В этом месяце Ambient Visions с гордостью беседует с Томом Итоном, и мы подумали, что вам будет интересно узнать немного о нём, прежде чем мы начнём. Том более 30 лет играл на фортепиано и синтезаторах, что объясняет, почему, когда вы слушаете его последний релиз Indesterren, у вас мурашки бегут по коже от того, как хорошо звучит музыка. Добавьте к этому тот факт, что он уже 23 года руководит собственной коммерческой студией, и вы поймёте, почему его музыка звучит так, как звучит. Всё это очень впечатляет, но позвольте мне добавить ещё одну вещь, чтобы ошеломить вас. Около шести лет назад Том начал сотрудничать с Уиллом Акерманом (да, именно с Уиллом Акерманом) в его студии Imaginary Road Studios и на сегодняшний день имеет возможность работать над более чем 50 альбомами, включая многократных лауреатов премии ZMR и альбом Лоры Салливан, получивший премию Grammy в 2014 году.
Теперь вы понимаете, о чём идёт речь. В этом году после 25-летнего перерыва в записи собственных сольных работ Том выпустил не один, а два альбома в течение 2016 года. Abendromen вышел в начале этого года, а Indesterren – в октябре. Оба альбома звучали на Echoes, Hearts of Space, Stars End и попали в чарты ZMR Charts. Не так уж и плохо. Ну, теперь, когда вы получили всю эту информацию, я уверен, что вы с нетерпением ждёте начала интервью. Ну что, начнём?
Как ваша работа в качестве инженера/сопродюсера помогает вам в сочинении и доработке собственной музыки?
Я начал работать с синтезаторами примерно в 1987 году, когда учился в средней школе, и именно благодаря этому опыту я начал думать о том, как звуки сочетаются друг с другом. Когда создаёшь звуки с нуля, довольно быстро становится очевидно, что расположение тембров имеет самое непосредственное отношение к тому, насколько отчётливо слышна каждая партия. Бросив колледж и проработав несколько лет в компании, занимавшейся установкой коммерческих звуковых систем, в 1993 году я открыл свою собственную коммерческую студию. К тому моменту я был довольно компетентным программистом синтезаторов с разумным пониманием того, как формировать звуки, чтобы заставить их работать вместе, и я перенял это чувство организации звуковых элементов трека в производство записей для акустического мира бостонской фолк-сцены певцов и авторов песен. За последние 23 года я работал над сотнями альбомов в самых разных жанрах и продолжаю делать всё возможное, чтобы сбалансировать элементы песни таким образом, чтобы донести до слушателей суть музыки. Конечно, наличие коммерческой студии в моём распоряжении очень помогло, когда я наконец решил обратить внимание на собственную музыку и все это время, проведённое между колонками, позволяет мне быть уверенным в правильности выбора, который я сделал, работая над собственным материалом.
Когда вы сочиняете музыку и только начинаете композицию, думаете ли вы о том, как вы сможете обработать звук в дальнейшем? Или вы сосредоточены исключительно на композиции?
Чаще всего мой процесс сочинения начинается за фортепиано. Аккордовая прогрессия или мелодия возникает во время импровизации, и я записываю идею на видео, чтобы вернуться к ней, когда сяду записывать. Как только я начинаю запись, я думаю обо всех элементах: продюсер критикует исполнение, инженер следит за тем, чтобы выбранные мной звуки работали в контексте песни, аранжировщик следит за тем, чтобы идеи не мешали друг другу. В Abendromen и Indesterren я начал процесс записи с создания гитарного лупа в ключе произведения… амбиентное пространство, в котором я буду играть фортепианные партии. Это трюк, который я проделываю над собой, чтобы не играть слишком много нот на фортепиано. Когда фортепиано одно, оно может легко съесть все пространство, но, если у меня уже есть фон, нарисованный на заднем плане, я могу позволить фортепиано больше дышать, не теряя ощущения пространства.
Вы привыкли делать все эти вещи для других музыкантов, потому что именно этим вы зарабатываете на жизнь. Когда другие артисты приходят к вам, чтобы сделать свою музыку, вам приходится проводить их через все те шаги, которые вы считаете само собой разумеющимися при работе с собственной музыкой?
Я думаю, что различные функции, которые я исполняю, появляются и исчезают со сцены при работе с другими людьми. Я потратил много времени на анализ моих любимых альбомов, чтобы попытаться понять, почему они работают для меня, и поэтому в моей голове есть основная концепция о том, что делает запись хорошей, что помогает ей соединиться (со мной). Чувство Уилла «что заставляет музыку соединяться со слушателями» было исторически доказано, и поэтому я определённо полагаюсь на него при работе в Imaginary Road Studios. В своём собственном мире я просто стараюсь помочь каждому артисту звучать наилучшим образом и в этом случае «наилучший» определяется в ходе беседы о том, каковы ожидания артиста от записи. Я думаю, что и в моей собственной работе, и в Imaginary Road Studios нам приходится объяснять процесс, разбивая путь на управляемые понятия (запись, овердаб, микс, мастеринг, производство, продвижение), но большая часть руководства процессом создания искусства органична и просто является реакцией на то, что музыкант привносит в студию. Мы с Уиллом занимаемся звукозаписью достаточно долго, и тысячи маленьких субъективных решений, которые мы делаем в студии каждый день, в итоге приводят к записям, которые отражают наши эстетические чувства!
Когда вы занимаетесь инжинирингом/сопродюсированием других артистов, делаете ли вы мысленные заметки о том, что у них получилось, что вы могли бы попробовать позже в своей собственной музыке?
Нет. Мой музыкальный голос в гораздо большей степени формируется из прослушивания музыки, чем из участия в её создании на протяжении многих лет. Блестящие записи Дэвида Сильвиана, Тима Стори, Blue Nile, Гарольда Бадда, Cocteau Twins и Патрика О'Хирна научили меня понимать пространство в музыке, контрасты и то, как я реагирую на меланхолию и тайну. Конечно, слушая эти записи, я также впитывал и обожал Windham Hill и звуковой мир, который Уилл (Акерман) создавал с помощью акустических инструментов. Эти две силы, амбиентный электронный поп и элегантная акустика, в значительной степени определяют мою эстетику как музыканта, инженера и продюсера.
Что делает вас хорошим сопродюсером/инженером, и чем это отличается от того мышления, которое есть у вас как у музыканта, сочиняющего новый материал?
Работа продюсера всегда заключается в том, чтобы добиться от артиста наилучшего искусства и, конечно, эта работа сильно варьируется от музыканта к музыканту. Уилл – замечательный вдохновитель, он так хорошо умеет искренне радоваться, когда музыка создаётся на наших глазах. Его настоящее эмоциональное участие в каждой ноте просто невероятно. Когда мы вместе работаем над записью, мы почти всегда синхронизируем наши реакции на музыку, хотя я думаю, что он больше работает в режиме эмоционального реагирования, а я – в режиме мозгового/критического мышления. Мы хорошая команда – это хороший баланс. Что касается инженерии… Я вижу эту работу в том, чтобы максимально убрать технологию с дороги. Чем меньше исполнителю приходится думать о гайках и болтах, тем лучше, как мне кажется. Когда я сочиняю, особенно на ранних стадиях, сидя за фортепиано, я хочу той же свободы. Вот почему я не пытаюсь записывать свои импровизации, кроме как чисто документально, когда мне попадается понравившаяся идея. Я стараюсь разгрузить свой критически мыслящий ум и просто поговорить с фортепиано - посмотреть, куда оно хочет пойти в этот конкретный день.
Должен ли хороший сопродюсер/инженер свободно разбираться в жанрах, с которыми он работает, или он может быть хорош за пультом независимо от типа музыки, с которой он призван работать?
Я думаю, что знакомство с жанром, с которым вы работаете, очень помогает. Я думаю, что базовые хорошие инженерные навыки могут помочь инженерам в работе с жанрами, но я не сомневаюсь, что знание целевой аудитории, для которой вы работаете, поможет вам сделать правильный выбор на протяжении всего пути.
В чём преимущества записи альбома в студии по сравнению с работой над проектом дома на компьютере с помощью звукового программного обеспечения?
Оба способа создания музыки вполне оправданы. Вы можете записать альбом на iPad. Преимущество работы в студии – это работа с людьми, которые посвятили свою жизнь этому искусству, которые хотят помочь тебе стать лучшим артистом, каким ты только можешь быть. Конечно, техническая сторона дела тоже имеет место быть. Наличие мониторов, которым можно доверять, отличные помещения, отличные инструменты, отличные микрофоны. Я – сторонник хорошей акустики… Я не могу подчеркнуть, насколько важен мониторинг (который включает в себя комнату, в которой находятся колонки). Каждый звуковой выбор в процессе создания музыки в студии делается на основе того, что говорят вам ваша акустика… Знать, что вы хотите услышать, что говорят вам ваши динамики и как использовать имеющиеся в вашем распоряжении инструменты для перехода от одного к другому – вот ключ.
Какой совет вы могли бы дать клиенту Imaginary Road Studios в процессе создания альбома? Или большинство артистов приходят, точно зная, чего они хотят от своей музыки, а вы просто помогаете им в этом процессе?
Мне нравится работать в мире Уилла. Если люди приходят в Imaginary Road Studios, чтобы Уилл спродюсировал альбом, то вполне вероятно, что они открыты для его (и моего в той или иной степени) продюсерского вклада. Наверное, самые распространённые комментарии, которые мы даём, это «замедлиться/дышать чаще», «использовать больше динамических вариаций» и «это звучит так, как будто ты так думаешь». Уилл, очевидно, имеет долгую карьеру музыканта и понимание жанра, не похожее ни на чьё другое. Только сегодня он сделал конкретное предложение артисту, которое я никогда не слышал от него раньше (типа «будь менее предсказуемым»), и это действительно улучшило песню.
Расскажите мне о вашей собственной музыке и о том, что вам больше всего нравится в сочинении и создании музыки, которую вы пишете?
Мне нравится начинать произведения и теряться в них, когда я накладываю слои и создаю маленькие миры в каждой песне. Я люблю играть на бас-гитаре, обожаю эту часть процесса. Партии электрогитары всегда интересно играть и вписывать. Позже это становится больше похоже на массаж, с повторным прослушиванием и точной настройкой, пока я не смогу полностью раствориться в музыке, и ничто не будет отвлекать меня от путешествия. Надеюсь, каждая песня имеет свою собственную индивидуальность внутри общей вибрации альбома и мне определённо нравится создавать альбомы, в которых песни имеют смысл как часть общего пакета, путешествия.
Поскольку на вашем последнем альбоме Indesterren вы указаны в качестве эксперта, обращаетесь ли вы к кому-нибудь ещё за советом, если у вас есть сомнения в том, что композиция получается или не получается так, как вы задумали?
Безусловно. Джефф Пирс очень помог мне с обратной связью в процессе работы. На самом деле именно Джефф предложил, чтобы ведущим инструментом в Waltz for the Seven Sisters был аккордеон. Я играю на аккордеоне уже много лет, но использовать его в качестве ведущего голоса мне бы и в голову не пришло! Другая моя подруга, играющая на фортепиано, Хайди Осгуд-Меткалф, даёт мне удивительно полезную критику и Кори Каротерс тоже. Кори реагирует на музыку визуальными образами, и это очень увлекательное занятие. Она рассказывает мне, что она видит, когда слышит музыкальное произведение.
На альбоме Indesterren вы также работали с Джеффом Остером над одним из треков. Когда другие музыканты приходят играть на ваш альбом, как происходит творческий процесс между вами двумя и композициями, над которыми вы работаете?
На альбоме Abendromen я играл на всех инструментах, а на Indesterren в одной песне участвует Джефф, и два моих мальчика играют по одной песне. Мой старший сын играет на тамбурине в Vervagen, а младший – на тарелках в Midnight Clouds & The Great Bear. Я знал, что мне нужны эти звуки в песнях, но я позволил мальчикам выбрать звуки (у меня есть восемь или девять бубнов и куча тарелок) и выбрать место в песнях. Я хотел, чтобы их собственный выбор был представлен на пластинке. Я улыбаюсь, когда слышу их там! Джефф получил от меня очень мало указаний. Я дал ему точку для входа и предложил начальную ноту для одной части мелодии, в остальном он такой отличный игрок, что мне не пришлось много делать! Его тембр и фразировка настолько необычны. Было очень приятно, что он сыграл в этой песне. Мы с ним уже много раз работали вместе, и мы всегда хорошо проводим время.
Всегда ли амбиент-музыка была в центре вашего внимания или были времена, когда вы как музыкант обращали внимание на другие жанры музыки? Когда амбиент стал вашим способом музыкального самовыражения и что именно в этом жанре привлекает вас как музыканта?
Электронная музыка и фортепиано всегда были для меня центрами. В Abendromen я нашёл способ связать эти две стороны моего музыкального творчества вместе таким образом, чтобы это было похоже на меня, на мой голос. Я всегда был мелодистом. Я люблю мелодию, и амбиент-музыка, которая мне ближе всего к сердцу, – это музыка с сильной мелодией, окружённой миром недосказанностей. Тим Стори – мастер в этом деле. Jon Mark «Standing Stones of Callanish», Dan Hartman «New Green Clear Blue» и The Pearl Бадда и Ино – альбомы, от которых я никогда не устаю. Альбомы, которые создают уникальные и захватывающие миры, почти не двигаясь с места. Мне нравится грустная музыка, музыка, которая не даёт слишком много ответов.
Учитывая вашу собственную музыку и музыку, к сопродюсированию и созданию которой вы приложили руку в студии, как эволюционировала амбиент/нью-эйдж музыка за последние 10 лет или около того?
На самом деле я понятия не имею, как ответить на этот вопрос! Наверное, больше всего изменилась музыкальная индустрия в целом и в этом смысле амбиент похож на любой другой жанр. Его очень много, его невозможно прослушать весь, и поиск того, что глубоко зацепило, требует больше усилий, чем, когда работу проверял надёжный звукозаписывающий лейбл. Ранние дни Windham Hill, Private Music и Hearts of Space были таким удивительным периодом развития жанра, а Уилл, Питер Бауманн и Стивен Хилл, соответственно, были теми, кто определял вкус. В наши дни радиошоу HOS Стивена и Echoes Джона Дилиберто среди многих других программ по-прежнему открывают новую музыку, но, будучи человеком, предпочитающим физические носители, я хотел бы пойти в музыкальный магазин и купить диски с музыкой, которую я слышу в их программах. В эпоху Интернета дистрибуция ушла в прошлое, и для того, чтобы действительно слушать альбомы, требуется больше времени и усилий. Синглы – это легко, но я обычно хочу погрузиться в длительное произведение.
Где бы вы хотели видеть свою музыку в ближайшие 10 лет?
После 25 лет, когда я вообще не выпускал никакой сольной музыки, я счастлив быть там, где я есть сейчас… Я уверен, что я буду меняться, и моя жизнь будет меняться так, что изменится то, что мне нужно выразить или изгнать бесов в моей музыке. Я не пытаюсь направить её в какое-либо русло, и я слишком много работаю, создавая альбомы для других людей, чтобы тратить слишком много времени на размышления о собственной композиторской карьере!
Как ваша музыка развивалась или росла с момента выхода Abendromen до вашего последнего альбома Indesterren?
На Indesterren я позволил себе немного больше использовать свои электронные истоки. Abendromen был больше связан с фортепиано, в нём было больше знакомого звука. Indesterren уходит в более глубокие текстуры и временами оставляет фортепиано для поддержки песни, а не для того, чтобы вести её. На новом альбоме я также больше опирался на ритмические элементы, в четырёх песнях присутствует определённое ритмическое продолжение, в то время как на Abendromen их было два. Думаю, я всё ещё чувствую границы своего собственного композиторского мира. Основной шаблон Abendromen – фортепиано, окружённое текстурами электрогитары и синтезаторов и подчёркнутое электрическим басом – сейчас является для меня очень комфортной зоной. Мне кажется, что это приятное место для сочинения. Следующий альбом, вероятно, будет немного менее ритмичным, исходя из фортепианных набросков, которые появляются в последнее время.
Я пытался найти это слово, но безуспешно. Что означает название Indesterren?
Indesterren – это три голландских слова, означающих «к звёздам», соединённые в одно слово. Я думаю, что все мои альбомы будут иметь названия, которые радиослушатели сочтут непроизносимыми. Здесь также присутствует некая terra incognita… Я надеюсь, что названия дают некоторое представление о неизвестных/неизведанных местах, куда отправится музыка.
Испытываете ли вы чувство удовлетворения, помогая другим реализовать их музыкальные видения?
Определённо! Помочь кому-то принести своё искусство в мир – это огромная честь. Уже много лет я ношу с собой небольшую мантру, которая является руководством к действию, которое я выбрал для своей жизни: «Создавать произведения непреходящей красоты». Я надеюсь, что в какой-то мере работа, которую я делаю для других и для себя, привносит в мир ценность и красоту. Это то, что я должен внести в мир, который унаследуют мои дети.
Вы прекрасно начали с первых двух альбомов, и с таким отличным стартом я могу только представить, что вам также приписывают создание тех произведений непреходящей красоты, которые останутся в памяти на долгие годы. Спасибо, что нашли время ответить на эти вопросы, и мы будем с нетерпением ждать вашего следующего альбома, когда он выйдет.