Спустя почти десять лет после выхода своего первого сольного альбома Neptunes (2005) Джером Фрёзе возвращается с новым EP #! (Shebang) и компиляцией Orange Sized Dreams (Works 1990-1995), в которую вошли его ранние работы с Tangerine Dream. В течение шестнадцати лет, с 1990 по 2006 год, Джером был участником легендарной группы электронной музыки, основанной его отцом Эдгаром Фрёзе. Йоханнес Шмёллинг, в свою очередь, оставался в группе всего пять лет (1980-1985 гг.), которые станут одним из самых ярких творческих периодов группы. Вместе с берлинским продюсером Робертом Уотерсом Джером и Йоханнес создали электронное трио Loom, которое возникло из ниоткуда три года назад во время концерта на фестивале E-Live Рона Бутса. Получив приглашение выступить сольно на 7-м фестивале Electronic Circus в Гютерслохе, Джером не смог удержаться и привёл с собой своих товарищей по Loom. Незадолго до своего выхода на сцену трое мужчин перешли к беседе.
Джером, не поймите меня неправильно: это ваш первый сольный концерт сегодня?
Jerome Froese: Нет, нет. Их было не так много, но первый был почти десять лет назад, в августе 2005 года, в Англии, на фестивале Big Chill. Я был одним из четырёх артистов и оказался перед совершенно новой аудиторией: не обычными поклонниками моей музыки, а людьми, которые меня не знали. После этого у меня был ещё один концерт в Лондоне, затем частная сессия в берлинском «Аквариуме» для радио [программа Олафа Циммермана Elektro Beats на Radioeins]. А потом – тишина! Так что сегодня, можно сказать, я снова на сцене соло после долгого отсутствия, и даже это не совсем справедливо. Сегодня я буду не один.
Не могли бы Вы уточнить? Что будет происходить сегодня вечером?
JF: Я буду играть подборку своего сольного материала под аккомпанемент Роберта Уотерса на музыкальных инструментах. Роберт будет играть роль, очень похожую на ту, которую он играет в Loom, потому что у меня много гитарной работы. Что касается Йоханнеса, то он присоединится к нам через некоторое время, чтобы закрыть шоу.
Йоханнес, помнишь ли ты свою первую встречу с Джеромом?
Johannes Schmoelling: С Джеромом? Хороший вопрос! Я знаю, что это было в начале 1980 года [Джерому было 9 лет]. Сейчас будет уже 35 лет! Но больше всего мне запомнился его Gameboy, несколько лет спустя.
JF: Вы ошибаетесь, это была Nintendo, в 1983 году Gameboy ещё не было.
JS: Она ведь так называлась, не так ли?
JF: Нет, нет, она называлась Game & Watch, маленькие электронные игры, выпускаемые Nintendo в 80-е годы.
JS: Когда Джером держал в руках такую штуку, он попадал в другой мир. С ним всё становилось очень просто. Достаточно было купить ему игру, и он был счастлив.
JF: Я помню, что Вы время от времени появлялись в студии Эдгара. Вы были не очень разговорчивы. Вы должны понимать, что Йоханнес – очень сдержанный человек.
JS: Даже сегодня, я думаю! Джером тоже всегда был рядом, никогда не отходил от группы.
JF: До 1983 года, когда меня отправили в школу-интернат. Какое-то время мы больше не виделись. Там же я узнал, что Йоханнес больше не в Tangerine Dream. Мама позвонила мне в интернат и сказала, что TD снова едут в турне, но на этот раз без Йоханнеса. Это было очень грустно.
И вот теперь вы снова вместе. В связи с этим возникает неизбежный вопрос: как возникла группа Loom?
JF: О да, нам часто задают этот вопрос. За все эти годы мы с Йоханнесом никогда не прерывали связь. Мы регулярно обменивались идеями по поводу наших сольных проектов. Поскольку я вошёл в состав Tangerine Dream после него, я также рассказал ему немного об остальной истории. На рубеже десятилетий работа над моим третьим альбомом Far Side of the Face [2012] была очень сложной. Я работал над ним страшно долго, я не видел этому конца. Это заняло пять лет! В какой-то момент я подумал, что было бы забавно попросить Йоханнеса поучаствовать и внести свою лепту в альбом. Я послал ему две работы. Он поработал над ними некоторое время, а затем вернул их мне. Он сделал несколько очень интересных дополнений. И в тот день, когда я получил новое предложение о сольном концерте – в то время, когда мне было совсем не до этого, – мы задумались о том, чтобы выйти на сцену вместе и исполнить несколько наших сольных композиций. Некоторые из композиций Йоханнеса ещё никогда не исполнялись вживую. Но нам нужна была поддержка. Вот тут-то и появился Роберт. Мы перевернули камень, и Роберт случайно оказался под ним (смеётся). Нет, мы обратились к нему, потому что он уже был связан с этой вселенной.
Robert Waters: В 2000 году вместе с Ульрихом Шнауссом мы сделали ремикс на композицию Icewalk, написанную Йоханнесом, для переиздания его альбома White Out.
JF: Когда Роберт и Ульрих делали этот ремикс, я их ещё не знал.
RW: Я знал Йоханнеса с конца 90-х годов. Ульрих же был давним поклонником Tangerine Dream [он только что присоединился к TD для новой серии концертов в Австралии в ноябре]. Идея сделать ремикс на одну из песен Йоханнеса показалась нам очевидной.
JF: У нас не было планов по созданию новой группы. Мы просто хотели однажды собраться на сцене и вместе исполнить свой сольный репертуар, при этом каждый привнесёт в музыку другого свою индивидуальную нотку. Одно привело к другому, и мы пришли к идее исполнить песни из наших совместных работ в Tangerine Dream. И если химия сработает на сцене, то ничто не помешает нам продолжить это приключение в дальнейшем. Мы отыграли тот концерт [в октябре 2011 г. на фестивале E-Live], затем выпустили два EP и альбом, и с тех пор выступали на других концертах, в том числе в Будапеште в 2012 года. И вот теперь мы здесь. Сейчас мы работаем над нашим вторым студийным альбомом. Мы наметили дату выхода альбома на февраль или март 2015 года, но боюсь, что мы не успеем. Йоханнес и Роберт, напротив, убеждены в обратном.
Роберт, я не очень хорошо тебя знаю. Не могли бы Вы представиться? Чем Вы занимались до Loom? Чем Вы занимаетесь помимо Loom?
RW: Я занимаюсь музыкой уже много лет как продюсер. Но до Loom я никогда не был музыкантом. Я никогда не выступал на сцене, если не считать концертов, которые мы устраивали в детстве. Моя главная страсть – инструментальная музыка. При этом я всегда был поклонником Tangerine Dream. Поэтому мне очень приятно работать с Джеромом и Йоханнесом. И их уверенность тоже. Я – выходец из более коммерческой, поп-музыки. Обычно я участвую в сложных проектах. С Loom я могу расслабиться и экспериментировать с новыми вещами без какого-либо давления. Мне не нужно говорить себе, что записываемый трек обязательно должен быть продан таким-то тиражом или соответствовать ожиданиям определённой целевой аудитории. Хороший звук, хорошая мелодия – вот и всё, что имеет значение. Мы вольны сочинить очень короткий трек или развивать его в течение 10 или 20 минут, если захотим.
Loom – это часть более закрытой сцены, но очень популярной на Schallwelle Awards. Что для вас значит награда, которую вы получили в 2013 году?
JF: Честно говоря, я никогда не был охотником за трофеями. В 90-е годы мы с Tangerine Dream были номинированы на семь премий Grammy. Но мы никогда не ходили на церемонию награждения. Награды не оказывают решающего влияния на нашу работу. По крайней мере, с моей точки зрения. Но мы принимаем всё как есть, и…
JS: У тебя дома есть свой Schallwelle! Ты даже полируешь его каждый вечер (смеётся)!
JF: Да… конечно… Я его боготворю (смеётся). Нет, я не хочу сказать, что это ничего не значит, потому что это было бы совершенно неправильно. Это правда, я очень ценю такое признание.
Но поклонники не молодеют. Чего не хватает сцене для привлечения новой аудитории?
JF: Это сложный вопрос.
RW: Очень сложный. Потому что если чего-то не хватает, то инициатива не может лежать на плечах одного конкретного музыканта. Это процесс, в котором участвует всё общество. Стоит ли спрашивать себя, чем сегодня занимаются молодые музыканты? Нам не очень интересно выставлять себя на показ или следовать тенденциям. Так было уже в Tangerine Dream. Идея заключается в том, чтобы преуспеть в создании музыкальных произведений, которые относительно вне времени; мелодий, которые через десять лет можно будет сказать, что они были записаны в 2014 году, но основная структура которых остается достаточно открытой для того, чтобы наслаждаться ими независимо от эпохи. Что касается способов привлечения новых поклонников электронной музыки в этих условиях… Мы не можем их придумать сами. А ведь такая тема не может не волновать.
Джером, не могли бы Вы пояснить понятие guitartronica, которое Вы придумали для обозначения своей техники?
JF: Это стиль, основанный на гитаре, но она не используется обычным образом. Вместо этого я использую её для генерации звуковых компонентов, которые обычно создаются только на электронных инструментах: клавишных, сэмплерах и синтезаторах. Идея заключается в том, чтобы использовать шесть струн гитары в качестве интерфейса, а не двенадцать клавиш клавиатуры. Поэтому мне пришлось разработать технику игры на гитаре, чтобы добиться того же результата, что и с помощью машины. Транспонирование, синхронизация: этот набор приёмов я называю гитартроникой.
Стали ли Вы полноценным гитаристом в группе Loom?
JF: Если говорить о живых выступлениях, то да. Сейчас я просто гитарист, я уже почти не нажимаю клавиши на клавиатуре. В студии всё немного иначе. Каждый готовит свои собственные идеи, а затем приносит их в группу. Потом мы собираемся вместе и вместе дорабатываем треки. Конечно, не все идеи, которые я подаю, были разработаны на гитаре. Отчасти это связано с моим прошлым, с моей работой в Tangerine Dream или как сольного исполнителя: я уже предлагаю полноценный продакшн с другими инструментами, так же, как и клавишные, компьютеры, всё, что возможно.
Будете ли Вы в будущем продолжать играть старые композиции Tangerine Dream вживую на сцене?
JF: Пока что программа будет состоять только из моих сольных композиций. Но когда Йоханнес присоединится к нам на сцене, мы исполним несколько известных композиций.
Йоханнес, собираешься ли ты продолжать сольную карьеру?
JS: А была ли у меня когда-нибудь сольная карьера (смеётся)? Честно говоря, я не имею ни малейшего представления. С Джеромом и Робертом я чувствую себя как дома. На данный момент – это именно тот проект, который мы задумали. Мы очень хотим закончить второй студийный альбом Loom, и я уверен, что нам это удастся. Пока мы его не закончили, не может быть и речи о том, чтобы я думал о себе или о своей «сольной карьере»! Ради всего святого, это уже так далеко! Нет, я не могу ответить на этот вопрос, потому что не знаю. Десять лет назад я хотел всё прекратить. Но два моих коллеги здесь не согласились. Я до сих пор отношусь к этому очень неоднозначно. Я не хочу объявлять ничего определённого.
На первом концерте Loom как вы себя чувствовали, вернувшись на сцену после стольких лет, а точнее, снова сидя на правой стороне сцены?
JS: Я вижу, что вы сразу заметили, что мы сделали; мы также поменяли отца Фрёзе на сына слева, и мы установили Роберта в центре, в ботинках Криса Франке. Именно так! Мы копируем старую конфигурацию, и мало-помалу мы снова становимся Tangerine Dream (смеётся). Если говорить более серьёзно, то мне очень нравится эта конфигурация, и по очень простой причине. Я освобождён от всех технических вопросов и могу, наконец, сосредоточиться исключительно на соло-клавишных, на том, что я должен играть. Именно этим мы и займёмся сегодня. Роберт позаботится обо всех технических аспектах, а Джером – о своей гитаре. Что касается меня, то у меня свободная голова, чтобы наконец-то, после трёх десятилетий, оказаться на месте простого пианиста, не заботясь об электронике, секвенсорах и всех этих инструментах. Я возвращаюсь туда, откуда пришёл, – к традиционной классической музыке.
Что у вас запланировано, кроме следующего альбома? Можем ли мы ожидать новых концертов?
JF: В первую очередь мы собираемся сосредоточиться на этом альбоме. После этого мы планируем несколько совместных работ с другими исполнителями.
Неужели? Так-так…
JF: Да: у нас есть несколько имён, но я пока не хочу их раскрывать. Это будет интересно. Удивительно, как легко всё может разворачиваться. Мы надеемся, что эти совместные работы дадут альбому хороший толчок. Наконец, мы будем искать возможности для концертов. Но пока ничего конкретного нет, поскольку мы не знаем своего расписания.
Sylvain Mazars
17 октября 2014 года