Основанная в 1988 году Акселем Штуплихом и Андреасом Моршем, первоначально под названием Digital Dream, Pyramid Peak стала трио, которое сегодня признано на сцене электронной музыки, с добавлением третьего участника, барабанщика Уве Дензера, который также был родом из Леверкузена, к северо-востоку от Кёльна. С 1998 года группа выпускает альбомы в традициях Берлинской школы, но в более энергичном и менее созерцательном стиле. Наряду с BK&S, Pyramid Peak, вероятно, самая гастролирующая группа в этой нише. У Акселя, Андреаса и Уве даже есть своя постоянная площадка: пещера Дехен в Изерлоне, где они регулярно выступают с 2001 года. В этом году они пригласили BK&S присоединиться к ним. Между своим выступлением и выступлением своих гостей, трое мужчин уселись на несколько минут под сталактитами, чтобы ответить на ряд вопросов.
Какую атмосферу и музыку я должен ожидать, слушая Pyramid Peak?
Axel Stupplich – Красивая музыка, с большим количеством секвенсоров, мелодий и ритмов. Если вы слышите звук, состоящий из секвенций и мелодий, то это мы.
Andreas Morsch – Если вы действительно хотите отнести нас к какому-то определённому жанру, то можно сказать, что великие старые мастера, такие как Tangerine Dream, Jean-Michel Jarre или Kraftwerk, были нашими образцами для подражания. Но мы не хотим поддаваться подобной классификации.
AS: Мы стараемся оставаться открытыми для всех видов влияний. Когда мы садимся за синтезаторы и начинаем играть, мы, конечно, исследуем путь, проложенный до нас всеми этими известными исполнителями, но мы также стараемся выработать свой собственный стиль. За 25 лет существования у нас было время выработать своё собственное звучание.
Вы помните, когда впервые услышали такую музыку?
АМ: Да, я был ещё ребёнком. Это мои родители заставили меня послушать альбом Kraftwerk под названием The Robots. Потом Жан-Мишель Жарр.
АS: Я часто смотрел по телевизору сериал Space: 1999. Там можно было услышать такую музыку, о которой я тогда ничего не знал. Сериал был не очень, это правда, но музыка показалась мне фантастической.
Uwe Denzer – Oxygene Жана-Мишеля Жарра была одной из первых пластинок, которой я владел. Затем, в 80-х годах, я начал слушать радиопрограмму Винфрида Тренклера на WDR, под названием Schwingungen. Тогда для меня всё и началось. Каждый четверг вечером я садился перед радиоприёмником и записывал всё, что он транслировал.
AS: У меня до сих пор хранятся мои старые кассеты.
UD: Когда Mojave Plan, первый трек с альбома Tangerine Dream под названием White Eagle [1982], впервые прозвучал по радио, это было потрясающе. Услышать этот 20-минутный трек целиком было грандиозно.
Когда вы сказали себе: «Я тоже хочу заниматься музыкой?» Что произошло?
АS: Слушать было недостаточно. Наступил момент, когда очень захотелось самому создавать эти звуки. Поэтому для начала мы купили небольшой недорогой синтезатор. В принципе, то, что может позволить себе студент. Мы с Андреасом одновременно почувствовали ту же потребность. Затем мы встретились, совершенно случайно, в 1986 году. Общий друг рассказал мне о своём знакомом, который делал такую же музыку, как и я. Он нас познакомил. Почти сразу после этого мы начали работать вместе. Да, именно музыка свела нас вместе.
Чем вы зарабатываете на жизнь?
АМ: Я работаю на себя.
АS: Я работаю в сфере продаж автомобилей в японской фирме.
UD: Я менеджер в IT-компании.
На вашем сайте в вашей дискографии упоминаются только девять альбомов с 1998 года. Что было до этого?
АМ: Я взял перерыв на довольно долгое время. В начале 90-х [в 1991 году] я прекратил всё, продал все свои инструменты и не занимался музыкой почти десять лет, не так ли?
АS: Нет, не так долго! [Андреас присоединился к группе в 1998 году, к которой в это время присоединился Уве].
UD: Я тогда ещё не был в группе. На самом деле, мы познакомились, потому что мы с Акселем были соседями в Леверкузене. У него была своя студия дома. В середине 90-х мы начали играть вместе, пока Андреас снова не присоединился к группе.
Что случилось с вашими старыми альбомами, такими как Fractals (1990) или Sternenmusik (1990)? Их ещё можно где-то приобрести?
АМ: Нет, совсем нет. Это кассетные записи. Оригинальных кассет больше не существует. И мы бы ни за что не захотели воспроизвести это на CD сегодня. Это того бы не стоило. Во-первых, потому что качество записи не соответствует требованиям. Кроме того, с тех пор наше звучание сильно эволюционировало. Мы хотим оставить позади весь этот прошлый опыт.
На каких инструментах вы начинали?
АМ: Мы начали с экспандера Roland MT-32, потому что это был один из немногих доступных инструментов для нашего скромного бюджета. Затем я купил себе Casio CZ-5000, который в то время стоил около 2000 марок. Могу сказать, что мы долго копили деньги, чтобы купить эти вещи.
А как насчёт сегодняшнего выступления на сцене?
АS: Сейчас наше профессиональное положение позволяет нам вкладывать немного больше средств. Сегодня я взял с собой, среди прочего, Waldorf Blofeld и Roland Gaia, синтезатор с виртуальной аналоговой модуляцией. Об игре с настоящими аналоговыми синтезаторами в этот вечер не могло быть и речи. Таким машинам не понравилась бы температура в пещере [10°C]. Это, вероятно, испортило бы их.
AM: Я играл на своем любимом инструменте, Virus TI.
UD: Как барабанщик, я использовал пэды Alesis Performance и барабанный модуль Nord Drum, сделанный компанией Nord. У меня также был Roland Juno-G в качестве клавиатуры эффектов. И давайте не будем забывать о Nord Modular, отличном цифровом синтезаторе.
Роль Уве на барабанах довольно ясна. Итак, кто чем занимается на сцене?
АМ: Трудно дать точный ответ. Каждый привносит свой собственный стиль в работу другого. Один разрабатывает секвенцию, другой добавляет слои, и наоборот. Так мы работали с самого начала. В то время у каждого из нас был свой компьютер и синтезатор, совершенно независимые друг от друга. Мы просто играли вместе. Мы ни в коем случае не ставили перед собой задачу разработать точный способ работы. Но так мы работаем втроём и по сей день.
UD: Главное, что мы по-прежнему получаем от этого такое же удовольствие, как и раньше.
Расскажите мне немного о том, что произошло на сцене во время вашего концерта в Electronic Circus в 2013 году. Вы произвели вскрытие синтезатора, не так ли?
АS: Конечно! Мы только что выпустили наш последний диск, который называется Anatomy. Название просто пришло нам в голову. В нём нет никакого глубокого смысла. На обложке диска мы уже решили позировать в костюмах хирургов. Мы подумали, что можем сделать ещё один шаг вперёд на сцене, и вот как мы закончили этот маскарад: произвели вскрытие синтезатора. Всё это было частью шоу. Организаторы выступления были в восторге от этой идеи.
UD: Они сами уже очень увлечены переодеванием и тому подобными вещами.
Кроме этого фестиваля, где вы уже выступали?
АS: Мы выступали на фестивале Awakenings в Англии в начале этого года [8 марта 2014 года].
UD: Это был не первый наш выезд за границу. Мы также играли у Дэйва Лоу из Synth Music Direct, когда он ещё проводил свой фестиваль Alpha Centauri. В Нидерландах мы также выступали на E-Live в 2005 году и на E-Day в этом году.
AM: В Германии, я думаю, мы принимали участие во всех основных мероприятиях: Gartenparty в Хамме, Grillfest в Grugapark в Эссене и концерты ассоциации Schallwende в планетарии Бохума.
AS: Мы никогда раньше не играли во Франции, но с нетерпением ждём приглашения. Если у вас есть какие-то контакты…
И давайте не будем забывать о ваших регулярных встречах здесь, в пещере Дехен.
AS: Мы впервые сыграли там в 2001 году.
UD: В основном, мы приезжаем сюда каждые два-три года.
AM: Это уже шестой раз. Ещё в 80-х годах мы играли в пещере. Мы пытались несколько раз, также с камерой, но в то время настоящий концерт был невозможен. Но мы не сдавались. Так случилось, что доктор Штефан Ниггеманн, геолог и управляющий этой великолепной пещерой, также является ценителем электронной музыки.
АS: Я написал трём или четырём людям, отвечающим за пещеры такого типа в регионе, и доктор Ниггеманн ответил почти мгновенно. «Приезжайте в любое время!» Он поклонник Клауса Шульце и Tangerine Dream. Лучшего момента и быть не могло.
А кто посетители?
UD: По большей части, обычные любители электронной музыки. Но, учитывая, что пещера хорошо известна в регионе, и что концерт рекламировался в местной прессе, вероятно, здесь также есть несколько человек, которые только открывают для себя, что это такое. Или, возможно, некоторые люди уже знают Pyramid Peak по нашим предыдущим концертам, но только сейчас открывают для себя BK&S.
Как эта сцена может привлечь другую аудиторию, возможно, более молодую?
AS: Я работаю над этим. У музыкантов должно быть больше детей. Я сегодня привёл своего!
AM: Это стало сложно, потому что стандарты электроники изменились, и СМИ теперь интересуются чем-то совершенно другим. Изюминка нашего особенного стиля начинает устаревать. Klemdag времён нашего расцвета собирал тысячу человек в конце 90-х [предшественник E-Live в Нидерландах, организованный в то время местной ассоциацией Klem]!
Вы сами продюсировали все свои альбомы, кроме одного, The Cave, выпущенного в 2010 году лейблом Syngate. Что это за альбом?
AS: Это результат концерта, который мы сыграли здесь, в Дехене, в 2009 году.
Можете ли вы уже объявить о предстоящих концертах?
AS: 28 февраля мы будем выступать в Гютерхаллене в Золингене на художественном мероприятии. Автор будет читать, а мы обеспечим музыкальное сопровождение.
AM: Гютерхаллен – это художественная студия. Мы уже выступали там раньше. Мы установили прекрасные контакты с несколькими художниками, и мы с нетерпением ждём возможности побывать там. Это будет интересный опыт для нас.
Вы также работаете над новым альбомом?
AS: Определённо будет новый альбом, начиная со следующего года. В него войдёт кое-что из того, что мы исполнили сегодня. Мы часто использовали для этого пещеру. На каждом из наших концертов здесь мы играли совершенно новые песни в рамках подготовки к новому альбому.
Sylvain Mazars
21 мая 2014 года