Третье издание Cosmic Nights в Брюссельском планетарии дало возможность познакомиться с его основателем Марком де Витом, телевизионным продюсером и опытным амбиент-музыкантом. Марк был членом бельгийского трио Purfoze в 80-х годах, после чего приостановил свою творческую деятельность. Вернувшись к самостоятельной деятельности в последние десять лет под именем Rhea, название позаимствовано у одного из спутников Сатурна, он с тех пор борется за продвижение стиля музыки, который ему дорог, но слишком забыт на его взгляд: «космическая» музыка. Между двумя саундчеками он нашёл время, чтобы рассказать свою историю и историю Cosmic Nights.
Давайте начнём с истории фестиваля Cosmic Nights, который вы организуете уже третий год подряд.
Первый состоялся в 2013 году в Брюссельском планетарии, после пятнадцати лет без единого фестиваля электронной музыки в Бельгии. Мне казалось, что чего-то не хватает. Я хотел что-то с этим сделать. Я начал ездить на фестивали в Германию и Нидерланды. В частности, я посетил Рона Бутса на его фестивале E-Live. Я хотел выяснить, есть ли ещё аудитория. Могу сказать, что в Бельгии в 70-е годы было много поклонников. Когда в 1977 году [17 октября] радио попросило Клауса Шульце приехать и сыграть в соборе Святого Мишеля в Брюсселе, мы ожидали, что придёт 1500 человек. В итоге пришло 5 500! У них даже не хватило бумаги, чтобы напечатать билеты. На следующий день Ашра выступала здесь же, в планетарии. И ещё 700 человек втиснулись в 350-местный зрительный зал. Некоторые люди забрались внутрь через окно туалета, чтобы увидеть Мануэля Гёттшинга. Пример Нидерландов, где я смог услышать на сцене такую музыку, которую я ценю, убедил меня в том, что здесь по-прежнему много поклонников, людей моего поколения. Поэтому я связался с голландской группой Beyond Berlin и немцами из BK&S, и мы организовали наш первый фестиваль.
2013 год был также годом первой B-Wave. Таким образом, в один и тот же год в Бельгии были основаны два фестиваля.
Прежде всего, вы должны знать, что планетарий не хотел больше организовывать концерты на своей территории после неудачного опыта с Ashra. Это был неописуемый хаос, полностью вышедший из-под контроля. Было только одно исключение, и это была моя удача. В 1983 году мы играли здесь с Age и Purfoze на вечеринке, организованной местной радиостанцией. Когда я вернулся тридцать лет спустя, чтобы рассказать им о своём проекте, сотрудники планетария вспомнили обо мне. Они согласились рискнуть и разрешили мне снова организовать там фестиваль. Но через две недели мне позвонил Йохан Геенс. Он рассказал мне, что у него тоже была идея провести фестиваль в планетарии. На месте ему объяснили, что я его опередил. В итоге Йохан создал B-Wave. Я помогал ему, мы вместе основали ассоциацию, но он является единственным инициатором. Если Cosmic Nights фокусируется на космической музыке и Берлинской школе, то B-Wave предлагает электронную музыку в гораздо более широком смысле. Хорошо, что эти два фестиваля, с их отличной друг от друга самобытностью, сосуществуют.
Вы упомянули об аудитории, людях вашего поколения. Как вы привлекаете более молодую аудиторию?
Я думаю, чтобы привлечь молодую аудиторию, сначала нужно привлечь молодых музыкантов. Я общаюсь с совершенно новой группой из Левена, дуэтом, который регулярно выступает на радио. У них нет синтезаторов. Они делают всё на виолончели и гитаре, но с педалями, эффектами и коробками. Их крутят по радио, потому что их музыку выдают за экспериментальный джаз. Но на самом деле, что это такое? Парящая музыка! Вы должны понимать, что эта космическая музыка не обязательно является синонимом синтезаторов. В любом случае, я попросил их выступить в следующем году. Как и другая группа, на этот раз с севера Нидерландов. Им тоже двадцать или тридцать лет, и они делают свою амбиент-музыку в том же духе. То же самое касается Alien Voices, немецкого дуэта, который мы приветствовали в прошлом году. Их единственный инструмент – это голос. Они поют священную монгольскую музыку, и это тоже очень хорошо работает.
Если я правильно понял, Cosmic Nights должны проходить попеременно в Брюссельском планетарии и в церкви.
На самом деле, в 2014 году мероприятие проходило в церкви крошечной деревни в глубине Фландрии [церковь монахов-картузианцев в Льерде-Сен-Мартене]. Атмосфера была исключительной. У нас возникла серьёзная проблема с освещением, поэтому нам пришлось освещать неф свечами. Представьте себе сцену, освещённую 160 свечами! Нам разрешили это сделать, соблюдая определённые меры предосторожности, так как это церковь 18 века. Мы действительно чувствовали себя как в пещере. В следующем году фестиваль снова пройдёт в церкви, но мы ещё не знаем, в какой именно. Я уже думаю об обновлении концепции. Так что мы ищем место проведения, большую церковь, возможно, монастырь, где артисты будут выступать в разных комнатах, своего рода космических камерах, в которых публика сможет находиться столько, сколько захочет, оставаясь на 20 минут или на час, приходя и уходя. Это означало бы более длительные одновременные выступления, менее структурированную музыку, больше амбиента, больше дронов. Я бы хотел, чтобы всё здание было постоянно погружено в атмосферу амбиента.
А пока, кто играет сегодня вечером?
В качестве хедлайнеров выступят The Roswell Incident, которых мы хорошо знаем, особенно после их концерта в B-Wave в 2013 году. Мне не только очень нравится их музыка типично берлинской школы, но я также давно их знаю. Ранее я говорил, что в Бельгии было пятнадцатилетнее затишье. Так вот, братья Buytaerts – одни из немногих, кто выстоял. На протяжении 2000-х годов они продолжали организовывать мероприятия с бельгийской группой Age и голландской группой Free System Projekt, среди прочих.
Сегодня, конечно, у нас в гостях немцы Михаэль Брюкнер и Матиас Брюссель, а также англичанин Иэн Мантрипп, который ещё глубже исследует Берлинскую школу. На самом деле, хотя он и представляет Великобританию, он живёт в этом районе, в Ватерлоо. Его конёк – модульные аналоговые синтезаторы в традициях Клауса Шульце и Tangerine Dream 70-х годов. Он очень хорош в этом. Его музыка удивительно проста, без больших ресурсов, но живая музыка. Это первый раз в его жизни, когда он играет вживую. Наконец, мы приветствуем Cycle of Moebius, бельгийский дуэт, состоящий из Йовицы Сторер и Питера Гизелинка, более известных как Lounasan. Возможно, вы их помните: Lounasan устроили очень амбиентный концерт на первом фестивале B-Wave в 2013 году. Но Cycles of Moebius совсем не похожи на них. Они делают более современную электронную музыку, которую вы скорее всего услышите на B-Wave или в Нидерландах.
Насколько я понимаю, Rhea тоже будет открывать фестиваль.
Мне нравится открывать фестиваль. Я буду играть с Руудом Ронду впервые с тех пор, как Purfoze распались тридцать лет назад. Но сегодня мы хотели сделать что-то особенное. Рууд всегда был очень хорошим гитаристом. Purfoze никогда не играли ни на чём, кроме синтезаторов, поэтому в этот раз мы хотели максимально использовать его гитару.
Откуда взялся этот интерес к «космической» музыке, особенно к немецкой электронной сцене?
В 75-76 годах по радио каждую среду с 10 часов вечера до полуночи выходила очень популярная программа под названием «Музыка из космоса». В ней звучала музыка, стихи и царила особая атмосфера. Легендарная программа! Ведущий, Пол Веркемпинк, приезжал к нам на Cosmic Nights в прошлом году. К сожалению, сегодня его не будет. Эта страсть пришла от него. Рууд Ронду и его старший брат слушали его шоу. Они убедили меня тоже послушать. В первый раз ты удивляешься, что это за странные звуки, но через некоторое время привыкаешь. На нас очень повлияли Клаус Шульце и Tangerine Dream, а также Discreet Music Брайана Ино, очень парящая, очень минималистичная, которая и по сей день остается большим источником вдохновения.
Как родился Purfoze?
Purfoze родился в те же годы в результате нашего сотрудничества с третьим партнёром, Марком Кримерсом, инженером, который мог создавать свои собственные синтезаторы. Они с Руудом экспериментировали в гараже отца Марка, который тоже был инженером. И однажды они попросили меня присоединиться к ним и создать трио. Тогда я купил свой первый синтезатор, Korg MS-20, который до сих пор находится в идеальном состоянии и который я даже имел возможность использовать в прошлом году в выступлении в церкви. Затем я купил ещё один синтезатор, эхокамеру и так далее. С тех пор я не останавливался. И при этом у меня не было никакого музыкального образования, кроме классического обучения в детстве. В последний раз Purfoze сыграли в сентябре 1989 года в Антверпене, на фестивале Wending, в котором также участвовали Mind Over Matter и Patrick Kosmos. Несколько лет спустя Фриц Кувенберг попросил меня сыграть на фестивале KLEM, но мне было нелегко думать о том, чтобы приехать играть самому. Я не чувствовал себя способным дать действительно удовлетворительный концерт. Более того, у меня было слишком много работы.
Какой работы?
Я телевизионный продюсер. Я веду прямые эфиры на съёмочной площадке: новости, журналы. Это очень напряжённая работа. Моя музыка действует как компенсация. Она расслабляет меня. Она требует такой концентрации, что ты забываешь о стрессе.
В 2000-х годах вы решили снова заняться сольным творчеством под именем Rhea.
Да, я основал свой собственный небольшой лейбл, также под названием Rhea, на котором я выпустил четыре компакт-диска. Мой последний альбом, Crescent, был также выпущен на 180-граммовом виниле.
А как компакт-диски продаются?
Моё впечатление таково, что для нормальных продаж нужно выпускать как минимум один диск в год. Но я не записывал альбом в 2014 году. В результате остальные идут не так хорошо. Однако публика на такого рода фестивалях всё ещё очень привязана к компакт-дискам. Они хотят иметь физический объект в своих руках. Я пока не предлагаю скачивание, но это планируется. Через несколько месяцев. Я уже зарегистрировался на Bandcamp.
Есть ли планы на будущее?
Да, B-Wave в ноябре и Cosmic Nights в следующем году. Кроме того, всякий раз, когда у меня есть свободная минутка, я продолжаю записывать музыку. В настоящее время я разрабатываю две идеи. С одной стороны, я хотел бы сделать альбом, основанный больше на аналоговых секвенсорах, но со сложными секвенциями. С другой стороны, я готовлю альбом дронов или дарк-амбиента, который я хотел бы выпустить на виниле. Некоторые треки уже записаны. Как и наше сегодняшнее выступление. Кстати, каждый артист планирует записать свой собственный концерт.
Sylvain Mazars
2 июня 2015 года