Стив Роуч – это человек! Я не могу назвать ни одного артиста, который рисковал бы больше и добивался бы успеха чаще, чем Стив! Я познакомился со Стивом за последние два-три года через его музыку и электронную переписку (я также встречался с ним лично и был гостем в его доме после концерта с Хорхе Рейесом в мае 2000 года). За это время я понял, что он очень серьёзно относится к своему искусству. Я также узнал, что он уважает и ценит обратную связь от нас – его слушателей и поклонников. Недавно я прочитал запрос в списках Space и ambient с просьбой «рекомендовать Стива Роуча». Я просто набрал «Все они!» и отправил запрос обратно!
Таково изобилие великолепных релизов этого гиганта среди гигантов! Мой любимый диск Стива Роуча – это всегда его новый диск. Каждый релиз поднимает потолок и углубляется в перпендикулярную вселенную. Стив записывался во многих «поджанрах» электронной музыки. В каждом случае он овладел мастерством и в большинстве случаев доминировал на арене. В некоторых случаях (desert ambience и tribal minimalism) он определил стиль. Обзор работ и трудов этого гения любви был полезным и приятным опытом. Спасибо, Майкл, что пригласили меня принять участие в этом интервью!
(Jim Brenholts)
Когда вы копаетесь в своём сознании в поисках звуков, которые станут вашей музыкой, натыкались ли вы когда-нибудь на духовные или мистические корни в источнике? Если да, то как ваша музыка связана с этими корнями и как они влияют на то, что исходит от вас?
Я чувствую, что обнажённые кончики этих «корней сознания», о которых вы говорите, зовут меня глубже в звуковые миры, которые я стремлюсь создать. Я чувствую, что кончики этих корней - это то, что часто зовёт меня. Иногда как мимолётные озарения, иногда как внезапное вдохновение или даже долгосрочные поиски постоянных вопросов, которые я продолжаю задавать себе и размышлять над ними. После того, как я останавливаюсь на области глубокого интереса или неуловимого притяжения и следую этим метафорическим корням, творческий процесс подобен питанию богатой почвой и водой. Моя музыка становится тем, что может быть эквивалентно проявлению питания, которое получает форма жизни во время этого процесса и наблюдается над землёй через выпуск музыки в мир, по сути, приводя бессознательные и повседневные фантазии и навязчивые идеи в форму и осознание. На данном этапе моей жизни всё течёт вместе, и потребность творить постоянна, как дыхание, спонтанные моменты в любой точке могут создать отверстия, которые предлагают шанс исследовать неординарные состояния и пиковые сессии, которые могут быть запечатлены на записи, которая может навсегда сохранить и передать энергию, как это произошло.
Будет ли справедливо сказать, что ваша музыка создаёт у слушателей такое состояние души, которое позволяет им легче перейти в духовное состояние? Почему это так?
Волевое намерение всей моей музыки – создать отверстие, которое позволяет мне выйти из повседневного времени и пространства в то место, которое, как я чувствую, рождено для непосредственного переживания. Многие из наших нынешних социальных структур и материальных проблем закрывают это отверстие или строят сложный водопровод, чтобы пройти через него. В любом случае, эти звуковые миры предлагают место, где кабала западного времени снята, а непосредственное переживание чувства расширенного состояния поощряется. Конечно, звуковые миры, которые я выбираю для создания и жизни в них, – это те, на которые реагирует моя нервная система, и люди не обязательно будут реагировать на них одинаково. При описании своей работы я часто использую слова «интуитивный» и «нахождение в звуковом потоке». Это основная область, где я чувствую меру всей своей работы… в теле, сосуде для духа. Поэтому для меня создание этих звуков и ритмов и использование моего собственного тела в качестве отражающей камеры – это мой прямой способ жить в звуковом потоке, который возникает естественным образом, пока в нём течёт кровь. По отзывам, которые я получаю, я знаю, что восприимчивые слушатели тоже это чувствуют. Прикосновение к творческому процессу на этом прямом уровне просто ощущается как право на рождение.
Я понимаю, что вы занимаетесь музыкой уже много лет, но для тех читателей, которые, возможно, не знают вас, может быть, вы могли бы рассказать нам о вашей карьере в музыкальном бизнесе в формате Ридерз Дайджест?
Это было долгое, замечательное и странное путешествие. Когда я начал жить творческой жизнью в качестве звукового скульптора, это было, мягко говоря, другое время. В середине 70-х годов эта музыка ещё только зарождалась, особенно в Штатах. Почти не было лейблов, не было настоящей радиоподдержки, было несколько андеграундных журналов, таких как Eurock и Synapse, для последнего из которых я также писал, но по сравнению с сегодняшним днём, когда Интернет является центром всего, это были тёмные века. Представьте себе попытку связаться с единомышленниками или донести свою музыку до людей, находящихся за пределами вашей непосредственной досягаемости. Это также было невероятно захватывающее время с надвигающимися переменами в воздухе. Граница музыки, расширяющей сознание, явно увеличивалась, и этот импульс порождал множество новых инструментов и небольших компаний, которые часто появлялись и исчезали так же быстро, как и появлялись. Я начал заниматься электронной музыкой вопреки многим обстоятельствам, но моя страсть жить в потоке звука была единственным, что имело значение, и именно это двигало мной через все взлёты и падения и вопреки скептикам. В то время только несколько человек вокруг меня понимали, о чём я говорю, когда я начинал эти тирады о «музыке будущего». У меня действительно было ощущение, что я являюсь частью чего-то значительного в историческом смысле. Быть свидетелем всех этих перемен, встретиться и работать со многими людьми, которые помогли собрать всё это воедино за столь короткое время, было просто фантастикой. Всего 20 лет назад попадание вашей музыки на пластинку или кассету было большим достижением. Потом были задачи по сбору имён из подпольных источников и рассылке посылок и писем каждому. Это была массовая работа, когда я чувствовал, что каждая разосланная кассета или LP – это как личная связь. Я до сих пор чувствую это. Моим первым релизом был Now в 1982 году, а затем Structures from Silence на кассете. Именно этот релиз привлёк ко мне внимание официального лейбла того времени, Fortuna Records, расположенного в Калифорнии. Примерно в это время я познакомился с Робертом Ричем, который также самостоятельно издавал свои ранние работы, такие как Trances и Drones. Для меня важно сказать, что я никогда не подходил к своей музыке как к карьере, профессии или способу зарабатывать на жизнь. Так получилось, что моя одержимость жить в этих звуковых мирах обеспечивает поддержку, чтобы я продолжал творить, и это то, что я не принимаю как должное. В дополнение к вышесказанному, вот очень краткий обзор с моей точки зрения событий, произошедших не так давно, в доинтернетную эпоху… «Коммерческий» всплеск начал нарастать в конце 80-х, когда для целей розничной торговли и маркетинга был принят универсальный термин «Нью Эйдж». Эта пародия на слово начала набирать обороты и одновременно поглощать множество форм ничего не подозревающей безжанровой музыки. Такие компании, как Windham Hill и Private Music, поддерживаемые влиянием и жадностью крупных лейблов, продолжали разжигать огонь и достигли пика в начале 90-х годов, вдохновив десятки лейблов за одну ночь выпустить огромное количество никому не нужной «продукции». По моему мнению, это обилие «продукции» помогло отравить колодец в некотором смысле и отвратить многих людей от этой музыки в конечном итоге. Тем не менее, импульс этого времени был положительным, и, к счастью, подобно бушующему калифорнийскому лесному пожару, он сгорел, оставив после себя тлеющую, пепельную кучу, которая послужила топливом для естественного процесса выживания сильнейших. Феникс восстал. На 8-й день этот, как его там, создал Интернет, мекку для всех старых и новых обитателей окраин, включая тех, кто пережил великие «лесные пожары» начала 90-х. Даже спустя несколько лет, оглядываясь назад, эти события кажутся мне ухабами на длинной дороге.
Для тех, кто хочет наверстать упущенное, какие названия в вашем довольно большом каталоге CD были бы важны для понимания музыкальной эволюции того, кем вы были и кем являетесь сегодня?
Я думаю, что её можно разделить на несколько периодов, начиная с Empetus и Stormwarning, затем Structures from Silence и Quiet Music, затем Dreamtime Return, далее Origins, Magnificent Void и Dream Circle, и On this Planet. Возможно, наиболее эффективным способом увидеть перспективу является релиз Dreaming... Now, Then – ретроспектива с 1982 по 1997 год. Сотрудничество с vidnaObmana, Light Fantastic и Body Electric с Vir Unis… Atmospheric Conditions и Early Man, на самом деле это трудный выбор, поскольку я чувствую, что каждый проект связан с эволюцией в модели спирали.
Есть ли у вас какие-то конкретные цели, когда вы входите в Timeroom, или это интуитивный процесс, который проявляется только после того, как вы начинаете?
Это может быть и то, и другое. Нейтральная, безопасная обстановка в Timeroom – это то, чего я так хотел, прежде чем создавать его с нуля. Я хотел создать пространство, которое было бы не просто комнатой, полной оборудования. Оно должно было предлагать своего рода убежище во время творческого процесса. Для меня это было достигнуто формой, окнами и цветовой гаммой, расположением оборудования, отсутствием телефонов и часов. Это место, в котором я люблю бывать каждый день, так что в восточном смысле оно связано с наличием этого тихого места внутри себя, где бы вы ни находились, что гораздо труднее поддерживать в современном мире. Таким образом, Timeroom поддерживает и поощряет моё желание создавать эти звуки, которые часто кажутся недосягаемыми, находящимися под поверхностью, но всегда присутствующими, местами, о существовании которых вы знаете, но не подозревали, пока не будут созданы звуковые миры, которые покажутся вам знакомыми в этом странном, неуловимом, явно невербальном смысле. Я часто ссылаюсь на путь визуального художника, живописца или скульптора в плане отношения к процессу создания своей работы в течение длительных периодов одиночества.
Есть ли какие-то ментальные или духовные упражнения, через которые вы проходите, прежде чем войти в студию, чтобы начать новый проект?
Я бы сказал, что ежедневная жизнь, которую я веду, постоянно заставляет меня оставаться на связи с тем, что действительно важно в моей жизни. Это происходит до музыки или проектов, поскольку моя жизнь сосредоточена вокруг творческого процесса. Часто я создаю произведения без всякой программы, Tabula Rasa… чистый лист… пустое состояние ума… Этот процесс приводит меня в место, богатое новыми осознаниями на многих уровнях. Иногда кажется, что части собираются вместе без особых усилий, и мне требуются месяцы, чтобы понять, как они возникли на более сознательном уровне. The Magnificent Void – это диск, о создании которого я ничего не помню. Я работал над различными частями в течение нескольких лет, но все детали исчезли. Другие проекты всё ещё свежи в моей памяти. Кроме того, существует странная дихотомия капитуляции и контроля, которая возникает при создании сложных технологий, с которыми я работаю. Один только выбор может быть пугающим. Люди, которые впервые видят Timeroom, часто спрашивают: «С чего начать?». Ответить на этот вопрос простым языком невозможно. Нам нужны новые слова для этого, но, возможно, лучший вопрос – «когда я начинаю?» Ответ: «Когда дух побуждает меня».
Многие считают появление технологий и компьютеров угрозой нашей человечности. Не кажется ли вам ироничным, что такие высокотехнологичные инструменты, как синтезатор и компьютер, могут создавать музыку, которая затрагивает такие примитивные части нашей души и духа? Как вы сами относитесь к инструментам, которые позволяют вам создавать то, что находится внутри вас?
Я всегда принимал технологию с распростёртыми объятиями. Я был готов создавать свои звуковые миры с помощью всех этих инструментов, и когда много лет назад я взял в руки свой первый «древний» синтезатор, я понял, что это мой путь. Угроза от технологии исходит от намерений и мотивации людей, а также от заблуждений и невежества, основанных на избитом клише, что технология холодна и бездушна. На самом деле, я чувствую невероятную эволюцию в красоте прекрасного инструмента, который позволяет мне создавать такие звуковые миры, которые ещё несколько лет назад невозможно было реализовать. Инструменты, такие как тончайшая одноволосая кисть или хирургический лазер, могут обладать тем же мастерством, что и сегодняшние музыкальные технологии, затрагивая бесконечно тонкие, сложные и невидимые миры. Я вижу диджериду и вижу свой любимый аналоговый синтезатор Oberheim Matrix 12 как вершины эпох, которые их породили. Диджериду был гораздо, гораздо более ранней формой технологии, которая создавала богатый, непрерывный гул так же, как и современные синтезаторы и компьютеры. В умелых руках Oberheim Matrix 12 Analog Synth может погрузиться в то же вневременное царство, что и диджериду, и развить это ощущение с помощью гораздо более сложной серии многослойных дронов, расцветающих в волны звука, которые словно проливаются из других миров. Конечно, в неумелых руках и didg, и Matrix 12 могут быть раздражающими, угрожающими или просто скучными. Всё зависит от намерений и мастерства художника, а также от того, насколько глубоко он или она готовы заглянуть в свой собственный истинный источник вдохновения.
Планируете ли вы использовать технологию DVD для создания звуковых ландшафтов, учитывающих объёмные возможности этого носителя и возможность многочасового путешествия?
Безусловно, хотя в настоящее время я предпочитаю не быть на передовой. Я бы хотел подождать ещё немного, пока стандарты формата не устоятся, а затраты на производство не станут разумными в соотношении с тем, сколько людей это заинтересует. Роджер Кинг, который занимается мастерингом всей моей музыки, делает инвестиции в объёмный мастеринг, и мы тоже когда-нибудь к этому придём. Я знаю, что Роберт Рич готовит DVD с расширенным воспроизведением, и мне будет любопытно посмотреть, как всё это у него получится. Конечно, это идеальный носитель для действительно длинных произведений. Я до сих пор считаю, что стандартный CD был урезан до 74 минут.
Хотели бы вы объединить изображения и видео для дальнейшего выражения чувств вашей музыки в контексте формата DVD?
В прошлом у меня было довольно много визуальных музыкальных произведений на видео и лазерных дисках, поэтому объединение музыки и изображений было частью моего творческого процесса вне зависимости от того, в каком формате появлялся визуальный элемент. В настоящее время я работаю над саундтреком к прекрасному 70-минутному фильму о юго-западе, снятому на плёнку Стивом Лейзером. Конечно, эти изображения близки моему сердцу, и мы планируем выпустить этот фильм сначала на видео в этом году, а затем, надеюсь, и на DVD. В прошлом году я также участвовал в выпуске CD-ROM с визуальной музыкой, объединившей фотографии Мартины Верховен, её мужа Видна Обмана и моей жены Линды Коханов, предлагая поэзию, которая появляется между изображениями. Это похоже на прекрасную, сюрреалистическую прогулку по галерее. Сама музыка может быть настолько визуальной, что это естественное продолжение. Если бы у меня было достаточно времени в сутках, я уверен, что начал бы создавать свои собственные визуально-звуковые миры, но пока я должен подвести черту. Когда-нибудь будет здорово выпустить релиз с архивными элементами с веб-сайта, заархивированными на DVD. Нам нужно больше времени и бюджет для этого. Я вижу, что на диске также будут выпущены Slow Heat, The Dream Circle и Atmospheric Conditions.
Как ваша жизнь в пустыне помогает формировать музыку, которая в итоге создаётся вами в студии? Есть ли какая-то присущая духовная или психическая закалка, которая происходит с человеком, живущим в непосредственной близости от природы?
Я чувствую себя здесь как дома в самом лучшем смысле этого слова. Я просто люблю это место на многих уровнях, землю, погоду, (особенно жару), атмосферу, небо и открывающиеся виды. Меня всегда привлекала пустыня. С юных лет мои самые яркие воспоминания связаны с пустынными пейзажами и чувствами, которые пробуждались и оставались со мной до сих пор. Это чувство очищения или сжигания несущественного – то, что я очень хорошо понимаю в здешней среде. Это открытое, чувственное, расширяющее сознание место, которое также требует, чтобы вы сохраняли присутствие и осознанность посреди его крайностей. Как метафора, пустыня даёт бесконечное вдохновение, которое в конечном итоге находит своё отражение в моей музыке, даже если работа не связана непосредственно с пустыней. Как и все другие места, она имеет свою собственную частоту. Она питает меня напрямую, без всяких вопросов. Полагаю, то же самое происходит с людьми, которых тянет на Северо-Запад, в Нью-Йорк, тропики или Австралию. Если вы открыты для того, чтобы почувствовать место на этом уровне, тогда всё это имеет смысл. Когда мы говорили о корнях сознания, мне никогда не было так ясно, как сейчас, когда мне пора отправляться в дорогу на концерты. Корни здесь настолько глубоки, что мне очень трудно покинуть пустыню, хотя в конечном итоге мне нравится посещать другие интересные места. Мы с женой чувствуем себя так, словно под Тусоном находится магнит. На самом деле мы чувствуем физический дискомфорт, когда выезжаем отсюда. Затем, примерно в 30 милях от городской черты, силовое поле как будто разрушается, давление ослабевает, и мы можем наслаждаться поездкой. Возвращаясь домой, мы всегда чувствуем себя прекрасно. Я благодарен за то, что нашёл такое место.
Есть те, кто берёт своё звукозаписывающее оборудование в поле, чтобы записываться в священных местах или в местах, которые предлагают акустические звуки, которые не могут быть созданы в студии, есть ли энергии, которые могут быть задействованы в этом природном окружении, которые могут двигать музыканта определённым образом в его композициях и игре?
Без сомнения, если вы открыты для такого рода восприятия и создаёте добрую музыку, которая позволит передать этот момент напрямую. По моему опыту, это относится и к старым концертным залам, и к 500-летним церквям, в которых я играл по всей Европе, и к мероприятиям на открытом воздухе в природных условиях. Что касается записи реальных выступлений в отдалённых местах, в местах, где есть электричество и так далее, то я больше склонен впитывать обстановку и передавать её в студии. Например, на удалённых площадках в Австралии невозможно было иметь больше, чем портативный DAT. В этой ситуации я использовал DAT, чтобы сделать аудиофотографии, записи атмосферы места. В студии я использовал эти звуковые образы, чтобы вызвать воспоминания, вернуться в то время и пространство, где я сделал оригинальную запись. Также мне нравится то, что происходит, когда вы добавляете полевую запись в микс, ощущение воздуха и атмосферы и другое чувство пространства в новом контексте. Совсем недавно я создал вызывающий, но минимальный звуковой мир, который несколько дней играл вживую в Timeroom. Однажды утром только что прошёл дождь, и тут же множество пустынных птиц вылетело и занялось своими делами. Из студии было слышно, что они идеально синхронизированы с той атмосферой, над которой я работал. Я быстро установил два микрофона за пределами Timeroom. Я закрыл дверь в студию и начал записывать и микшировать магию на открытом воздухе, которая происходила во время исполнения тонких контуров «внутри». Это качество «воздуха» привносит открытость, которая часто может создать мощное открытие, когда слышишь запись окружающей среды, вплетённую в звуковой мир и вырванную из своего первоначального контекста.
Один из ваших дисков, который всегда упоминается как обязательный в любой коллекции амбиента, – Dreamtime Return. Расскажите мне о том, как отдалённые окрестности Австралии помогли сформировать музыку, которая в итоге стала этим двухдисковым альбомом? Как ваши вспомогательные участники участвовали в работе над этим диском в целом и как они прониклись видением музыки, которую вы создали?
Dreamtime Return, безусловно, стал кульминацией моих самых сокровенных желаний и стремлений на тот момент. Именно здесь, как мне кажется, я обрёл себя как артист. Это была настоящая инициация для меня на многих уровнях, включая связь с моим собственным звучанием, которое я постоянно искал. А главное, это было время интенсивного личностного роста и понимания. В музыке я чувствовал, что к тому моменту оставил позади многие европейские влияния, интегрировав и их. Именно тогда связь с моей собственной землёй, на которой я вырос, стала для меня действительно ясной, начиная с Western Spaces. Также пробудилось ощущение звукового и духовного моста между Юго-Западом и австралийской глубинкой. Я провёл много времени в Joshua Tree за пределами Лос-Анджелеса, в пустынной местности. Я вырос в пустынях Южной Калифорнии, Анза Боррего и других. Так что всё это было для меня глубоко личным. Я испытывал чувство духовного расширения, выходя за пределы пустыни, в которой я вырос и вдохновлялся, в гораздо более обширный и менее знакомый ландшафт. Примерно в это время я также посмотрел фильм Питера Вейра The Last Wave и впервые услышал диджериду. Это познакомило меня, по крайней мере, с версией белого кинематографиста о некоторых мистических аспектах Времени Грёз и культуры аборигенов в её явно разбавленном виде. Но всё же это был важный шаг в моем растущем увлечении Австралией. У меня был друг, который переехал в Австралию в 60-х годах и вернулся с прекрасными рассказами об этом далёком месте, которые пленили меня. Это жило в моем подсознании долгие годы. В середине 80-х годов я начал работать над предварительными материалами для Dreamtime Return, просто собирая различные впечатления и не представляя, что поеду в Австралию. Я действительно не думал об этом больше, чем о том, что меня просто завораживают другие миры, в которые можно путешествовать в своём воображении. Зная, что я работаю над этим проектом, а это было примерно в 1986 году, владелец Fortuna Records Итан Эджкомб прислал мне книгу Archaeology of the Dreamtime. Вероятно, в течение месяца после получения этой книги и её прочтения, которая была скорее антропологической точкой зрения австралийских аборигенов в районе Кейп-Йорка (Австралия), я получил телефонный звонок от одного кинорежиссёра, который работал над фильмом под названием The Art of the Dreamtime. Используя эту же книгу в качестве справочника, он готовил документальный фильм для PBS и планировал экспедицию в тот самый отдалённый район Кейп-Йорка со съёмочной группой из университета. Одно привело к другому, и я стал музыкантом/композитором в этой экспедиции. Они позаботились обо всём для меня, так что я был одним из членов команды. Это был просто невероятный поворот событий. Создатель фильма сказал, что впервые услышал мою музыку, когда ехал в Мексику через Техас, а по радио поздно вечером через пустыню звучала песня Structures from Silence. Я помню, как он сказал, что чувствовал себя как в фильме Стэнли Кубрика. Временами ощущение синхронности было просто ошеломляющим. Наряду с тем, что я неделями находился в этих отдалённых местах проживания аборигенов, весь проект пробудил во мне очень многое, что выходило за рамки музыки. Находиться в этих местах, спать на той же грязи, что и древние жители этой земли, и слушать в наушниках произведения, которые я создал ещё в Timeroom, до того, как мне пришло в голову поехать в Австралию, было незабываемо. Тогда же я познакомился с диджериду аборигенов Дэвидом Хадсоном, для которого впоследствии записал 3 пластинки с диджериду. Он научил меня играть на диджериду. Что касается других гостей на диске, то моё видение и направленность проекта были настолько сильными, что все вышеописанные переживания привели к тому, что элементы, которые я собрал для проекта, сложились естественным образом. Время было подходящим на всех уровнях. Роберт Рич создал для меня несколько идеальных перкуссионных треков в нужное время. Кевин Брейни только что закончил создание своего инструмента EWI, который представлен на The Other Side. Это просто продолжается и продолжается. Так что это было огромным открытием для меня как для художника, как для человека и как для человека, который действительно внимательно слушает, приложив ухо к земле. Для меня это был непосредственный опыт того, какие волшебные вещи могут происходить, когда вы слушаете сердцем и разумом. Они продолжают развиваться по спирали, разворачиваясь в естественном порядке. Я чувствую непрерывную связь, которая до сих пор идёт от того момента – понимание, к которому я пришёл за 2 года работы над Dreamtime Return. В 1989 году я вернулся в Австралию для второго приключения, которое привело к созданию проекта Australia - Sound of the Earth. Сразу после этой второй поездки в Австралию я переехал в Тусон и начал новую жизнь с Линдой Коханов. Забавно, что в начале 90-х Дэвид Хадсон приезжал в Тусон со своей невестой Синди и в итоге поженился в пустыне за моим домом. Он был потрясён тем, насколько Тусон похож на Алис-Спрингс – центральную Австралию, место, где они первоначально познакомились. Их вдохновили параллели между двумя пустынями, то, что Тусон смог вызвать у них похожие чувства. Поскольку они находились в длительном отпуске, они воспользовались моментом.
Влияет ли коммерческая целесообразность на ваши решения при сочинении и записи музыки, которая в конечном итоге попадёт на ваш следующий релиз?
Никогда. Я просто делаю то, что делаю, по своей внутренней потребности и творческим импульсам. Творческий выбор часто определяется потоком произведений и характером формы, которую они принимают в Timeroom и в моей жизни, прежде чем попасть в творческое пространство или услышать их в мире. Один из примеров – уход с лейбла Fortuna – Celestial Harmonies после переговоров с Hearts of Space – Fathom, в результате которых был заключён контракт на несколько сольных релизов. Они ничего не говорили о содержании, только о сроках поставки. Я довольно долго работал над музыкой, но так и не сыграл её ни для кого, кроме Линды. Я поставил Magnificent Void, возможно, одну из самых требовательных к глубокому прослушиванию вещей в моем каталоге. Я знаю, что некоторые люди в пресс-службе Fathom ворчали по поводу этой аморфной сложной оды пустоте, что всё это значит и как нам это продвигать (к счастью для меня, они наняли внешнего промоутера), и, если вкратце рассказать длинную историю, то альбом пошёл довольно хорошо, превзойдя релиз, вышедший в то же время на их родственном лейбле с расчётом на поп-тематику. Теперь ясно, что я создаю свою собственную музыку, и лейблы знают, во что они ввязываются, если мы работаем вместе. Если вы хотите увидеть, как довольно спокойный парень превращается в ягуара, который будет бить по яремной вене, то просто начните вмешиваться в мой творческий процесс и целостность моей музыки. Я никогда не оцениваю успех любого из своих релизов по тому, сколько они продаются или что-то в этом роде. Любопытно посмотреть, как они идут, но это никак не влияет на то, что я буду делать дальше, примером тому может служить сольный гитарный альбом Midnight Moon, который я создал по сугубо личным причинам. Projekt Records знал об этом и отнёсся к этому с уважением. Для других лейблов, которые больше работают по принципу угадывания, это был ещё один потенциальный «трудный ребёнок», релиз, который в итоге очень хорошо продавался. Работая с различными лейблами и владельцами лейблов, я должен сказать, что работа с Сэмом Розенталем – это здорово. У нас с ним прямой, без обиняков, подход к делу. Уважение взаимно, и поскольку он сам артист, он знает и эту сторону искусства. У нас реалистичные ожидания в отношении этой формы искусства, которая находится практически вне карты и под радаром, но от этого не менее жизненно важная.
Через какой процесс вы проходите, когда решаете, что будет включено в CD, а что нет?
Интуиция, инстинкт, создание потока и баланса, который просто чувствует себя правильно. Во всей моей музыке создание путешествия является жизненно важным для всего процесса. Если это единое, длинное произведение или несколько движений, сплетённых вместе, то ощущение, которое создаёт одно произведение в качестве подготовки к следующему, действительно важно. Довольно часто в точке, где части сливаются, происходит настоящее волшебство.
Есть ли какая-то формула, по которой вы выстраиваете музыкальный ряд таким образом, чтобы каждая песня выполняла своё предназначение для всей композиции?
У меня нет формулы, поскольку каждый проект имеет свою форму и набор гармонических, звуковых и мифических головоломок, которые необходимо решить. Красота использования компьютера для нелинейной аранжировки создала потенциал для вырезания идеального потока. Моим первым проектом, в котором я использовал этот режим, был Magnificent Void. Сейчас, как никогда ранее, ощущение от создания фильма – лучший способ сравнить этот процесс. Монтаж фильма вместе с текстурой и зерном самой плёнки, обработка, могут подгонять, замедлять, уносить вдаль, что угодно… Таким образом, я черпаю огромное вдохновение из фильмов. Поскольку я никогда не пишу «песни», многие из длинных произведений создаются из множества различных элементов, которые, будучи сплетёнными в ткань, служат многим целям в общей картине. Я также обнаружил, что на одиннадцатом часу мастеринга с Роджером мне вдруг захотелось добавить или изменить какую-то партию. Я часто уходил от него после мастеринга прямо в студию, чтобы создать партию или сделать ремикс для другой концовки, чтобы получить то, что должно быть. Интересно, что я вырос с аналоговым оборудованием, синхронизаторами, записывающим оборудованием, органическое влияние создало основу, которая может впитать любой новый подход, сохраняя при этом приоритеты в плане сохранения человеческого элемента в машине. Поскольку это был единственный способ творить в «старые времена», с аналоговым оборудованием ничего нельзя было сохранить в памяти, всегда нужно было подходить к делу в момент, используя эти живые звуки. Дао звукового тока.
Какие отношения у вас складываются с музыкантами, с которыми вы сотрудничаете в различных проектах? Это своего рода процесс «давать и брать», или вы излагаете то, что хотели бы видеть, а затем все работают в рамках этих параметров?
Это очень сложный и уникальный процесс для каждого проекта. Настоящее сотрудничество, в котором я заинтересован, основано не только на музыкальных амбициях. Мне повезло, что я встретил на планете несколько друзей, которые являются настоящими братьями по музыке. Богатство, которое приходит через взаимное уважение и понимание общих желаний и духовных поисков в музыке и в жизни, со временем становится реальностью благодаря самой работе. Моя работа с Видной Обманой на протяжении многих лет прекрасно отражает это, и наша недавняя концертная работа стала ещё одним захватывающим открытием понимания, которое мы разделяем в студии и в жизни. Моё нынешнее сотрудничество с Vir Unis исследует такой вид сотрудничества, при котором взаимное внимание поддерживается благодаря тому, что у нас обоих есть одна и та же компьютерная система для записи, аранжировки и преобразования. Мы можем начать произведение и постоянно пересылать его туда и обратно, обновляя и развивая его на высоком уровне. До и во время этого проекта мы часами обсуждали самые разные темы, помимо музыки, которые помогли создать атмосферу, в которой родилась Blood Machine. В других проектах музыкантам приходится работать в условиях, напоминающих сессию, отдавая свои особые таланты проекту как части целого. Настоящее сотрудничество основано не только на музыкальных амбициях. Это алхимический потенциал для создания чего-то, что может быть достигнуто только в результате слияния участников.
Ваши личные духовные идеи и убеждения формируют и создают вашу музыку в каком-то определённом направлении? Это сознательное усилие с вашей стороны или просто глубинные части вас находят пути к выходу на поверхность?
Я действительно чувствую, что сложность того, что делает меня человеком и побуждает меня создавать эту музыку – это то, что никогда не может быть измерено и объяснено в терминах, удобно сведённых к ряду слов. Начиная с импульсов и побуждений первобытного человека в глубинах моей памяти и до сегодняшнего дня, я чувствую себя обязанным придать смысл хаосу и красоте вокруг и внутри меня, придать им значение и почувствовать себя более цельным и живым для нашего времени на этой планете. Сколько я себя помню, меня преследовало царство невыразимых чувств, возникающих в повседневной жизни. Когда я открыл способ выразить этот мир через звук, всё встало на свои места во многих отношениях. Мне кажется, что достаточно просто сказать, что я должен создавать свою музыку так же, как я должен дышать. Это не вопрос, нравится или не нравится это другим людям, звукозаписывающим компаниям и так далее. Я делаю это для себя, прежде всего.
Куда, по вашему мнению, будет двигаться сфера амбиент-музыки в ближайшие несколько лет?
В современных музыкальных технологических журналах есть реклама, которая задаёт вопрос артисту: «Инновация или имитация?». Это зависит от тех, кто делает музыку, чтобы решить проблему наличия всех инструментов, которые только можно попросить, и при этом иметь что-то сказать, что связано с общей картиной и что исходит из подлинного места. Я всегда рассматривал это неопределённое звуковое искусство как выход для врождённо талантливых людей, которые не так давно, возможно, не нашли бы свой путь для выражения этих миров. Это означает, что всё больше и больше людей, таких как я, которые не вписываются в конформизм академических требований или не поддаются заключению творчества в традиционную матрицу музыкального бизнеса, могут создавать свой собственный путь с истинной независимостью. Я чувствую, что лучшие качества этой музыки развиваются захватывающим образом во всех поджанрах. Говорить о том, что границы стираются, не имеет смысла; это уже большой кипящий котёл человечества. Я говорю, что нужно просто продолжать помешивать его, добавлять новые ингредиенты и пробовать новые рецепты, оставаясь при этом на связи с душевными качествами, которые в первую очередь побуждают человека творить. Хорошее будет подниматься, а остальное отпадёт, как это всегда и происходило. Одно можно сказать наверняка – будет больше обеих крайностей.
Судя по вашему сайту, вы приняли переход к использованию потокового мультимедиа, чтобы ваша музыка была услышана, каково ваше мнение о текущих спорах вокруг MP3 и их использования в Интернете?
Как независимый артист, это лучшее, что произошло со времён, пишущих CD и самого Интернета. Я вижу в этом отличный способ донести музыку до людей, у которых, возможно, нет такой возможности из-за удушающего влияния поп-культуры на традиционное радио, прессу и телевидение. Я вижу мутацию, которая включает в себя парадигму радио колледжей, смешивание её с шоу, такими как Hearts of Space и Echoes, вкрапление этого в специализированные онлайн журналы, а затем включение сайтов артистов, Mp3.com со всеми ссылками и так далее. Передайте всё это непосредственно в руки людей, и у вас получится отличная система для расширения возможностей человека. Только в конце прошлой недели Клифф Туэл, любимый вебмастер моего сайта, создал возможность для нового релиза Early Man на 2CD, который транслировался все выходные с моего сайта. Это было впервые для нас и очень успешно, с большим откликом. Лучший способ распространить информацию о музыке – это услышать её напрямую. Я считаю, что это отличная альтернатива письменной рецензии, где музыка часто используется как мыльный ящик для выражения личного субъективного мнения автора. Нет ничего лучше, чем услышать самому и не получать указаний, что слушать. Поскольку эта музыка никогда особо не рекламируется, это отличный способ помочь выйти за пределы амбиентного гетто. Как художник, который зарабатывает на жизнь непосредственно своей работой, я не поддерживаю неконтролируемое «воровство» моей работы. Опять же, используя радио в качестве формата, необходимо найти какой-то способ компенсировать артистов, которые в первую очередь предоставляют «программное обеспечение» для вещания. Я считаю, что вся эта полемика с Napster и так далее больше говорит о том, как наше общество обесценило музыку, ожидая получить её бесплатно, не задумываясь о том, что требуется для её создания в первую очередь. В моем случае это не привилегия, это было заработано тяжёлым трудом и ценой многих личных усилий. Это сложная ситуация, но на данный момент я рад использовать сайт MP3.com как способ поделиться музыкой с новыми и уже состоявшимися слушателями. Я всё ещё верю в компакт-диски как в предпочтительный носитель на данный момент и чувствую, что надёжность и качество, а также полное видение, которое входит в настоящее дело, когда держишь его в руках, трудно превзойти, пока не станет очевидным, что прямое скачивание или что-то ещё - это статус-кво.
При вашем постоянном графике релизов, гастролей и студийной работы, когда в течение года вам удаётся присесть и отдохнуть? Что вы любите делать, чтобы расслабиться после напряжённого периода деятельности?
Я получаю питание и энергию на многих уровнях, находясь в звуковом потоке каждый день, от места, где я живу, и, конечно, от наших отношений с Линдой и нашей межвидовой семьёй. У меня есть ежедневный и еженедельный отдых, который часто включает в себя катание на горном велосипеде (внедорожном велосипеде) по глубинке. Я был заядлым байкером в течение многих лет, и я мог бы продолжить на нескольких страницах о том, в какое редкое состояние души можно прийти после нескольких часов подъёма, спуска, исследования пути в отдалённый каньон или плато, а затем вернуться в Timeroom 4 часа спустя. Время после возвращения из поездок с концертов – это время, когда колодец иссякает почти до кататонического состояния. Энергия для того, чтобы выкладываться так, как я это делаю в живых условиях, очень велика, поскольку то, что я делаю, для меня больше, чем концерт, с точки зрения умственного и технического исполнения. Я действительно чувствую это до мозга костей, как в удовлетворении, так и на грани, до которой меня это доводит. Я люблю играть вживую, и это всегда приносит новые открытия и формы. Вопрос только в том, чтобы держать всё это в равновесии. Сейчас я взял паузу в концертной деятельности до 2002 года. Не уверен, продержусь ли я так долго.
Какие-нибудь заключительные мысли для ваших многочисленных поклонников о том, что ждёт Стива Роуча в ближайшем будущем?
Элегантный футуризм. Это мой термин для того, что будет дальше с Blood Machine. Это лучше всего описывает звук, который я создавал вместе с Vir Unis в течение последних нескольких лет, начиная с Body Electric и затем Light Fantastic. Мы прошли через множество составляющих, прежде чем появилось то целое, которое и есть Blood Machine. Этот проект был только что завершён и выйдет в апреле. Мы сохраняли чёткую направленность на поиск звука, который мы не могли бы описать или сравнить с чем-либо. Мы просто продолжали создавать фрагменты, которые вели нас к следующему месту и следующему кусочку головоломки. Это позитивно заряженная музыка, очень стимулирующая и жизнеутверждающая. Мы создали каждый звук с нуля и наполнили его теми качествами, которые делают электронную музыку такой мощной на личном уровне, когда всё сказано и сделано. Кроме того, у меня всегда у меня в работе несколько проектов одновременно, и один проект подпитывает другой. Два из них появятся позже в этом году, но они всё ещё находятся в стадии формирования. Это моё любимое место – внутри музыки, когда она создаётся и обретает форму.
Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить вас за беседу с нами и поделиться некоторыми своими мыслями о том, как создаётся музыка, которая нравится многим из нас. Вы также дали нам возможность взглянуть на человека, который стоит за музыкой, а это в значительной степени помогает нам понять, почему произведения были написаны и почему они получились такими, какими получились. Я желаю вам больших успехов в ваших будущих проектах и вместе со всеми нашими читателями с нетерпением жду следующего релиза.
Спасибо за возможность высказаться, и большое спасибо читателям и слушателям.