С 1992 года Michael Bruckner выпустил более сотни альбомов электронной и амбиентной музыки. Хотя по профессии этот графический дизайнер самостоятельно продюсировал большинство своих альбомов, с 2012 года он входит в плеяду SynGate, что принесло ему широкую аудиторию и признание коллег. Приглашённый 29 мая впервые выступить за границей в рамках фестиваля Cosmic Nights в Брюссельском планетарии, Михаэль Брюкнер за две недели до этого организовал небольшую публичную репетицию у себя дома в Майнце в присутствии около пятидесяти энтузиастов. На ней присутствовал и Матиас Брюссель, который должен был сопровождать его на фестиваль.
Имели ли Вы какое-либо музыкальное образование?
Я самоучка. Я даже начал заниматься довольно поздно, после 20 лет, тогда как обычно музыкой начинают заниматься в возрасте от 3 до 6 лет. Но я всегда любил музыку и хотел её создавать. Какое-то время я хранил эту мечту в глубине души, и только когда я купил свои первые клавишные, я решился.
Почему именно клавишные? Почему не гитара или барабаны?
Во-первых, потому что это был самый простой инструмент. Гитара мне бы тоже понравилась, но это было бы сложнее. Во-вторых, мне нравятся звуки и возможности клавишных, даже если они имели мало общего с той музыкой, которая меня интересовала в то время. Я никогда не слушал исключительно электронную музыку. Мне очень нравился рок, прогрессивный рок Yes и Camel, или хард-рок и хэви-метал. Электронная музыка была лишь частью моего интереса к 70-м годам в целом. Великое десятилетие! На самом деле, Клаус Шульце и Tangerine Dream могут быть связаны как с краутроком, так и с электронной музыкой.
Создавать музыку – это одно, а принять решение о выпуске альбома – совсем другое. Как возник ваш музыкальный проект?
У меня всегда было такое желание. Я очень восхищался музыкантами. Они были для меня как волшебники. Каждый раз, когда я оказывался один в комнате с клавишными или органом, мне обязательно нужно было попробовать. И как только кто-то входил в комнату, я тут же останавливался! Примерно в 20 лет я начал практиковать очень специфическую дисциплину йоги, основанную на медитации, в неком сообществе. Мы пели песни и играли на индийской фисгармонии – таком духовом инструменте, о котором вы, наверное, слышали. Однажды на улице, на куче мусора, я нашёл маленькую электрическую фисгармонию, которая ещё работала. Я подумал, что могу использовать его для репетиций этих песен. Более того, она вдохновила меня на пение, хотя я и так плохо пел. Одно за другим, и я начал использовать этот прибор для сочинения собственных песен. Позже я задумался о переезде в новую квартиру со своей тогдашней девушкой. Я уже снял деньги на депозит, но она вдруг передумала. Так что в кармане у меня лежали эти деньги, может быть, 2000 марок. И я решил побаловать себя: зашёл в музыкальный магазин и там купил свои легендарные первые клавишные.
Я хорошо знаю, что музыканты не любят, когда их делят на музыкальные жанры. Но эти понятия очень полезны, чтобы понимать, о чём идёт речь. Какие жанры Вы исследуете и какие настроения развиваете в своей музыке?
Я думал об этом сегодня утром. Рок и поп-музыка в основном выражают эмоции и основные вопросы повседневной жизни: любовь, гнев, социальные проблемы и так далее. Амбиентная музыка, напротив, может быть использована для решения более широких задач: вызвать в памяти таяние ледника, орбиту планет, молекулярное движение, облака на небе или мох на старом камне. Всё это очень красивые вещи, но они не обязательно играют непосредственную роль в повседневной жизни, хотя мы всегда можем почувствовать их влияние. Эти озабоченности обусловливают структуру композиций, которые должны быть более устойчивыми, которым нужно чуть больше времени для развития.
Вы упомянули Клауса Шульце и Tangerine Dream, а только что упомянули амбиент-музыку. Вы имеете в виду таких людей, как Роберт Рич или Стив Роуч?
Я открыл их для себя несколько позже. Впервые я услышал Dreamtime Return Стива Роуча благодаря одному из членов нашего йогического сообщества. Что касается Роберта Рича, то я знаю его всего несколько лет, благодаря Facebook. Его имя было мне знакомо, я наверняка видел его фотографию в специализированном журнале, но ничего не знал о его музыке. Он потрясающий музыкант.
Сколько альбомов вы записали и выпустили?
Ну… Это сложный вопрос. Официальное количество альбомов – около 110. Я знаю, это много, но этому есть объяснение. До 2006 года я записывал свою музыку в собственном доме, для себя одного. Целью всегда было выпустить настоящую пластинку на настоящем лейбле, но я хотел подождать, пока не сделаю альбом, который был бы достаточно хорош на мой взгляд.
Вы хотите сказать, что 90% ваших работ никуда не годятся?
Нет, это не то, что я имел в виду! Если я так долго ждал, то в основном потому, что не был уверен в себе. Это относится к вашему первому вопросу. Меня пугали другие артисты, которые учились музыке. Поэтому я старался сделать всё возможное, чтобы создать хороший альбом. Но до 2005 года я не чувствовал, что достаточно продюсирую, чтобы достичь этой цели. На тот момент у меня было около двадцати готовых альбомов – вплоть до обложки – и столько же проектов в процессе работы. И вот однажды я почувствовал сильную боль в боку, которая меня очень встревожила. Неужели я болен? А вдруг я умру? Я решил, что нельзя терять времени. За год я привёл в порядок все свои архивы и одним махом издал все свои записи с 1992 по 2006 год в виде бокс-сета. Только тогда я по-настоящему осознал масштабы своей деятельности. В итоге он составил 85 компакт-дисков.
Допустим, я хочу сделать подборку «Михаэль Брюкнер для начинающих»: какие, скажем, 5 альбомов Вы бы порекомендовали?
Для начала: Ombra Revisited – пластинка, уходящая в авангардное русло Роберта Рича или Маркуса Рёйтера; Eleventh Sun – тоже в жанре амбиент; Thirteen Rites of Passage – ещё один относительно недавний диск. Я бы ещё упомянул старый, никому не известный диск 2000 года под названием Movies Moving in My Head. Это подборка из 40 очень коротких треков, которые, я надеюсь, тоже найдут свою скромную аудиторию. И, наконец, Endless Mind Portal, вышедший в 2011 году.
Представляю, что у Вас ещё много неизданного архивного материала.
Да. Только с Матиасом Брюсселем у нас уже 40 часов музыки в запасе, хотя мы работаем вместе всего два года. Мы записываем всё. Этим всё и объясняется. Но не волнуйтесь, мы скажем только, что 20 часов из 40 – просто великолепны!
Сколько компакт-дисков вы продаёте?
Почти ничего, как и большинство моих коллег по жанру. Даже Ombra Revisited, который стоил несколько дороже остальных, с качественной заказной обложкой, тиражом 100 экземпляров и неплохой рекламой, за год на рынке продался всего в 42 экземплярах.
Давайте сменим тему. Чем Вы зарабатываете на жизнь?
Я графический дизайнер.
Полагаю, это помогает при создании обложек, о которых Вы говорите.
Да, это помогает. Я разработал дизайн большинства из них.
Насколько я понимаю, Вы также разработали логотип для сублейбла SynGate, Luna.
Я знал Килиана [Шлёмп-Ульхоффа] ещё до того, как он купил SynGate. Он уже был частью команды, но в то время он занимался только прессой, веб-сайтом и страницей в Facebook. Когда Лотар Лубитц продал ему бизнес, Килиан сразу же захотел расширить спектр лейбла за счёт амбиента, чтобы не замыкаться в рамках берлинской школы – по сути, Tangerine Dream 80-х годов. Он долго размышлял, не исказит ли это идентичность SynGate и будет ли просто интересно людям. Поэтому он выбрал идею сублейбла. И именно мне он доверил первую пластинку из этой серии – Eleventh Sun. К тому времени я уже издал предыдущую пластинку с SynGate, свою сотую и первую на полноценном лейбле: 100 Million Miles Under the Stars. В том же 2012 году Килиан основал компанию Luna. Он знал, что я графический дизайнер, но не хотел просить меня разработать логотип. Вместо этого он попросил одного из своих коллег по работе. Когда он прислал мне результат, он показался мне настолько плохим, настолько отвратительным, что я сказал ему: «Килиан, не сердись, но, если я собираюсь выпускать музыку на этом лейбле, я не хочу, чтобы моё имя ассоциировалось с таким ужасным логотипом. Позвольте мне создать лучший».
Это не мешает Вам позволять другим создавать обложки, например, Андреасу Швицке, художнику-фракталисту.
Андреас – мой друг. Я большой поклонник его творчества. Для In letzter Konsequenz он создал огромное количество изображений, все они великолепны. Выбор был нелёгким. Когда я был подростком, я также занимался иллюстрацией фэнтези и научной фантастики. Я бы хотел сделать из этого карьеру, но обстоятельства распорядились иначе.
Помимо SynGate, Вы сейчас работаете и с другими лейблами. Например, кто выпустил альбом Ombra Revisited?
Это Bi-Za Records, личный лейбл музыканта Хагена фон Бергена, моего старого друга. Обычно он использует его только для выпуска своих собственных продуктов. Моя пластинка – исключение, она первая, которая не принадлежит ему.
В таком количестве альбомов Вам запомнился только последний?
Один я выпустил недавно на американском нет-лейбле. Это серия под названием Fog Music. Они решили называть свои альбомы по номерам. Мой называется Fog Music 35, но, когда он вышел [6 февраля 2015 года], музыке на нём уже был год. Так что для меня самой свежей пластинкой остается Two Letters from Crimea, хотя она вышла раньше [16 декабря 2014 года].
Вы знакомы с обоими мирами: как Вы сравниваете работу с лейблом и «делать всё самому»?
Между нами говоря, у меня сложилось впечатление, что даже на лейбле артист всё равно многое делает сам. Преимущество, например, у SynGate – это продвижение. Но Килиан не может делать всё. Он управляет более чем 100 артистами.
Действительно ли это так? Включая каталог, возможно. Но я не думаю, что там больше 20 активных артистов.
Это всё равно много. С другой стороны, Килиан присутствует на всех фестивалях, у него всегда есть свой стенд, и он встречается с поклонниками. Однако многие из них ориентируются именно на лейбл. Парень может записать самый гениальный альбом в мире – или нет, – но, если он делает это самостоятельно, ему будет трудно стать популярным. С другой стороны, у такого специализированного лейбла, как Syngate, уже есть свои поклонники: люди, которые следят за новостями в течение 10 или 20 лет, которые регулярно совершают покупки. Когда они увидят на сцене новое имя, такое как Михаэль Брюкнер, им станет любопытно, и, возможно, они с большей вероятностью совершат покупку. Мы возвращаемся к тому, о чём Вы говорили: музыкальные жанры и категории помогают поклонникам сориентироваться. В любом случае это справедливо и для продаж.
Как Вы используете новые технологические инструменты? Что изменил для Вас Интернет?
Думаю, всё. Раньше я считал себя скорее врагом средств массовой информации. Я не хотел иметь ни компьютера, ни чего-либо, связанного с Интернетом. Даже сегодня у меня нет мобильного телефона. Хорошо. Слово «враг», пожалуй, слишком сильное. Скажем, «критик». Так получилось, что незадолго до выхода этого гигантского бокс-сета к нам в типографию пришёл новый стажёр. Разговорившись, мы поняли, что у нас много общего. Он был диджеем. Я объяснил ему, чем занимаюсь в свободное время, отметив, что меня никто не знает, потому что я ничего не публиковал. Он тут же рассказал мне о MySpace. «Ты должен зайти на MySpace! Ты увидишь, ты встретишь людей, которые разделяют твои интересы, ты сможешь выкладывать свою музыку, бла-бла-бла». Меня это не убеждало, но он каждый день пилил меня: «Ну и что? Что случилось? У тебя есть аккаунт на MySpace?» Наконец-то он меня убедил! То, что мы сегодня сидим здесь вместе, – это полностью его заслуга. Я никогда не мог себе этого представить. Тем более что никто вокруг не разделял моих вкусов. Я не знал ни одного лейбла, не знал ни одного музыканта, не знал никого. Сейчас у меня есть аудитория, слушатели, друзья, я путешествую, выступаю с концертами. Я был в изоляции, в своём углу, а теперь через 15 дней я дам свой первый концерт в Брюсселе. Вообще, первый за границей.
Вы не так часто выступаете с концертами.
Долгое время у меня просто не было нужных инструментов для сцены. Потом у меня не было достаточно денег. Я не могу позволить себе много путешествовать. Во всяком случае, у меня нет машины. С семьёй, которую надо кормить, приходится туговато. Да и не так часто меня приглашают выступать.
Начиная с MySpace, вы размещаете информацию везде, включая Bandcamp и Soundcloud. Хотелось бы узнать, почему вы с Матиасом Брюсселем решили выложить свои репетиционные сессии для брюссельского концерта на Soundcloud?
Это способ заставить людей говорить о нас в это время. Но есть и другая причина. Реакция слушателей позволяет мне держать под контролем свою неуверенность. Она подсказывает мне, на правильном ли я пути или совершаю ошибку. Поскольку я выступаю с концертами всего два года, мне ещё не хватает опыта, и я всё ещё недостаточно уверен в себе.
Как Вы пришли к сотрудничеству с Матиасом Брюсселем?
Mathias Brussel: Моя жена знает своего босса. Для знакомства нам не понадобился Интернет, что в наше время является исключительным явлением.
Однажды Матиас и его жена пришли в типографию. Как обычно, я пошёл за ними к Юргену (начальнику), но на этот раз они захотели поговорить со мной.
Mathias Brussel: До знакомства с Михаэлем я встречал много очень творческих молодых людей в самых разных областях, с которыми хотел бы сотрудничать, но они всегда были очень заняты учёбой, поиском работы и так далее. Поэтому мне нужно было найти человека, который уже устроился, имеет работу и семью и не проводит всё своё свободное время за просмотром телевизора. Майкл подошёл. Некоторые его проекты понравились мне, и наоборот. Мы задумали наше сотрудничество как пересечение двух наших музыкальных вселенных.
Как вы собираетесь работать в Брюсселе?
Как правило, всё импровизируется. Мы начинаем играть, не думая о том, что будет дальше. Но в этот раз будет больше композиции, чем обычно. У нас будет базовая структура, которой мы будем руководствоваться.
Каковы ваши планы на ближайшие несколько месяцев? Сколько альбомов?
Самое главное сейчас – нанести последние штрихи на совместный альбом с Томми Бетцлером. Мы работаем над ним уже почти два года, но нас постоянно что-то отвлекает. Уже несколько месяцев он практически готов. Мы всё ещё хотим пригласить несколько гостей на ту или иную композицию.
Sylvain Mazars
26 мая 2015 года