Канадский гитарист, живущий в Берлине, Эйдан Бейкер сделал себе имя в самом сердце андеграунда. Признанный во всём мире как ведущая фигура в амбиент-музыке, он также активно сотрудничает, осваивая ещё неизведанные территории экспериментальной музыки, в частности, с группой Nadja, которую он создал вместе со своей партнёршей Лией Букарефф. Во второй раз в своей карьере он стал хедлайнером Ambient Festival в Антверпене, мероприятия, полностью посвящённого стилю, который он так хорошо исполняет, чаще всего используя только свою гитару. Эйдан объясняет свою философию, рассказывает о своем лейбле Broken Spine, представляет последние треки из своей обширной дискографии и анонсирует предстоящие туры.
Эйдан, ты получил музыкальное образование?
Я начал заниматься музыкой, когда мне было около 10 лет. Я научился играть на классической флейте, на которой занимался очень долго. Но как только я поступил в университет, я занялся литературой. К музыке я вернулся только позже. Сегодня я постоянно занимаюсь музыкой.
Почему ты обратился к экспериментальной музыке?
Это сложный вопрос. Прежде всего, я перешёл на гитару – это как реакция на мои классические занятия. Я не хотел зависеть от оркестра, ансамбля или любого другого музыканта. Гитара дала мне эту свободу. Она позволила мне играть и создавать собственные произведения, которые были самодостаточными и не обязательно являлись частью какого-то большого произведения. Сначала я исполнял народные песни, а затем присоединился к панк-группе, но эта потребность в независимости постепенно заставляла меня всё больше и больше экспериментировать. Так я открыл для себя и начал использовать генераторы лупов и педали эффектов, так что в итоге смог создать целую симфонию с помощью одного инструмента.
Что приводит нас к амбиент-музыке. Музыканты обычно не любят, когда их причисляют к какому-то жанру. Ассоциируете ли вы себя с этим жанром?
Я тоже не любитель категоричности, но амбиент, безусловно, оказывает влияние на моё творчество. Многие представители этого жанра очень важны для меня, начиная с Дирка Серриса, который также играет сегодня вечером. Мы знакомы уже много лет. Теперь я думаю, что влияние взаимно. Каждый из нас питается творчеством другого. В данный момент мне также нравится слушать берлинскую сцену: Сварте Грайнер, соучредителя Deaf Center, или Дюшамп, итальянскую гитаристку. Она тоже живёт в Берлине.
Это также относится и к тебе, если я правильно понял, поскольку ты уроженец Канады. Что привело тебя в Берлин?
Музыка! Выступления в Канаде, да и вообще в Северной Америке, никогда не доставляют удовольствия из-за расстояний. Более того, в Канаде проживает чуть более 30 миллионов человек. Почти в три раза меньше, чем в Германии. Этот выбор был продиктован простыми практическими соображениями: найти место, куда люди готовы приехать, чтобы послушать музыку, которая очень далека от мейнстрима. Общественная, финансовая и рекламная поддержка: всё это мне было легче найти в Европе.
Мне интересно, нет ли связи между вашим творчеством и местной сценой, в частности, краутроком?
Возможно, есть. Некоторые из моих сайд-проектов имеют много общего с этим стилем. Caudal, одно из трио, в котором я состою в Берлине, очень подвержено влиянию краутрока. Наш басист переехал в Нью-Йорк, но на самом деле мы начинали в Берлине, с такой музыки, шумной, ритмичной и гипнотической одновременно.
Амбиент часто ассоциируется с электронной музыкой. Но ты в первую очередь гитарист.
Я редко использую электронные инструменты, кроме педалей эффектов, конечно. Даже когда я решаю работать с аналоговым синтезатором, я также обрабатываю его через фильтр такого типа, чтобы превратить его в нечто совершенно иное, чем ожидает слушатель.
Некоторые исполнители пропагандируют амбиент как усыпляющее средство, другие – как средство доступа к изменённым состояниям сознания. Ты тоже ставишь перед своей музыкой определённую цель?
Нет, у неё нет такой точной цели. Единственная причина её существования… это быть. Если слушатели используют её для других целей, например, чтобы заснуть, я не против. Но я не хочу быть тем, кто указывает людям, что делать с моей музыкой, предписывая им приказ типа: «Засыпайте!» Это не мой выбор.
Находишь ли ты вдохновение вне музыки?
Безусловно. Оно может прийти только из творчества других. Мне достаточно посмотреть фильм или открыть книгу. Я часто черпаю в них определённые абстрактные идеи. Я пытаюсь уловить суть, философскую идею, а затем воплотить её в музыке.
Почему амбиент-музыка до сих пор остается андеграундом и более или менее игнорируется средствами массовой информации?
Хотя я не люблю использовать термин «интеллектуальный», в наши дни именно он к нему привязан. Однако жанр не обязательно интеллектуальный. Напротив, иногда он может быть очень инстинктивным. Но для многих людей – это всё ещё слишком требовательный подход к звуку. Мы часто предпочитаем позволить себе увлечься ритмичным, радостным фоновым звуком, вместо того чтобы сесть и подумать о том, что мы слушаем, или проанализировать свои эмоции. В результате такой тип музыки может привлечь лишь небольшое количество людей и, следовательно, открыть лишь небольшой рынок.
Что такое Broken Spine?
Это лейбл, который я основал вместе с моей партнёршей Лией, в основном для издания музыки нашего дуэта Nadja. Он возник, когда мы только переехали в Берлин четыре или пять лет назад. Мы так много гастролировали с этим проектом, что нам показалось уместным иметь записи, чтобы продавать их публике на наших концертах. Но делегировать эту работу официальной звукозаписывающей компании казалось слишком сложным, особенно если речь идёт о перевозке наших записей через целый океан. Нам просто нужен был простой инструмент для распространения наших товаров непосредственно среди поклонников.
Несомненно, именно с этой целью ты регулярно публикуешь свои альбомы на Bandcamp. Я заметил, что ты также перешёл на винил.
Пластинки пользуются всё большей популярностью. Некоторые люди утверждают, что их звучание отличается, даже лучше. Меня интересует сам предмет: его размер, оформление, всё это пространство для обложки. Дело не только в музыке. Вся упаковка сама по себе становится произведением искусства. Интересно и то, что винил – это гораздо более ритуальный способ прослушивания, чем iPad в фоновом режиме или CD в случайном режиме. Сначала нужно поставить пластинку на проигрыватель, затем перевернуть её и запустить проигрыватель. Это предполагает более активное участие слушателя в процессе прослушивания.
Говоря об обложках, кто отвечает за изображения на твоих альбомах?
Я привык работать с разными художниками, но мне также нравится время от времени создавать свои собственные, потому что я также рисую и делаю коллажи. Лиа разработала дизайн некоторых обложек. Довольно часто мы даже получаем спонтанные сообщения от графических дизайнеров, которые хотят разработать обложки для наших альбомов. Таким образом мы познакомились с некоторыми очень интересными художниками.
Помимо винила, ты выпустил альбом на кассете. Это даже одна из твоих последних работ, CNTNTL, выпущенная в январе. Странный выбор!
Знаю, знаю! Я очень противоречиво относился к идее издания кассет. Я помню, как много моих кассет было безвозвратно уничтожено, когда я был молод, просто из-за неисправного проигрывателя, который сминал плёнку в кассетах. Но оказалось, что люди снова начинают ценить этот носитель. Это новая мода. Конечно, большую роль в этом играют ностальгия и увлечение ретро. Люди, которые покупают у меня кассеты сегодня, достаточно взрослые, чтобы испытать это в юности. Как и винил, они становятся предметом искусства, что позволяет создавать интересную упаковку.
В этой области интернет не может конкурировать. Тем не менее, он остаётся важным инструментом для открытия новых вещей. Но, учитывая массовый эффект, не усложняет ли он открытие прекрасных вещей?
Я согласен. Интернет – это обоюдоострый инструмент. Я думаю, это хорошо, что так много новой музыки доступно. Но именно это может привести к тому, что вы пропустите то, что вам может понравиться.
Ты известен не только как музыкант, но и как поэт. Почему же большая часть твоей музыки – инструментальная? Чувствовал ли ты когда-нибудь необходимость объединить эти два вида искусства?
Это потому, что между ними есть большие различия. Способ их производства и распространения не одинаков. Для меня музыка – это свободный процесс, очень инстинктивный, почти автоматический. Написание поэзии, с другой стороны, это более изученный и вдумчивый процесс. Слова более требовательны, чем звук, они должны быть более точными. Книга требует гораздо больше времени и энергии, чем альбом.
Твоя дискография, очень обширная, охватывает широкий спектр. Можем ли мы поговорить о твоих последних сольных работах?
Кассета, о которой ты упомянул, видимо, последняя, на ней мне аккомпанировал барабанщик Якоб Тизен. Ранее, в апреле 2013 года, я выпустил альбом Already Drowning. Но эта пластинка также является исключением в моём каталоге, потому что она содержит вокальные партии. Это своего рода сага, рассказанная в песне. В каждом треке участвует разная певица, и это проливает новый свет на тему альбома: исследование популярных мифов и легенд, посвящённых женским духам воды.
Какой из твоих альбомов может похвастаться отсутствием каких-либо особенностей? В августе 2013 года альбом Synth Studies был ещё более радикальным.
Действительно, Synth Studies я сочинил на единственном инструменте, скромной клавиатуре Casio. Я играл его несколько раз на концертах. Но я не регулярно предаюсь такого рода экспериментам. Для меня это скорее тест или упражнение, позволяющее мне открыть новую перспективу с помощью моих обычных техник записи.
Отличается ли творческий процесс, когда ты работаешь соло, от сотрудничества с другими? Например, с Nadja.
С Nadja мы начинаем с более или менее тех же принципов, что и в моей студийной работе, но мы распространяем их на совершенно другую вселенную, на музыку в стиле noise и doom metal, которую можно назвать ambient metal. Некоторые люди используют термин metalgaze! Мне он совсем не нравится, но я его слышал! Это сочетание слов «металл» и «shoegaze», в смысле гитариста, который не отрывает глаз от своих педалей эффектов. Кто-то ещё придумал название dreamsludge. Это довольно хорошее описание.
Ты уже выступал здесь, в Антверпене, на предыдущем фестивале Antwerp Ambient Festival в 2011 году. Бывал ли ты во Франции раньше?
Да, несколько раз. В феврале я выступал сольно в Руане. С Nadja мы были в Лилле в апреле. В сентябре мы снова отправляемся в тур. Мы вернёмся в Бельгию, в Гент. Мы также примем участие в фестивале Incubate в Тилбурге, в Нидерландах. Фактически, я буду жить в Тилбурге в течение всего фестиваля, где я буду играть пять концертов в течение пяти ночей в пяти разных группах и пяти разных стилях.
Когда будет следующий альбом?
Nadja только что завершила сотрудничество с Uochi Toki, итальянским хип-хоп дуэтом. Мы давно знаем друг друга, но прошлым летом мы поехали в Италию, чтобы встретиться с ними, где вместе записали альбом. Он будет выпущен в июне. Ожидайте амбиент-дум-хип-хоп! Альбом будет называться Cystema Solari.
Sylvain Mazars
24 мая 2014 года