Бруно – аргентинский музыкант с классическим образованием, продюсер и композитор, живущий в Барселоне, который пишет для струнных, фортепиано и электроники. В 1998 году он начал работать в качестве продюсера на ad21, персональной платформе и лейбле. Его серия Piano Textures, начатая в 2007 году, является одной из самых значительных записей Санфилиппо.
Когда музыка стала важной частью вашей жизни?
Я играл на фортепиано ещё до того, как научился ходить; это была просто одна из моих игрушек. Подростком я проводил долгие часы, импровизируя на старом пианино Pleyel (1886 года). В возрасте 20 лет я начал поиск своей музыкальной идентичности, и с тех пор она стала важной частью моей жизни.
Были ли у вас уроки или какое-либо формальное обучение музыке в детстве?
Когда я был ребёнком в Буэнос-Айресе, я посещал музыкальные классы, но в то время методы преподавания музыки были для меня утомительными. Я помню учителя, который фактически запрещал мне импровизировать на фортепиано. Мне было скучно заниматься теорией музыки и чтением нот. В 1984 году я встретил замечательного учителя и композитора-экспериментатора Патрисио Мильяццо, который взял на себя труд обучать меня. Он начал обучать меня музыке, используя смелые методы, которые отвечали моим потребностям, вместо более традиционных методов, которые наскучили мне в детстве. Патрисио написал сотни созерцательных музыкальных партитур, которые сегодня мы наверняка назвали бы «амбиентной музыкой».
Кто из тех исполнителей, которых вы слушали, разжёг огонь ваших музыкальных пристрастий?
С раннего возраста многие исполнители вдохновляли меня своей музыкой, и даже сегодня, слушая музыку, я нахожу новое вдохновение, как это всегда было с музыкой. В молодости я слушал произведения Баха, Монтеверди, Скарлатти, Арво Пярта, но мне также нравилось слушать Genesis, Питера Гэбриэла, Брайана Ино, Вангелиса и, конечно, экспериментальную музыку моего собственного учителя музыки Патрисио Мильяццо.
Я читал на вашем сайте, что вы классически образованный музыкант. Расскажите мне о вашем обучении в консерватории Гальвани в Буэнос-Айресе.
В течение нескольких лет я учился у Патрисио Мильяццо. Он научил меня играть на фортепиано, изучать гармонию и музыкальную теорию. Он также подготовил меня к сдаче выпускного экзамена на звание профессора музыки в консерватории Гальвани в декабре 1988 года в Сан-Тельмо, Буэнос-Айрес. Я окончил консерваторию с аттестатом 18 декабря 1988 года. Даже при таком обучении и организацией я всё ещё сохраняю способ сочинения и импровизации, который по сравнению с этим является абсолютно диким.
По вашему мнению, чем амбиент и классическая музыка похожи и в чём разница, которая отличает их друг от друга?
Очевидно, что у них два разных подхода. В принципе, в традиционной амбиент-музыке мы находим определённый стиль композиции, который из-за своих колеблющихся элементов не требует от вас абсолютного внимания, когда вы слушаете музыку. Вы можете обращать внимание на музыку, если хотите, или позволить ей стать частью фона вашего окружения. В любом случае она достигает своей цели. Если мы называем классическую музыку «старой музыкой», мы находим в ней противоположные элементы, где музыка многократно переносит нас в различные эмоциональные состояния. Композиторский стиль и его развитие заслуживают внимания слушателя, чтобы быть оценёнными. Инструментарий – совсем другое дело; артист может создать «амбиентную» концепцию со скрипкой, фортепиано, даже с тубой, как в случае с Томом Хизли.
Есть ли у вас предпочтения между классической и амбиентной музыкой в том, что вам нравится писать и исполнять?
У меня нет конкретных предпочтений. Обычно, как артист, я пишу или играю, не задумываясь о том, во что в итоге превратится композиция, но я вижу, что этот вопрос необходим для музыкальной индустрии, поскольку она классифицирует музыку для продажи. Я склоняюсь к созерцательной музыке, хотя экспериментирую и с тем, и с другим. Я сочиняю музыку с электронным звуком, а также с полевыми записями и акустическими инструментами. Часто я соединяю эти подходы в одной композиции.
Вы основали звукозаписывающий лейбл ad21music в 1998 году. Какие надежды вы возлагали на этот лейбл и почему он должен был сосредоточиться на амбиент-музыке?
Я всегда думал об ad21music как о личном лейбле, которым управляют друзья. Это стартовая платформа, управляемая совместно с Ximena Contreras, Max Corbacho и Ryan Kirlian. Это отличный способ работать. Мы все работаем вместе, делая то, что у нас получается лучше всего. Хотя не все мои работы выходят на нашем лейбле, одно из преимуществ, которое мы имеем, – это организация графика релизов в соответствии с готовыми работами. Конечно, мы фокусируемся на амбиенте, минимализме и современных музыкальных формах, поэтому нам нравится делать, слушать и делиться.
Помог ли ad21music переход от физических CD к цифровому формату? Как вы относитесь к музыке в цифровом формате по сравнению с музыкой на физическом носителе?
Этот сдвиг в распространении музыки не повлиял на динамику ad21music. Наша музыка доступна в лучших музыкальных магазинах по всему миру, а также в цифровом формате. Мы будем продолжать выпускать музыку и в формате CD, потому что нам нравится предлагать объект искусства с его графически богатой информацией, которая дополняет физический аудиопродукт, содержащий аудио самого высокого качества, которое мы можем предоставить. Мы как художники любим слушать всю музыку в высоком качестве, и на самом деле, как музыканты, мы хотели бы, чтобы нашей музыкой слушатели наслаждались дома на хорошей стереосистеме, которая, как мы думаем, позволит им ещё больше оценить нюансы музыки, которую мы создаём.
Как развивалась ваша музыка на протяжении многих лет с момента выхода вашего первого релиза? Считаете ли вы, что прошли через творческие фазы в своих композициях?
В 90-е годы моя музыка характеризовалась исследованиями стиля, близкого к саундтреку, примерно до момента выхода Suite Patagonia (2000). Позже в Visualia (2003), Ad ibitum (2004), InTRO (2006) я сосредоточился на электронных саундскейпах с акустическими элементами, записанными с помощью микрофона. Затем я начал экспериментировать с двумя основными направлениями. Одно направление было связано с фортепиано. Меня интересуют фортепианные текстуры и расположение фортепиано в пространстве записи. Это привело к созданию серии Piano Textures и серии Piano & Drones с Матиасом Грассовым. Другая область внимания – электроника, которую я называю электронными скульптурами, например, Auralspaces (2009), Subliminal Pulse (2011). Bioma, который был записан с моим другом Максом Корбачо, и Urbs – это концептуальные работы, основанные на полевых записях. Первый альбом, созданный таким образом, был сельским, а второй – городским. Обычно я беру с собой iPod Touch, чтобы записывать то, что мне кажется интересным. Так получается, что, когда твои композиции создаются путём такого случайного поиска, ты не знаешь, где окажешься, когда всё закончится. Это увлекательно, но может немного расстроить моих слушателей.
На протяжении многих лет вы сотрудничали с другими исполнителями. Как совместное сочинение сравнивается с тем, что вы делаете, когда работаете самостоятельно? Каковы трудности и радости работы с другими музыкантами?
Работа с другими артистами всегда приносит богатый опыт. Я предпочитаю работать с исполнителями, которые также являются моими друзьями. Обычно мы начинаем с каркаса основной идеи и постепенно придаём ей форму. В настоящее время я сотрудничаю с Алио Ди (Стефано Муссо) в моей студии-доме в сельской местности Барселоны. Он собирается остаться на неделю или две, пока мы будем работать над формой для этого нового совместного проекта. Для меня большая честь работать бок о бок с ним. Работа в качестве сольного артиста ведётся в уединении и по большей части в тишине, поэтому я всё время веду диалог с самим собой. В любом случае, независимо от того, работаю ли я самостоятельно или в сотрудничестве с другим артистом, я всегда наслаждаюсь созданием новой музыки.
Как технологии и компьютерные программы изменили ваш подход к музыке по сравнению с тем, что вы делали, когда вам приходилось работать только с клавишными?
Мне по-прежнему нравится работать с ручками, клавишами и акустическими инструментами. Я не коллекционирую программное обеспечение, и я не тот художник, который любит тестировать всё, что выходит. С другой стороны, иногда я могу часами читать руководство пользователя синтезатора Korg Radias. Мне нравится создавать звук с нуля, пытаясь преобразовать его в звучащую поэзию. Я начинал записываться с помощью катушечного магнитофона Revox. Затем я использовал многодорожечный кассетный магнитофон, а позже – секвенсор Alesis MMT8 для тех, кто его возможно помнит. С помощью этого секвенсора я записал свои первые три альбома. И да, технологии изменили то, как всё работает, но мы должны быть осторожны, чтобы не усложнять себе жизнь из-за них.
Вы также писали саундтреки к фильмам, как и к другим своим работам. Чем отличается процесс работы над фильмом от сочинения музыки для отдельного компакт-диска? Вносит ли режиссёр фильма свой вклад в ваши музыкальные композиции?
Меня несколько раз нанимали для написания музыки к фильмам, но я не считаю себя экспертом в этом вопросе. Хотя было бы фантастично стать экспертом. При написании музыки для рекламы и для фильмов вы работаете с большей ответственностью и точностью и под большим давлением. Поскольку вы пишете музыку для уже готовой сцены, вы должны помнить о том, что режиссёр (или кто-то из его/её сотрудников) предложил вам на раннем этапе. Иногда они могут попросить вас о чём-то более интимном, о чём-то простом, с фортепианным настроением. А в других случаях им может понадобиться что-то с электронным настроением, чтобы добавить больше напряжения в сюжет. У меня пока не было возможности поработать с оркестром, но, конечно, мне бы очень хотелось. Но всё это зависит от бюджета, которым располагает постановка.
Как вы относитесь к живым выступлениям и фестивалям? По-прежнему ли это доставляет вам такое же удовольствие, как и когда вы создаёте музыку в одиночестве в студии?
По правде говоря, я чувствую себя комфортно, занимаясь и тем, и другим. Конечно, работа в студии гораздо более расслабляющая. Создание живых концертов – это смелый шаг, который позволяет вам познакомиться с новыми людьми и учиться на этом личном опыте. Выпуская себя на сцену, вы можете создать новые отношения с людьми, которые могут предложить вам новые концерты и/или различные виды обратной связи, которые могут произойти только тогда, когда вы выходите из студии звукозаписи. И, говоря о сценических предпочтениях, я должен сказать, что мне больше нравятся сольные фортепианные концерты. Мне кажется, что я могу предложить больше как сольный пианист, нежели как создатель живого электронного выступления.
Ваш последний альбом называется Subliminal Pulse, который вышел на Spotted Peccary Music в начале этого года. Не могли бы вы рассказать мне об этом альбоме и о том, что слушатели, которые его купят, найдут в музыке, которую вы написали для этого релиза?
Как только я закончил работу над альбомом, я написал о нем следующее: «Иногда поэтический язык музыки открывает то, что невозможно увидеть. Он показывает реальность, которая не имеет ничего общего со словами. С помощью своих электронных инструментов я принимаю «подсознательный импульс» Вселенной и пытаюсь построить мост между моим внутренним пульсом и пульсом космического пространства».
Есть ли у вас основной стиль в вашей музыке, и вписывается ли Subliminal Pulse в этот основной стиль, когда вы смотрите на конечный продукт? Если нет, то как меняется ваша музыка с новым релизом?
Я заметил, что использую меньше элементов в своих композициях. Тишина начинает быть частью работы, превращаясь в паузу, полную намерения. Размещение шума или звука в пространстве теперь является трансцендентным моментом творчества. Медитация и образ жизни, более близкий к природе, позволяют мне создавать музыку из внутреннего покоя. Я обнаружил, что могу глубже проникнуть внутрь создаваемой музыки. Сама тишина подсказывает мне, какой звук последует за следующим.
Будучи связанным с этой музыкой уже несколько десятилетий, каким вы видите её развитие в ближайшие годы? Видите ли вы, что амбиент-музыка завоёвывает новых слушателей?
Что касается меня, то я надеюсь, что буду следовать по пути простоты. Я хочу, наконец, передать слушателям вещи с элементами, сведёнными к минимуму, и, если это будет с тишиной, тем лучше. Я не вижу причин для того, чтобы этот жанр перестал расти, а если это так, то он может разделиться на привычные поджанры. Это было бы очень типично для нашего времени в плане музыки в целом, когда каждый музыкальный стиль имеет своих собственных микро-знаменитостей.
Какое сообщество/аудитория слушателей амбиент-музыки существует в Испании? Живя в США, я не имею представления о том, как амбиент/нью-эйдж музыка развивается в других странах, и мне бы хотелось услышать ваши наблюдения о том, как эта музыка росла и развивалась на протяжении многих лет в рамках более широкой культуры Испании.
Я живу в Испании уже около 11 лет. Средства массовой информации, которые всё ещё интересуются амбиент-музыкой, – это старые лица. Примерно в 2000 году здесь проходил Фестиваль визуальной музыки Лансароте, который был очень интересным фестивалем на Канарских островах, но, к сожалению, он не проводится уже несколько лет. Барселона – город с широким спектром культурных событий, таких как фестиваль Lem, Stroung (экспериментальный), Sonar (электронный) и многие другие.
Как Интернет/MP3 изменил аудиторию вашей музыки по сравнению с тем, что было бы, если бы вы просто зависели от радиостанций в Испании, чтобы они играли ваши альбомы, или от розничных магазинов, чтобы они продавали ваши физические компакт-диски?
К сожалению, в Испании не так много СМИ, интересующихся экспериментальной музыкой, поэтому мы всегда были ограничены в своих коммуникациях на национальном уровне. Интернет открыл для нас большие возможности и позволил нам глобализировать наши коммуникации впечатляющим образом. Кроме того, перелёты стали дешевле, чем много лет назад. Большинство европейских стран относительно невелики, поэтому расстояния между ними небольшие, чтобы добраться до них на самолёте, что позволяет мне общаться с аудиторией, которую я не мог охватить раньше. Сетевое взаимодействие и новые технологии создали большое облако, образованное молодыми самодеятельными артистами, где каждый ищет своё пространство, чтобы выразить себя и просто показать себя.
Как бы вы хотели видеть развитие своей карьеры в ближайшее десятилетие, глядя на своё будущее как музыканта?
Самое важное для меня – это продолжать получать удовольствие от создания и исполнения своей музыки и никогда не прекращать развиваться как личность. С этими целями моей жизни и немного удачи я увижу, как будет развиваться моё искусство по мере того, как я буду двигаться вперёд в будущее. Фортепиано – это инструмент из будущего. Оно путешествовало со мной с самого начала, и я надеюсь, что оно будет со мной до конца моих дней.
Большое спасибо, что нашли время поговорить со мной, Бруно. Я желаю вам больших успехов в 2012 году и в последующие годы.