (The Autobiography of) Mississippi Hobo/Sonata of Love (Parlophone). Сингл исчез без следа, хотя и получил лестную оценку «Нью Мюзикл Экспресс» (первая из двух сорокапяток «всплыла» в 1985 году на сборнике Sixties Backbeat). Андерсон присоединился к The Gun братьев Гурвитц (Gurvitz), играл с ними в течение шести недель и даже дал два концерта.

В мае 1968 года, когда Джон работал в баре клубов La Chase и The Marquee, заправлявший делами в этих заведениях Джек Барри (Jack Barrie) познакомил его с Крисом Сквайром, и он принял предложение последнего присоединиться к легендарному психоделическому коллективу под названием Mabel Greer's Toy Shop.

В «Магазине игрушек» с конца 1967 до середины 1968 года играли Сквайр (Chris Squire – бас-гитара), Питер Бэнкс (Pete Banks – гитара), Клайв Бейли (Clive Bailey – гитара) и барабанщик Таб Тампер (Tub Thumper). Несколько месяцев подряд их разукрашенный в психоделические цвета автофургон «Форд Темз» можно было видеть в лондонском Вест-Энде, где они выступали в клубах Happening 44 и Middle Earth. К сожалению, единственным материальным свидетельством существования коллектива являются пленки радиопередачи Джона Пила (John Peel) Night Ride, эфир которой состоялся 3 апреля 1968 года. Тогда прозвучали Electric Funeral, Images Of Me And You, Janetta и Beyond And Before (использованная позднее Yes). За исключением Electric Funeral все композиции этого коллектива вошли в сборник Dustbin Full of Rubbish.

В музыкальном плане Mabel Greer's Toy Shop представляли собой более резкую и менее помпезную версию Yes с поразительным вокалом Андерсона. А в скором времени они сменили название на более короткое и емкое.

Самое известное выступление Джона Андерсона вне Yes – уникальная вокальная партия в композиции Prince Rupert Awakes с альбома Lizard группы King Crimson. В 1973 году он помог Джонни Харрису (Johnny Harris) на диске All To Bring You Morning (Warner Bros), два года спустя впервые работал с Вангелисом (Vangelis) на Heaven And Hell (RCA), а в 1976 году оказал содействие в работе над диском Ramshackled бывшему барабанщику своей группы Элану Уайту (Alan White), к которому он иногда присоединялся на перкуссии во время концертов Yes.

Альбом Relayer стал для группы этапным – веха на творческом пути, но в то же время тупик: что можно было еще предложить после четырех сторон «Преданий топографических океанов»? Понимая, что нельзя останавливаться, нельзя топтаться на месте, музыканты в то же время не находили вдохновения с тем, чтобы предложить что-то еще более сложное и оригинальное.

Чтобы привести в порядок свои мысли, собраться с силами и разобраться в том, что же накопилось у него в душе после изматывающего многолетнего марафона с Yes, Андерсон уединился в собственной студии в Сиэр-грин и в одиночку (так как долгие годы его угнетало ощущение того, что он не музыкант, а «только певец») на самой современной звукозаписывающей технике приступил к работе над первым сольным альбомом. Это стало изучением предела собственных возможностей, попыткой преодолеть свой потолок. Андерсон собирал и осваивал новые музыкальные инструменты, считая, что, несмотря на отсутствие выдающихся способностей, важно представлять себе инструмент, понимать, как он должен звучать, и тогда перед ним не будет никаких преград. Придерживаясь данной концепции, в дополнение к акустической гитаре и перкуссии Джон научился играть на арфе: собирал записи, слушал, пробовал и в итоге самостоятельно освоил инструмент. Кроме того, он долго возился с синтезатором Муга – нужно ведь знать какие именно звуки ищешь.

Еще на Fragile можно было заметить некоторую склонность музыкантов к самолюбованию, выразившуюся в том, что каждый был представлен композицией, сочиненной в одиночку. Если довольно помпезная вещь Рика Уэйкмана (Rick Wakeman) Cans and Brahms предвосхищала Six Wives of Henry VIII, то We Have Heaven Андерсона давала основания предполагать, как может звучать его первый сольный альбом.

В ходе последнего американского турне Андерсон решил не привлекать музыкантов со стороны. Ассистировавшие ему звукоинженер Майк Данн (Mike Dunn), специалист по электронике Брайан Гейлор (Brian Gaylor) и координатор проекта Джон Мартин (John Martyn) сделали все, что было в их силах, чтобы высвободить зревшее в глубинах его индивидуальности потенциальное композиторское дарование и оформить в готовом материале рождающиеся идеи. Получившийся в результате совместных усилий органичный, бурлящий альбом – звуковая поэма синтезированных космических звуков и наложенных голосов, гипнотизирующая своей красотой.

Концепция пластинки начала зарождаться в период работы над Fragile, когда у Андерсона появились кое-какие полуфантастические идеи. Джон прочитал много книг, в результате сложилась что-то свое. Ко времени начала фактической работы Андерсон перенес все на бумагу. За день до записи он проснулся очень рано, еще до рассвета, и из окон своего дома наблюдал, как поднимается солнце и наступает новый день. Медитируя, он долго размышлял, а затем стал набрасывать контуры рассказа, повторил его, чтобы не забыть, и пошел в студию, уже зная, что будет записывать. Перенесение образов в такты музыкального материала на пленке восьмидорожечного магнитофона в черновой записи заняло около трех-четырех месяцев.

В рецензии на пластинку журналист «Мелоди Мейкер» назвал возможный источник, лежащий в основе всей истории: «Те, кто захотят понять условности повествования, сочетающего элементы народных сказаний и игры воображения, могут обратиться к научно-фантастическому рассказу Брайана Элдиса (Brian Aldiss) «Теплица или невероятный нон-стоп», довольно точно передающему атмосферу Olias Of Sunhillow». Автор книги о Yes Дэн Хеджес (Dan Hedges) добавлял к этому космические корабли Роджера Дина (Roger Dean) с Fragile и книгу Веры Стэнли-Элдер (Vera Stanley-Alder) «Зарождение мира».

Как говорит сам Джон: «Я подумал о трех волшебниках, прибывающих из космоса. Их цель – перенести живущие на некоей планете племена на другую, чтобы спасти их от уничтожения. Надеюсь, именно на таком уровне люди ее и воспринимают, без поиска скрытого смысла».

Легенда об Олиасе с планеты Санхиллоу – метафора, речь в которой идет о раздираемых противоречиями народах Земли: им необходимо объединиться, чтобы выжить. Полное внутренней убежденности и пронизанное подлинным романтизмом, это произведение сочетает в себе тонкий вкус, изящество и редкую выразительность, а умение автора работать со звуком привнесло так много исходящих от него тепла и обаяния, пусть даже в противовес рождающемуся на улицах лицемерию и цинизму года грядущего.

«Из тумана миллионов лет высокой энергии вынырнули три путешественника, барражируя над поверхностью равнины Тэллоукросс. Местом посадки была выбрана точка между полянами, садами Гедды и высокогорным массивом с бьющими фонтанами света и цвета и мягкими ветрами страсти, открыто существующими благодаря мудрости. Безмолвные, они наблюдали за тремя путешественниками, пока те исполняли песнь движения, тогда как все вокруг них сияло и подпевало в изумлении.

Олиасу было предначертано заложить «Верескового странника».

Раньярту было предначертано управлять звездным часом рожденного света.

Кукуаку, вождю, было предначертано стать законодателем мод для жителей Санхиллоу.

Четыре племени населяли Санхиллоу, существуя посредством музыки, ритмов и темпов. Каждое из них возносило благословение собственному светилу, делая это при помощи песнопений, обращенных к небесам. И энергия их, и души, и время, и их поведение подчинялись движению светил.

Награниум – темнокожие, производили ритм.

Асатраниус – нестройно исполняли строки декламации.

Орактониом – выплавляли легкий металл.

Нордраниус – сплетали язык телозвуков.

Танец Раньярта с направленными к солнцу лучами должен был положить начало обращенному ко всем зову. Меняя форму родившегося света, он, заряжая воздух, двигался с удивительной грацией, собираясь стартовать и лететь в направлении страсти».

Олиас – так зовут одного из волшебников – построил спасательный космический корабль The Moorglade Mover. Ему помогал играющий на арфе провожатый Раньярк (Ranyarc), в полной мере обладающий искусством прокладывать маршруты, а также таинственный вождь и законодатель мод планеты Санхиллоу по имени Кукуак (Ququaq), который, придавая голосу восточные модуляции, может пением созывать племена. На планете их четыре, они существуют благодаря музыке, ритмам и темпам. Каждое из племен в своих песнопениях возносит благословение собственным звездам. Энергия, души, время и календарь обитателей племен подчиняются движению данных светил. Народности, которые не знакомы друг с другом, носят имена Награниум (Nagrunium), Асатраниус (Asatranius), Орактониом (Oractoniom) и Нордраниус (Nordranious). Три путешественника и капитан должны забрать их, так как над планетой нависла угроза уничтожения, о которой не подозревают ее обитатели. Глубинный аспект музыки в жизни планеты заключается в том, что чувства и верования могут передаваться с помощью музыкальной формы. В процессе работы над отражающем их приключения альбомом, Джону, чтобы передать возвышенную атмосферу рождавшихся чувств, пришлось сделать более cта дублей, при помощи наложений самостоятельно записав арфу, орган, меллотрон, акустическую гитару, струнные и ударные – всего до тридцати инструментов.

«Все это время Олиас был занят. Исполнив свою песнь, похожие на металлические деревья с их золотыми листьями, позвякивающими как снег зимой, в медленном танце привели свои сильные корни в движение, направляясь в сторону Олиаса с тем, чтобы создать каркас «Странника». Почти готовый корабль, на котором хватило бы места для всех, стоял с распростертыми крыльями и высоким мачтами. Оставалось только укрепить его и покрыть обшивкой, что было возложено на рыбу, обитающую в солнечном океане. До нее донесся голос Олиаса, оторвав ее от игр. Как переплетенные, охваченные внутренним движением части океана поднялись они в воздух, сверкая и переливаясь на солнце, и на сильном ветру с готовностью ринулись к каркасу корабля. Трансформируясь, они погибали ради общей победы. «Странник» был готов.

Несущаяся в космосе среди бесчисленных планет-спутников, Санхиллоу удерживала племена столько, сколько позволяло Время. В одиночестве сидел Кукуак и пел о землях к Востоку. Когда звуки опустились в долину и достигли крайних пределов, в отдалении показалась фигура. Глубинные ритмы пробудили заклинание движения, в то время как от нот послания любви и скорости медленно пробудился Награниум. С Востока послышался звучный гул, потекший в сторону долины. Видно было, как в тумане блестит металл, слышно монотонное позвякивание. Находясь в трансе, чистым голосом выводил мотивы Кукуак, пока приближались к ним певцы Севера. Ни одно племя прежде не видело другие народы, и, когда они начали смешиваться, поднялся шум. Все силы были брошены на то, чтобы успокоить их. Движение было столь сильным, что все, что могло двигаться, двигалось в сторону Кукуака, так бесподобна была его песня. Затем он мягко поднялся, и, словно ничего не замечая вокруг, повел их за собой в направлении «Верескового Странника». Олиас затянул приветствие Кукуаку, а вскоре на равнине Тэллоукросс появились племена. Его приветственная песнь была предназначена для того, чтобы заставить их подойти поближе к кораблю. Как только они взошли на борт, внутри послышался шум, один ритм приходил на смену другому, становясь все более и более напряженным. Разом все гигантские крылья «Странника» пришли в движение».

Сага начинается с Ocean Song, мягко, как огромные волны Тихого океана, накатывающиеся на берег, перетекающей в завязку всего действия. Голоса и аккорды сливаются в тянущийся гул, в то время как гитара и арфа просачиваются в распускающуюся ауру звука и закладывают впечатление глубины, которое становится очень человечным благодаря голосу Андерсона, с присущими только ему интонациями. Под дружеский перебор струн это продолжается в те минуты, когда он исполняет The Meeting и переходит к арфе на Sound of The Galleon, обладающей кельтским привкусом, которого не постыдились бы и The Chieftans: восторженные пассажи на арфе, резвящаяся деревянная флейта и переход к чрезвычайно эффективной, незатейливой коде.

Со всплеском звучания электроники этот ребяческий настрой сменяется более строгими мотивами. Но ими Андерсон пользуется достаточно редко. Основной тон задают следующие фрагменты первой стороны: Song of Ranyart, Olias (To Build the Moorglade) и Flight of the Moorglade с их космическими, плавно сменяющимися ритмами. «Восточная, даже более того – индийская – мелодика наполняет сию воздушную, вызывающую ощущение присутствия на борту корабля, композицию, которую невозможно представить себе никак иначе».

На первом альбоме Джон, очевидно, всеми силами стремился избежать потакания вкусам публики в вопросах компоновки. Подчиняясь логике автора, каждая из музыкальных пьес пластинки находится на своем, строго определенном месте, что понятно без повторного прослушивания. В Olias of Sunhillow много привлекательных мелодий, а на The Flight of the Moorglade можно услышать вокальные гармонии с идущими фоном неожиданными звуками различных электронных и ударных инструментов. В августе 1976 года фирма Atlantic выпустила в США сингл с двумя ключевыми песнями: Flight of the Moorglade/To the Runner.

«Корабль медленно корабль двигался по равнине в сторону океана. Из противодействия с солнечной оболочкой родилась встречная реакция с живым началом, открылось внутренне зрение, и едва «Странник» стал набирать скорость, узнав понятие скорости, образовалась огромная приливная волна и поднялась высоко к звездам, бросив корабль в космос. Он путешествовал по глубинам космоса, а в отдалении раздался громоподобный взрыв: планета Санхиллоу взорвалась миллионом немых слез. Внутри корабля все стихло, и пока Олиас и Кукуак, пилотируя корабль, находились в трансе, а Раньярт прокладывал маршрут, племена были предоставлены самим себе. Поднялся ропот, они кричали и бились в конвульсиях, и из их чувств рождались только страх и боль. Свое лицо показало «Лунное Солнце». Звук был в высшей степени диссонансным, их собственный страх породил его из глубины их душ, и все перед ним лежало обнаженным. Темное солнце поднялось и заполнило переборки «Странника», стремясь разорвать их, уничтожить корабль, похоронить все в безграничности космоса, затерявшись там навсегда.

В этот момент очнулся Олиас и, возвышаясь над ними с распростертыми руками, сдерживая внутри себя ужас, он принялся исполнять послание любви и жизни, пока «Лунное Солнце» не сдалось. Люди отдыхали, они спали под кристальным покрывалом, подобные куколкам. И пока «Странник» путешествовал через космос, среди них раздавалась песнь любви.

А Раньярт, точно и обстоятельно объяснив путь, теперь вытанцовывал коленца восторга».

Solid Space, открывающая вторую сторону, так же правильно выстроена, хотя Андерсону не хватает той отточенности и предвкушения, которую могла бы дать группа музыкантов. Песня должна была передать эффект расступающейся под ногами земли, из недр которой (в местности под названием Tallowcross) на поверхность выбираются корни планеты, тогда как рыба покидает океаны.

«Космический корабль – это живой организм, что естественно на подобной планете. Корни образуют элементы его конструкции, а рыба становится обшивкой». Передать такое в песне было очень трудно, поэтому на нее ушло столько времени. В композиции можно проследить влияние Рика Уэйкмана, Патрика Мораза и Вангелиса.

Часть Moon Ra – основная тема, которая должна рождаться из страха и раздражения, – использована в конце первой стороны на Flight of the Moorglade. Она, как и остальные сочинения на альбоме – Chords, Song of Search и To the Runner, не сконструирована оркестрово, а медленно обретают форму, как плывущие податливые массы цвета и материала, купающиеся в нестерпимо сильных лучах солнца в открытом космосе.

После того, как пилотируемый Олиасом и Кукуаком корабль взлетает, планета взрывается. Потрясенные этим жители впадают в транс и приходят к пониманию того, в чем их предназначение, начиная исполнять хорал Moon Ra. Из их отчаяния рождается Зло, которое наголову разбивает Олиас, заставляя его сдаться. Судно продолжает полет к пункту назначения, командир укладывает находящихся на борту пассажиров в анабиоз.

В следующей песне The Song of Search перед глазами открывается парящий над холмами в поисках места для посадки корабль, а заключительная композиция описывает разделяющиеся племена, каждое из которых идет своим путем. В последнем фрагменте запечатлен отлет трех героев.

Как отмечала пресса, «потенциал многоканальной записи в руках ищущего самовыражения искреннего артиста, безграничен, что может явиться новым направлением для музыки, в которой смешаны классические традиции прошлого и новые горизонты. Кое-какие эмоциональные оттенки и звуки Chords, к примеру, выходят за границы присутствия прародителя и многоканальность получает, в некотором роде, собственную личность, когда объединяются человек и машина».

Дебютная работа бывшего вокалиста Yes была очень хорошо принята. 24 июля 1976 года она на десять недель попала на восьмое место английского хит-парада (#47 в США) и получила самые благожелательные отзывы прессы, а главное – позволила Андерсону зарекомендовать себя как соло-исполнителя, которому есть что предложить публике.

Затем Джон сделал неожиданный ход, записав пластинку с человеком, которого прочили на место в Yes после ухода Уэйкмана. Успешный сингл приковал к ней внимание, а необычный тандем клавишника-мультиинструменталиста и яркого, самобытного вокалиста с завидной репутацией вынес ее на вершины чартов: 26 января 1980 года она на одиннадцать недель заняла четвертое место в британских чартах, а сингл I Hear You Now/Thunder забрался в десятку лучших. История создания диска такова.

В 1979 году Андерсон предложил музыкантам, взяв творческий отпуск, разойтись на год. Этому воспротивился менеджмент группы. Тогда, в конце последнего турне Yes с Риком Уэйкманом, Джон разыскал в Париже греческого клавишника-виртуоза Вангелиса Папатанассиу, чьей работой (особенно с Aphrodite's Child) он всегда восхищался. Вангелис стал первым, кому позвонил Джон, когда ансамбль перегруппировал силы после ухода Рика. «Мы привезли его в Англию, – рассказывал Андерсон, – и на первый взгляд нам показалось, что это именно то, что нужно. Не вполне замена, а новое направление». Выяснилось, однако, что этот, несомненно, талантливый человек из-за своих амбиций, отказа связывать себя какими-либо обязательствами и массой хлопот, которые он доставлял, не мог работать в группе.

Тем не менее, для сольной пластинки он подходил как нельзя лучше. Андерсон и его соавтор отправились в лондонскую Nemo Studios, запечатлев на пленке целый ряд неземных импровизационных джемов. Вся музыка к «Рассказам» была записана «живьем» в студии Вангелиса. Через неделю Андерсон перепел и переписал тексты, которые первоначально исполнил спонтанно.

Можно было бы подумать, что результатом сложения Андерсона и Вангелиса будет претенциозность. Талант первого к написанию подчас напыщенных «значащих» текстов и предрасположенность Вангелиса к созданию мультиклавишного китча сдвинули бы Yes крышу, случись ему прийти в группу в 1973 году. Их сотрудничество на Heaven & Hell также не было многообещающим.

Этот лонг-плей оказался, однако, очень неплохим. Вангелис обнаруживает талант писать запоминающиеся мелодии, сдобренные настойчивыми остинатными ритмами секвенсора, сделавшего таким популярным Жана-Мишеля Жарра. Этот аспект их сотрудничества проиллюстрирован синглом I Hear You Now.

«T’was the dawn creation of the underworld

Caves were born with thunder rendered sheets

Of flame cascading light the morning light

The dawning of the underworld».

(из Far Away In Baghdad)

Название пластинки на первый взгляд предполагает набор не связанных песен. На самом деле тексты соотносятся между собой и значат что-то как все в целом, так и каждый по отдельности. Даже короткая экскурсия в мир мечей и магии Роджера Дина (Roger Dean) на Far Away In Baghdad заканчивается на схожей ноте.

Чувство скрытой боли, пробивающейся через самые радостные тексты (Bird Song), становится ощутимым на ужасающей, беспечной Thunder (со второй стороны сингла). Идет ли речь о смерти от передозировки героина с сопутствующими ей кошмарными видениями, захватывающими мозг? Его символику нельзя просчитать. Она не имеет отношения к веберовской chanson-a-clef, где все становится ясно, как только находишь ключ к криптограмме.

«Thus enter as we may, by a hole, in the floor.

Deep darker than the black, seemed to hear, may a rat.

Tried harder as I fought, thought my life, finally brought.

Knees trembling in my legs,

Wish to get out, out and about

Out and about».

(из Thunder)

Тексты Андерсона вдохновили Вангелиса на написание коллекции музыкального обрамления, которое то переливается светом как россыпь бриллиантов, то неброско мерцает как умирающие угли. Эта синтезаторная игра скорее чувственна и роскошна, чем навязчиво маниакальна. И вокал Андерсона – один из наиболее индивидуальных в современной рок-музыке – редко раньше звучал с такой страстью, редко он насыщал тексты более личным содержанием, создав то, что могло бы быть довольно пустозвонной встречей на высшем уровне двух суперзвезд, а оказалось трогательным и полным любви посланием. Так без излишнего пиетета Карл Даллас разложил на страницах «Мелоди Мейкер» «Рассказы» по косточкам.

Через несколько месяцев после американского турне 1979 году произошло еще одно немаловажное событие: в начале 1980 года Андерсона покинул Yes. На носу было рождество, музыканты слетелись в Париж со всего мира, чтобы приступить к сеансам звукозаписи нового альбома, но дело не клеилось, да и отношения были уже не те. Приехал и Джон со свежими идеями, однако никто к его замечаниям не прислушивался, между ним и остальными участниками выросла стена или, скорее, прозрачная звуконепроницаемая перегородка, напрочь отрезавшая его от бывших единомышленников: «Очень быстро от энтузиазма настроение упало до разочарования и полного замешательства».

Сыграло здесь свою роль и присущая Джону жесткость в отборе музыкального материала, что в иных условиях, на гребне славы, могло было быть расценено, как обычное желание поруководить. Кроме того, музыкально коллектив находился уже на излете. Медные трубы покрыли их души ржавчиной, и участники ансамбля весьма неохотно готовы были что-то делать. В феврале Хауи, Сквайр и Элан Уайт записали инструментальные дорожки, однако тексты, предложенные Андерсоном, им не подошли. Вслед за этим ушли Уэйкман и сам Андерсон: «Я никогда не хотел становиться соло-певцом, но неожиданно у меня не оказалось выбора».

Стечение обстоятельств вновь помогло ему в конце года. Раздробленный перестановками состава и добавлением элемента «поп» в виде одной второй The Buggles новый диск Yes получился настолько слабым и наигранным, что не выдерживал никакого сравнения с серьезной, зрелой работой, которой стала Song Of Seven. «Они остановились на месте, а я вошел в восьмидесятые».

«С выходом этого лонг-плея Андерсон все дальше уходит от космических стенаний прошлых лет. Диск, который звучит удивительно освежающе, начинается с For You for Me – очень продуманной композиции, выполненной в той манере, которая позволила ему утвердиться вне рамок группы и заявить о себе как об отличном мелодисте, что выгодно отличало его на музыкальной сцене 80-х. Ни одна из композиций ничем не напоминает Yes, а некоторые, как, например, беззаботная Don't Forget (Nostalgia), с ее новоорлеанскими духовыми и симпатичной кодой в джазовой манере «скат» так отличаются, что, как подсказывает название и сопутствующий ритм в духе ранних работ Фила Спектора, является признанием корней Андерсона в рок-н-ролле пятидесятых.

Откровением стала и Heart of the Matter: пришедший прямиком из студий «Тамла Мотаун» соул с крепкой басовой партией в стиле Джека Брюса, грубоватым саксофоном и хвастающимся вокалом.

Завершается альбом ставшей классикой рока заглавной композицией с примененной в ней образующей петлю фразировкой, забирающая голос певца так высоко или так низко, как только можно представить. Как писала «Мелоди Мейкер»: «Эта пластинка – лучшая, которую Андерсон выпустил вне Yes, затмевающая и его сотрудничество с Вангелисом».

Над Song of Seven работали: Клем Клемпсон (Clem Clempson – гитары), Джон Гиблинг (John Gibling – бас-гитара), Рон Лии (Ron Leahy – клавишные), Морис Перт (Maurice Pert – перкуссия), Саймон Филипс (Simon Phillips – ударные) и Дик Морисси (Dick Morrissey – саксофон), то есть ровно семь человек. Джон играл на гитаре и клавишных, спел все ведущие партии.

Вслед за выпуском лонг-плея, 15 января 1980 года на три недели попавшим на 38 место в английских списках популярности, и сингла Some Are Born 21 ноября 1980 года в Ипсвиче началось мировое турне Андерсона с новой аккомпанирующей группой: Гиблинг, Лии, Перт, Лес Харрисон (Les Harrison – гитары), Дик Морисси и Крис Рейнбоу (Chris Rainbow – клавишные, подпевки).

На волне популярности Андерсон решает сделать еще один дубль с Вангелисом. Для пробы была выпущена сорокапятка State of Independence/The Friends of Mr. Cairo, великолепную композицию с первой стороны, которую год спустя превратила в мировой хит Донна Саммер (Donna Summer). На нем ей подпевали такие знаменитости, как Майкл Джексон (Michael Jackson), Стиви Уандер (Stevie Wonder), Лайонел Ричи (Lionel Richie), Дайана Уорвик (Dionne Warwick) и Кенни Логгинс (Kenny Loggins), подтвердив таким образом, что корни Джона лежат и в негритянской музыке.

Но сама пластинка The Friends of Mr. Cairo, увидевшая свет летом 1981 года, как и всякий повтор, оказалось вторичной, хотя на ней выделились несколько интересных находок. 11 июля 1981 года она на восемь недель заняла семнадцатую строчку британских хит-парадов, а при переиздании 23 января 1982 года поднялась до шестого места, продержавшись там пятнадцать недель.

Записанная в конце года Animation была встречена с недоумением и разочарованием.

«Честно говоря, он всегда вызывал у меня удивление, – писал обозреватель «Мелоди Мейкер», – как тот, кто должен был родиться хоббитом. Пик его славы датирован событиями десятилетней давности. Сегодня он звучит довольно патетически, выдувая свои хипповские тексты над растущим звуковым валом, рожденным благодаря достижениям в области музыкальной технологии. Название альбома – шутка, поскольку он такой же непосредственный, как пресс-конференция Яна МакДональда (Ian MacDonald). Когда Андерсон проявляет сдержанность, как в мягкой, фолковой Boundaries, результат может быть вполне трогательным. Но очень часто он и тут не разбирается в элементарных вещах и улетает в какую-то космическую одиссею непонятного содержания.

Андерсон стремится целиком охватить тему, как на Surrender, с ее наивной поэзией (которая на самом деле напоминает хор школы Святого Уинфреда). All God's Children звучит как негритянский спиричуэл, лишенный какой бы то ни было убежденности и веры. Бездушное упражнение белого человека, которое отмечает что-то большее, чем все это. Что-то вроде эго Й.А. В настоящее время Джон Андерсон – это портрет Дориана Грэя на чердаке Джулиана Коупа (Julian Cope). Достаточно ли это космично для вас?»

В общем, неплохой получилась лишь давшая название всему альбому заглавная вещь «Анимация». 5 июня 1982 года диск попал на 43 место хит-парада, где задержался на полтора месяца.

В начале 1983 года с Андерсоном связался Крис Сквайр, предложивший прослушать пленки с инструментальными партиями композиций для нового альбома, и неожиданно для всех Джон вернулся в родные пенаты, открыв череду не лишенных остатков былого могущества альбомов, звучащих так, как если бы их исполняла неуклюжая начинающая команда, пародирующая... Yes.

Летом появилась очередная пластинка с Вангелисом Private Collection, которую отдельные критики склонны рассматривать кульминацией сотрудничества двух музыкантов. 2 июля 1983 года она попала на 22 место английского хит-парада и продержалась там два с половиной месяца. Неизбежный сборник лучших вещей The Best of Jon & Vangelis, попав 11 августа 1984 года на 42 место списков популярности, протянул там девять недель.

Андерсон тем временем положил начало реформации Yes и триумфу группы с альбомом 90125, по странному стечению обстоятельств вышедшему 7 ноября. Диск обозначил новый саунд и новые ценности. Едва ли на нем осталось что-либо значимое, музыканты скорее старались удержаться на плаву, борясь за место под солнцем. Помимо Джона Андерсона, Криса Сквайра, Элана Уайта и вернувшегося Тони Кэя в группе появился южноафриканский гитарист Тревор Рэбин (Trevor Rabin). Публика приняла пластинку «на ура», сингл Owner of a Lonely Heart ждал всемирный успех, а Джон большую часть 1984 года был занят в гигантском мировом турне группы.

В 1985 году Андерсон исполнил вокальные партии двух песен со звуковой дорожки фильма Майкла Уиннера (Michael Winner) Scream for Help, музыку к которому написал бывший басист Led Zeppelin Джон Пол Джонс (John Paul Jones). Осенью того же года вышел маловразумительный концертник ансамбля 90125 Live: The Solos.

Под конец года, в декабре, Андерсон выпустил безупречную подборку рождественских песен, куда помимо традиционных мотивов – Ding Dong Merrily on High, The Holly & the Ivy, O Holly Night и, конечно, Jingle Bells, вошли и горько-серьезные композиции Easier Said Than Done, How It Hits You и Where Were You? – пластинка была посвящена обретению мира после войны.

В 1986 году Джон Андерсон записал с Майком Олдфилдом (Mike Oldfield) макси-сингл Shine On, а год спустя появился очередной опус Yes, сингл с которого Love Will Find a Way стал показателем того, насколько глубоко они увязли в трясине коммерческой музыки. И если альбом группы оказался с червоточинкой, то появившийся в 1988 году сольник «В городе ангелов» образумившегося и порвавшего с группой Андерсона был встречен на удивление тепло. По всей видимости, произошло это благодаря разнообразию стилей, в которых попробовал себя певец: от мгновенно завоевавшей популярность на радиостанциях метрового диапазона поп-композиции Hold On To Love до афро-кубинских ритмов Sundancing и фанка New Civilization. В работе над диском, создававшимся в студиях Лос-Анджелеса, ему помогали без малого три десятка музыкантов, включая участников группы Toto, Ламонта Дозиера (Lamont Dozier), в соавторстве с которым они написали несколько песен, и сопродюсера Стюарта Ливайна (Stewart Levine) из Simply Red.

В 1989 году с Андерсоном произошла еще одна метаморфоза: он оказался в противоположном лагере бывших коллег по Yes. Осенью вышел диск квартета Anderson, Bruford, Wakeman, Howe, чему предшествовали CD-синглы Order of the Universe и Brother of Mine.

В 1990 году Джон помог композитору Джонатану Эллису (Jonathan Ellis) в работе над Requiem For The Americas, приняв участие в написании двух песен – таинственно-колдовской Within the Lost World, напоминающей его работы с Вангелисом, и Far, Far City, вызывающей в памяти экзотические ритмы Animation и Three Ships.

Новое десятилетие Джон и его коллеги отметили грандиозным проектом – воссоединением в рамках Yes всех (кроме Питера Бэнкса) музыкантов, когда-либо игравших в этой группе: Андерсона, Билла Бруфорда, Стива Хауи, Рика Уэйкмана, Криса Сквайра, Тони Кэя, Элана Уайта и Тревора Рэбина.

1991 поистине стал годом Yes. Помимо альбома (на котором Андерсон блистает на пике своих вокальных возможностей в Take the Water to the Mountain), вышел сборник и несколько видеофильмов о группе, прошло большое мировое турне, а Джон успел еще записать очередной альбом с Вангелисом – Page of Life.

Очень сдержанный, «закрытый» человек с тонким чувством юмора, скупой и без прикрас на сцене, Джон Андерсон продолжает трудиться и на третьем десятилетии своей карьеры.