Ещё в 1999 году, когда мы с менеджером / импресарио Томасом Цильгером собирали композиции для нашего бокс-сета OHM: The Early Gurus of Electronic Music, одно имя особенно выделялось для нас обоих, и его необходимо было включить. Клаус Шульце впервые стал известен как участник группы Tangerine Dream (участвовал в их дебютном альбоме 1970 года), а вскоре после этого стал одним из основателей группы Ash Ra Tempel. Хотя эти два объединения сами по себе сделали его легендарным, он прославился самостоятельно, выпуская альбомы с 1972 года и далее. К тому времени, как мы сделали бокс, у него было несколько десятков альбомов под собственным именем, не говоря уже о многочисленных совместных работах (включая несколько примечательных с Питом Намлуком), альбомах, сделанных под именем Richard Wahnfried, и серии Dark Side of the Moog. Впереди ещё больше сольных альбомов и обширный бокс-сет La Vie Electronique. Неутомимый артист, не останавливающийся на достигнутом, он обеспечил слушателей не только объёмом, но и потрясающим разнообразием, показав нам, насколько обширна и разнообразна может быть вся область электронной музыки.
После смерти в апреле 2022 года в возрасте 74 лет мы точно потеряли уникального артиста. Чтобы почтить его память, мы поговорили с его многолетним менеджером Клаусом Д. Мюллером, Арчи Паттерсоном из Eurock, который долгое время был сторонником и знатоком музыки Клауса, кинорежиссёром Джеймсом Л. Фрашоном (который сотрудничал с Шульце в нескольких фильмах).
Клаус Д. Мюллер
До того, как вы познакомились с Клаусом Шульце, как вы попали в музыкальную среду?
На протяжении шестидесятых годов мой музыкальный интерес был связан с джазом, от Кинга Оливера до Эрика Долфи и всех остальных. Я собирал все их записи (старинные и современные) и стал экспертом в этой музыке. То же самое касается блюза, от Бесси Смит и Роберта Джонсона до Мадди Уотерса и Джона Ли Хукера и всего, что между ними. В 1970 году я получил свою первую работу в музыкальном бизнесе в качестве тур-менеджера (в основном) джазовых групп. Первым был концертный тур по Германии группы Paul Bley Synthesizer Show с Аннет Пикок. Блей был известным джазовым пианистом, и во время своего концерта он также использовал несколько тяжёлых черных ящиков от компании Moog. Его чистая фортепианная игра мне (и зрителям) понравилась больше. Другие концертные туры по всей Западной Европе (или отдельные концерты в Берлине), на которых я работал, были с оркестром Дюка Эллингтона, оркестром Лайонела Хэмптона, Клауса Долдингера и так далее. Даже с комиком Марти Фельдманом; а также тур с тремя британскими рок-группами, одной из которых была Van der Graaf Generator. Наверное, это был 1972 год. Во время этого тура я познакомился в музыкальном клубе Франкфурта с длинноволосым парнем из моего родного Берлина, который пригласил меня навестить его и его друзей в Берлине, когда тур закончился. Я так и сделал. Этим длинноволосым парнем оказался Хартмут Энке, басист группы Ash Ra Tempel, а его друзьями были Мануэль и Рози. С того момента я стал частью этого круга, в основном в квартире Рози. Мы слушали пластинки (Fleetwood Mac, Peter Green) и курили. Для каждого концерта нанимался новый барабанщик Ash Ra Tempel. Мой интерес к музыке изменился уже в самом конце шестидесятых, в основном из-за моей сильной любви к блюзу: Я открыл для себя, что существует современная музыка с такими именами, как Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Пол Баттерфилд, Stones…
Когда вы впервые услышали музыку Клауса Шульце?
Я не помню, чтобы я когда-либо слышал музыку Клауса до того, как встретил его. Мой музыкальный вкус тогда был в основном (американский) джаз и блюз, а в конце шестидесятых, начале семидесятых я также посещал концерты «современной» музыки, которая исполнялась в Берлинской академии искусств, часто продвигаемой Вальтером Бахауэром, который также вёл регулярные радиопередачи на популярном берлинском радио. Он был единственным на радио, кто ставил в эфир Стива Райха, Терри Райли, музыку тибетских монахов, балийскую музыку, иногда смешанную с самой современной поп-музыкой того времени, Pink Floyd и иногда новую музыку из Берлина (Tangerine Dream или Ash Ra Tempel). Кроме того, как я мог слушать музыку Клауса Шульце – ведь не было ни его концертов, ни альбомов? А когда вышел его первый альбом, я уже работал для Ash Ra Tempel (и так далее). Но, как и все остальные, я слушал американскую и немного британскую современную рок-музыку, но не немцев. Никто не покупал немецкие рок-альбомы. Это было просто не «круто». Даже во время всех вечеров и ночей, когда мы встречались, разговаривали и курили в квартире Рози, мы не слушали никаких немецких групп, а ставили альбомы Сантаны, Флитвуда Мака, Питера Грина, какую-то чёрную соул-музыку… Также я НЕ был посетителем берлинских «андеграундных» мест, где иногда играли берлинские рок-группы. Разумеется: НЕЗНАКОМЫЕ рок-группы, в это время. Я даже не помню «первый раз», когда я услышал музыку Клауса Шульце. Возможно, это было в Париже, на этом концерте в феврале 1973 года, с Ash Ra Tempel, Tangerine Dream и Клаусом Шульце. Но у меня не осталось никаких неизгладимых впечатлений от музыки, которая звучала на этом вечере в Париже. Я делал свою работу, мы все делали свою работу, и у нас было немного удовольствия (и стресса) до и после. Я помню, что у Рози была боязнь сцены, и поэтому мне пришлось сделать короткое объявление для Ash Ra Tempel на сцене. Помните: для нас такие моменты в это время – не часть «музыкальной истории», а повседневная работа.
Как вы познакомились с Клаусом Шульце и когда это было?
В Берлине я начал помогать не только Ash Ra Tempel, но и некоторым другим группам: Os Mundi, Agitation Free, Tangerine Dream. Самый первый контакт с Клаусом Шульце произошёл потому, что Ash Ra Tempel нужен был хороший магнитофон для репетиции (для предстоящей сессии записи в Швейцарии, с Тимоти Лири), и Хартмут вспомнил, что их старый друг и бывший барабанщик Клаус Шульце владел таким аппаратом. Мы с Хартмутом пошли к Шульце домой, но его там не было, аппарат нам предоставили его прекрасная жена Рита (это было в начале лета 72-го). Впервые я увидел Клауса лицом к лицу, когда мы (Ash Ra Tempel) посетили компанию OHR Record (филиал огромного издательства MEISEL) в Берлине (летом 72-го), чтобы попросить немного денег для нашей поездки в Швейцарию для записи запланированного альбома Тима Лири. В конце концов, идея проекта принадлежала Рольфу-Ульриху Кайзеру (шефу OHR), и лейбл должен был профинансировать хотя бы наш транспорт. Совершенно случайно в этой компании оказался и Клаус Шульце. Он только что закончил свой первый сольный альбом и представил свою идею для обложки своего первого сольного альбома Irrlicht. Несколько слов, конечно, было обронено, но я не помню, какое впечатление Клаус оставил у меня (или наоборот). Более длительная встреча с Шульце состоялась год спустя, в феврале 1973 года. Ash Ra Tempel (и Tangerine Dream) были приглашены в Париж на концерты. И я присутствовал в качестве администратора для Ash Ra Tempel и Клауса Шульце. Тем временем я помогал Tangerine Dream, а также Клаусу Шульце (и Os Mundi, и Agitation Free) в качестве администратора (человек для всего, с ящиком инструментов и желанием помочь, работать и учиться, и заработать немного, очень немного, карманных денег). Также моя помощь требовалась и для других выступлений других берлинских рок-групп. Иногда я даже получал работу в местном концертном клубе, чтобы помогать приезжим музыкантам. Здесь я вспоминаю Стефана Граппелли для одного вечернего концерта в берлинском клубе Quartier Latin. Или диксиленд-группа из Праги, которая тогда была немного известна; они играли каждый день на берлинской промышленной ярмарке, и меня наняли помогать. Сразу после парижского концерта с Ash Ra Tempel, Клаусом Шульце и Tangerine Dream мы все посетили студию Дитера Диркса (недалеко от Кёльна), где проходили хаотичные сессии (Cosmic Jokers). Недавно кто-то прислал мне фотографию с одной из сессий, на ней я изображён съёжившимся рядом с Крисом Франке, играющим на паре конгов (высокий и узкий бочкообразный кубинский барабан). А в августе того же года (1973) Клауса попросил Эдгар Фрёзе снова присоединиться к Tangerine Dream для короткого французского концертного тура. Тем временем я работал немного больше (и особенно) для Клауса, потому что он переехал из квартиры своей нынешней девушки (он уже был разведён с Ритой) в маленький пустой магазинчик, чтобы построить свою собственную студию, и я ему сильно помогал. И я также поехал с Tangerine Dream (включая Фрёзе, Франке, Шульце) в это французское турне. И у нас был ещё один концерт под открытым небом две недели спустя недалеко от Дюссельдорфа.
Как вы стали его менеджером?
С тех пор я работал в основном для Клауса Шульце. В этой новой студии. Одна маленькая комната была (нашим) офисом, и я начала наводить порядок в его жизни. Я собирал и заполнял контракты, письма, счета, отвечал на письма и телефонные звонки. Типичная работа «управляющего» карьерой. Но, конечно, я (в возрасте 28 лет) был непрофессионалом в деловых вопросах, как и Клаус Шульце (тогда ему было 26 лет). Клаус в более поздние годы не сильно изменился, но мне пришлось кое-чему научиться. Например, читать (и пытаться понять) 30-страничные британские контракты на запись альбомов; каковы юридические, нормальные и реалистичные повседневные правила между артистом и звукозаписывающей компанией, и музыкальным издателем, и концертным промоутером, и прессой, и фанатами… Когда Клаус переехал в большую квартиру в Берлине, я тоже занял одну большую комнату, и с тех пор я жил с ним и его подругой в большой квартире или (позже, далеко от Берлина: в его доме). Мы всегда были вместе. Мы посещали нашу немецкую звукозаписывающую компанию Metronome в Гамбурге или британскую Virgin в Лондоне, а также ездили на встречи с иностранными компаниями в Лугано, Швейцария (для итальянского лейбла) и в Париж. Для сделки с голландской Ariola я ездил в Нидерланды один и составлял контракт самостоятельно; при этом я мог читать и понимать англоязычные контракты (да, контракты голландцев тоже были на английском). Я даже обнаружил одну странную ошибку в этом контракте, и им пришлось её исправить: они перепутали «лицензиата» и «лицензиара» (первый берёт, а второй даёт права на запись). Да, к этому времени я уже немного знаю о музыкальном бизнесе.
Как вы нашли его на уровне отношений?
Когда всё это происходило, примерно в 1973 году, было интересно. Наши дела (его музыка и моё сопровождение, наблюдение, контроль, советы) становились всё более успешными. Он слушал в основном то, что я предлагал, и я не уговаривал его заняться музыкой. В частном порядке я слушал другую музыку, не Клауса Шульце или Tangerine Dream, или другую немецкую музыку (за исключением гораздо, гораздо более старой музыки, созданной также немцами). Пластинки, которые я покупал и слушал, были уже не джазовые (я продал всю свою коллекцию в 1970 году бельгийскому коллекционеру), а более современный рок семидесятых, в основном из США: Zappa, Velvet Underground, United States of America, J.J. Cale, Dylan, или чёрная музыка (была и остается моя любовь к блюзу) Temptations, Stevie Wonder, Ray Charles. И особенно я поклонник ирландца Вана Моррисона. Не стоит забывать и об экзотической музыке из многих уголков мира. Во время работы у Клауса Шульце я дважды брал несколько выходных, чтобы поработать у друга Уолтера Бахауэра на его трёхнедельном фестивале Meta Music, в 1974 и в 1976 годах. В 74-м у нас были Tangerine Dream, в 76-м – Клаус Шульце, а также Стив Райх, Филип Гласс, Терри Райли и множество экзотических групп и солистов из Африки и Азии. Музыкальные вкусы Клауса Шульце часто отличались от моих (за исключением J.J. Cale, Temptations и некоторых других). Хороший пример: в то время как он предпочитал музыку Genesis (ещё с П. Габриэлем), я предпочитал Grateful Dead. Это разные миры. Кроме того, Клаусу нравился «китч» (не только в музыке), и он его придерживается. Часто мне приходилось говорить ему, чтобы он вёл более здоровый образ жизни, и я имею в виду его обычную ночную работу, его сильное курение, его питание не совсем «здоровыми» продуктами, холодную кока-колу на «завтрак» после полудня, никакого спорта, никаких пеших прогулок (я часто шутил, что, когда ему нужно зайти за угол, он вызывает такси). Когда мы переехали в деревню, примерно в 300 километрах от Берлина, я иногда прогуливался по (удручающе скучной) деревне, близлежащему лесу, полям, маленькой речке. Я раскрывал глаза и делал фотографии, летние и зимние. На «личном уровне?» Мы были друзьями. До 1978 года я даже не думал о плате за свою работу. Мы делали своё дело, деньги поступали (от записей и концертов, в начале также от его отца), и, если нам что-то было нужно или мы хотели что-то для жизни, мы просто получали это, покупали. Мне даже разрешалось подписывать банковские переводы Клауса. Мы доверяли друг другу. Когда деньги были редкостью, нас приглашали к его старым родителям (жили недалеко), и его мама готовила для нас. У меня никогда не было цели стать богатым. Я жил настоящим, работы было много, не было времени думать о том, что будет потом, когда состарюсь или, когда всё кардинально изменится… Я помню, что Клаус иногда говорил (немного в шутку), что его цель – получить свой первый миллион (дойчмарок) до того, как ему исполнится тридцать. Он получил его в 32 года! В 1979 году, после Mirage, Body Love и X, мы снова поехали в Гамбург, чтобы посетить нашу немецкую звукозаписывающую компанию Metronome. Альбомы Клауса выходили в основном на их лейбле BRAIN. Я подготовил статистику продаж альбомов Клауса за последние годы, причём не только на Metronome, но и на международном уровне на Virgin и Island records. Мои цифры и прогнозы выглядели впечатляюще. Вместе с этими бумагами и цифрами, обаянием Клауса Шульце и его огромной уверенностью в себе, а также обычным количеством джина с апельсиновым соком, их секретари знали и любили нас, Metronome выделил нам миллион марок. Сделка: за это они могли оставить себе все старые записи Клауса Шульце, которые они уже обработали и больше не платить проценты, на все времена, и они получили следующий альбом (я думаю, это был Dune). Клаус всегда был кем-то а-ля «бери деньги и беги». Он не слишком заглядывал в будущее и даже боялся его. Он не слишком доверял долгосрочным сделкам с регулярными расчётами и выплатами каждые шесть месяцев, даже если это может быть выгодно, в том числе и с точки зрения налогов, в долгосрочной перспективе, через десять или двадцать лет… Клаус был человеком «здесь и сейчас». Один из наших личных устных приколов гласил: Vat wa ham dat ham wa, что на берлинском сленге означает Was wir haben, das haben wir = «Что имеем, то имеем». И для некоторых сделок с деловыми партнёрами, которые оказывались мошенниками или банкротами (но кто знал об этом раньше?), эта философия Клауса была очень полезной. Может быть, потому, что его собственная мораль в соблюдении контрактов тоже была не самой сильной; он склонялся (иногда) к лёгкому пути политиков, которые вдруг перестали помнить. Не говори больше, не говори больше… Клаус не был святым. Иногда. Он был человеком.
Как бы вы описали его композиционный метод (методы)?
У меня нет описания композиторского метода (методов) Клауса. Он просто играет, ночь за ночью в своей студии и записывает много. И выпускал некоторые из них. Действительно: Настоящее «сочинительство» не было методом Клауса. Это были скорее пробы и ошибки. Играя и выбирая (Много позже и задним числом, этот отбор также был сделан мной, в одиночку, для идеи мульти CD-изданий).
Как Клаус Шульце выбирал соавторов?
В основном случайно. И если они нравились друг другу. Единственное исключение, которое приходит мне на ум, это Go (автор Stomu Yamashta, 1976). Это было «официальное» приглашение от британского менеджмента. Но к счастью, Клаусу понравились и Стому, и его жена, и Майкл (Шрив), и Роско (Ги). Я никогда не советовался с ним по поводу соавторов. О, да, однажды я поинтересовался у Клауса, нет ли у него желания снова поучаствовать в сессии записи с барабанщиком Харальдом Гросскопфом, поскольку Харальд попросил меня… и тогда я спросил Клауса. Но он не был заинтересован. Я знаю, если бы он встретил Харальда случайно, в уютной и дружеской обстановке, тогда, да, возможно. Но из-за более или менее официальной просьбы – никогда. Я просто иногда предупреждал его о некоторых сомнительных личностях или даже не позволял им приближаться к Клаусу. Однажды в интервью в Париже Клауса спросили о его возможном «недостатке». Клаус повернулся ко мне и спросил: «Как по-английски называется немецкое слово Menschenkenntnis?» Я сказал ему, и он ответил: «К сожалению, у меня нет знаний о человеческой природе». Да, Клаус был очень доверчивым, позитивно мыслящим человеком. «Теневые фигуры», о которых я только что упомянул, никогда не были музыкантами, а были другими типами…
Был ли он особенно горд каким-либо из своих альбомов?
Вопрос о его самом любимом альбоме задавали всегда и только журналисты. И его (умный) ответ на такой вопрос (он хотел быть дружелюбным) всегда был таким: «Это последний альбом, иначе я бы его не записал». Это был не его образ мышления, жизни и работы. Он не был фанатом и не был журналистом. Он никогда не думал о своих старых альбомах. Только когда его снова и снова просили, он должен был сказать несколько слов о давно забытой музыке своего прошлого. Чаще всего он даже забывал, в каком году был выпущен тот или иной альбом, или другие мелочи… В этом контексте он иногда приводил следующий пример, когда его спрашивали о старых альбомах: «Я любил многих женщин. Какая из них была лучшей? …какой из них я горжусь? …что я должен ответить? …должен ли я, могу ли я вообще ответить?» Мне самому больше всего понравился Moondawn.
Как бы вы описали эстетику Клауса Шульце?
Клаус искал красоту. Чтобы показать красоту, он также иногда показывал нам её противоположность, и тем больше красоты тогда проявлялось (особенно на концертах).
Archie Patterson, Eurock
«В 1971 году я начал раз в неделю вести 60-минутную программу в прайм-тайм на FM-радио с музыкой некоторых самых ранних экспериментальных немецких рок-групп. Я назвал эту программу Eurock. Примерно в это же время я познакомился с экспериментальными немецкими рок-группами благодаря немецкому ви-джею из Beat Club, музыкальному продюсеру Герхарду Августину. Герхард работал на United Artists Records в США в 1970-1974 годах и присылал мне альбомы Amon Duul 2, Can & Popol Vuh и других. Герхард также познакомил меня с немецким лейблом OHR Musik, который выпускал музыку групп новой для того времени немецкой сцены экспериментального рока. Он дал мне адрес «космических курьеров», Рольфа Ульриха-Кайзера и его партнёра Гилле Леттманна».
Какой была первая музыка Клауса Шульце, которую вы услышали, и какое впечатление она произвела на вас?
В 1972 году большой пакет с различными LP прибыл по воздушной почте от OHR Records. Космические курьеры прислали мне LP Tangerine Dream (Electronic Meditation и Alpha Centauri), Irrlicht Клауса Шульце с подзаголовком «Квадрафоническая симфония для оркестра и электронной машины», Ash Ra Tempel S/T и Schwingunen, Mythos S/T и различные другие альбомы. Использование Клаусом клавишных инструментов на Irrlicht, создающее «Космическую симфонию звука» на этом альбоме, буквально взорвало мой мозг. По сей день, на мой взгляд, самый первый альбом Клауса стоит особняком от большинства других альбомов «электронного или экспериментального спейс-рока» того времени, которые я слышал. В 1973 году Рольф и Гилле прислали мне его второй двойной альбом Cyborg, который, на мой взгляд, был ещё более удивительным. Все четыре стороны альбома отличались друг от друга глубокой синтетической ритмической энергией и темпом. Мелодические темы и тональные цвета, которые он придумывал на своей клавиатуре, смешивались с волнообразным потоком энергии, создавая космическую вагнеровскую симфонию звука.
Как вы думаете, есть ли какие-то определённые периоды в его музыке, которые являются его лучшими и сильными или вашими любимыми альбомами Клауса?
На этот вопрос трудно ответить, отчасти потому, что он выпустил так много музыки. Однако в целом я предпочитаю его аналоговые записи. Цифровые технологии изменили музыку Клауса, как и большинство других видов музыки, на мой взгляд. Звук стал намного «ярче», меньше средних частот = больше технологий и меньше человеческого участия. Если бы я выбирал 5 своих любимых альбомов, то это были бы два вышеупомянутых, а также Moondawn, Mirage и X. Я добавлю ещё один, его последний альбом Deus Arrakis. Я думаю, что все эти 6 альбомов воплощают в себе основной дух музыки Клауса Шульце. Когда я слушаю каждый из этих альбомов сегодня, все они по-прежнему вызывают у меня эмоциональный отклик. Последний альбом Клауса Deus Arrakis ощущается как тёплое и прекрасное прощание… В некотором смысле, это мой любимый альбом из-за этого… Люди могут не знать, что Клаус никогда не сочинял свою музыку. Каждый день он вставал и играл, и записывал в своей домашней студии. Музыка была его жизнью. Когда приходило время выпускать альбом, он выбирал что-то, что он сделал в тот конкретный период времени, редактировал это и превращал в органичное музыкальное произведение, которое отражало душевное состояние Клауса, в котором он находился в то время.
Как вы думаете, какое место он занимает в структуре электронной музыки и современной немецкой музыки?
В эпоху раннего Deutsch Rock было так много различных звуковых инноваций, что это буквально изменило культуру в Германии. Ранние альбомы Klaus, Kluster/Cluster, Amon Duul II, Can, Tangerine Dream, Ash Ra Tempel, Popol Vuh, Guru Guru и Faust. Музыка каждой из этих групп радикально отличается от других. Я не могу вспомнить другой такой страны, музыки или группы. Музыка Клауса постоянно менялась, но всегда была очень узнаваема. Каждый альбом, который он выпускал, каждый его поклонник всегда хотел купить. Учитывая невероятное количество выпущенных им альбомов, это, пожалуй, самая удивительная вещь из всех. Поклонники Клауса действительно любили его музыку. На самом деле, музыка из Германии буквально повлияла на характер рок-музыки во всём мире, а также на мою личную жизнь. После колледжа я понятия не имел, чем буду заниматься. В 1971 году я вёл радиопрограмму Eurock, в 1973 году я начал издавать Eurock как «фэнзин» (любительское малотиражное периодическое или непериодическое издание). Первые 4 выпуска освещали немецкую сцену экспериментальной музыки. Во многом музыка Клауса Шульце и его менеджер Клаус Д. Мюллер сыграли огромную роль в том, чтобы помочь сделать всё это.
Вы когда-нибудь встречались с Клаусом или переписывались с ним?
Я никогда не встречался с Клаусом, но мы иногда обменивались короткими сообщениями по электронной почте. В одном письме он дал мне свой номер телефона, предложив поговорить по телефону. У меня есть очень хороший художник и приятель, который известен в Портленде и штате Орегон, его зовут Том Крамер. В своё время он разрешил мне использовать его работы для создания футболок Eurock с ручной шелкографией. Том – большой поклонник Клауса и попросил меня отправить одну из этих футболок ему. Когда он получил её, Клаус сказал мне, что она ему понравилась. Когда мы как-то раз разговаривали, я рассказал Клаусу историю о том, как в 1973 году на моей радиопрограмме после того, как я получил пластинку Cyborg, мы одновременно проигрывали 1 и 4 стороны альбома на двух вертушках. Удивительно, но две различные пространственные электронные мелодии были дополняющими, ещё более удивительно, что волнообразные слои мелодических пульсаций в разных темпах были совместимы ритмически. Сочетание этих двух треков при совместном исполнении было похоже на «космический электронный оргазм». Во время и после их исполнения нам начали звонить на станцию и спрашивать: «Что это за шум доносится из моего радиоприёмника?» Я сообщал им имя исполнителя и название альбома, и многие из них говорили: «Звучит здорово, продолжайте играть всю ту странную музыку, которую вы крутите каждую неделю». Инженер рассмеялся. Когда я закончил рассказывать эту историю Клаусу, он тоже рассмеялся, а потом просто сказал: «Они правы».
Как вы думаете, какое наследие он оставил после себя?
Сегодня всё ещё есть артисты, создающие музыку в духе Клауса Шульце. Люди до сих пор спрашивают меня, где можно найти музыку Клауса, и было опубликовано несколько книг о Клаусе Шульце и истории краутрока. Существует также немецкий лейбл Bellerphon Records, специализирующийся на различных типах экспериментальной немецкой музыки, создававшейся в ту эпоху. Основанный в 2009 году, лейбл выпустил на сегодняшний день 69 альбомов в музыкальной традиции лейблов Brain и OHR Record. Последними релизами Bellerphon стали: Archie The Robot (2021) и Cosmic Pedestrian (2022) исполнителя, называющего себя Der Petunienmann von Metaluna Vier. В музыкальном плане эти альбомы отдают дань уважения стилю и звучанию Amon Duul II и The Cosmic Couriers.
James L. Frachon
Какой была первая музыка Клауса Шульце, которую вы услышали, и какое впечатление она на вас произвела?
Когда я проходил военную службу, я решил взять напрокат VHS с ужасами для группы солдат, которой я командовал в выходные. В зале было полно курящих парней, которые смотрели крошечный квадратный телевизор в дальнем конце комнаты. Никаких огромных экранов в 1982 году. Фильм начался с музыки, которая меня сразу озадачила, и, хотя звук из этого дерьмового телевизора был плохим, я был поражён этой музыкой. Когда я прочитал вступительный титр Next of Kin, я увидел Music by Klaus Schulze. Мне понравился этот звук, ритм, атмосфера, всё. Вернувшись в Париж, я нырнул в музыкальный магазин и купил все пластинки Клауса, которые смог найти. Так он попал в мои уши, а затем и в мою жизнь.
Есть ли у вас какие-то конкретные альбомы, которые являются любимыми? Не могли бы вы рассказать, почему?
Конечно, я большой поклонник X, Dig It (поскольку он был использован для Next of Kin), а также Audentity, Time Actor, Angst и Tonwelle. Очевидно, что Mirage и Timewind также уникальны. Body Love и такие работы, как Me Ty She из Ballet. Мне всегда нравилось его сотрудничество с Питом Намлуком в коллекции Dark Side of the Moog. В La Vie Electronique также есть отличные фрагменты. Сегодня люди должны учитывать, что в те годы, когда Клаус выпускал эти альбомы, было ощущение, что парень только что приземлился на планету Земля со своей музыкой. Всё звучало по-новому, оригинально. Совершенно новый опыт. Его музыка похожа на долгую прогулку, где вы можете наслаждаться одной дорогой, не любить другую, заблудиться, ненавидеть её, скучать, но вдруг перед вами открывается удивительный пейзаж. Она полна сюрпризов. Клаус всегда говорил, что никогда не любит повторяться и всегда старается двигаться вперёд с новыми идеями, даже если они могут не нравиться. Он всегда пытался что-то изменить и создать новые звуки.
Как вы вошли в контакт с Клаусом Шульце? Каково было работать с ним?
Я был режиссёром многих документальных фильмов, корпоративных фильмов, анимации и так далее. Я работал над проектами полнометражных фильмов и всегда хотел, чтобы Клаус принял в них участие. В 2008 году я связался с Клаусом Мюллером, и после долгих дружеских обменов однажды мне позвонил сам Клаус. Он приезжал в Париж со своим менеджером Михаэлем Шмитцем, чтобы дать интервью для предстоящего тура и альбома. Мы встретились после его переговоров и сразу же отправились обедать в La Coupole (место, которое Клаус любил ещё в 70-е годы) и провели весь вечер вместе. С того момента мы никогда не расставались друг с другом. Месяц спустя я поехал в Лорели на его концерт с Лизой (Джеррард). Моей целью не было запечатлеть концерт с помощью нескольких камер. Моей целью было просто пообщаться с командой и запечатлеть всю жизнь до, во время и после концертов, чтобы создать нечто более захватывающее, чем просто концерт. Так мы с Клаусом закончили работу с одним лишь желанием снять фильм The Dark Side of the Moog. Много лет совместного общения с внутренним кругом позволили мне многое запечатлеть с Клаусом, Лизой, Томом Дамсом и Георгом Штеттнером. Одержимостью Клауса была только музыка. Его никогда не волновала съёмочная сторона этого. Наша дружба и соучастие позволили мне собрать много материалов, некоторые из которых были использованы в документальных фильмах на DVD, выпущенных MIG и SPV.
Как вы разрабатывали концепцию фильмов на его музыку? Советовались ли вы с ним заранее?
Клаус доверял мне, и мы никогда не обсуждали вопросы съёмок. Он позволял мне делать всё, что я хотел, и я никогда не чувствовал себя более расслабленным. Мы были просто счастливы проводить время вместе. То же самое с Лизой, которая проделала потрясающую работу, гастролируя с Клаусом. Однажды в Эссене ей пришлось выступать одной, потому что Клаус был слишком болен, чтобы выйти на сцену. Майкл сказал публике, что он не может играть, и кто захочет уйти, получит компенсацию. Никто не ушёл. Лиза вышла на сцену одна, а Том Дамс управлял машинами… Было такое ощущение, что Клаус ушёл из жизни, а мы разделили приватный волшебный момент. Так что в принципе нет, мы никогда не советовались заранее. Клаус доверял мне. В 2013 году при поддержке Canal+ (французский телеканал) я придумал короткометражный анимационный фильм с участием Клауса. Я представил себе фигурку, похожую на Клауса в старые времена, когда у него была слава и длинные волосы. Эта пластиковая игрушка продавалась вместе с крошечными фальшивыми Moogs и была признана «Лучшей игрушкой 1979 года». Действие моего короткометражного фильма происходит сейчас, в настоящем времени, когда телевизионная сеть решает показать в прямом эфире концерт Клауса Шульце, чтобы отметить 40-летие «электронной легенды», которой многие его считают. На чердаке одного из домов, среди заброшенных игрушек, действующая фигурка, представляющая Клауса в старые времена, решает создать сцену с крошечными картонными Moogs прямо перед телевизором и начинает играть синхронно с настоящим Клаусом в прямом эфире. Эта короткометражка была моей своеобразной данью уважения Клаусу, и, конечно же, я поехал к нему домой, чтобы вместе с ним снять концовку фильма. Том Дамс и Георг Штеттнер помогали мне в студии, а Элфи (жена Клауса) угощала нас напитками и едой. Это было похоже на семейный бизнес, когда мы весело проводили время, создавая это. Сейчас мы с Томом Дамсом работаем над такими проектами, как выпуск короткометражного фильма с большим количеством неизвестных кадров и многое другое…
Как вы думаете, какое наследие оставил после себя KS?
Он является примером человека, чьей навязчивой идеей было испытать и исполнить всё, что он хотел, открыть новые границы, новые звуки, новые мелодии, не заботясь о чартах, славе и деньгах. Он делал то, что хотел, независимо от того, нравилось вам это или нет. Он сочинял произведения, которые невозможно было играть на радио из-за их длины, и никогда не заботился о маркетинговых проблемах. Клаус оставил после себя выдающиеся работы как один из пионеров, посвятивших себя страсти к электронной музыке. Спящий днём и сочиняющий по ночам, Клаус был очаровательным электронным вампиром, с которым мне нравилось общаться.
Джеймс Л. Фрашон – режиссёр и продюсер, живущий в Париже. Его давняя дружба с Клаусом Шульце позволила ему запечатлеть легенду электронной музыки в период с 2007 года по настоящее время.
Jason Gross
Октябрь 2022 года